Холодное блюдо

– Успокойтесь, офицер. Нам нужно только выехать на 94-ю. Сейчас там движение в другом направлении. К десяти должны успеть.

– Ага, вот только до неё сначала добраться надо. – Она посмотрела на тянущуюся пробку впереди и тихо проговорила: – Надо было ехать на байке.

– Вы всегда так пессимистичны?

– Ненавижу опаздывать.

Крис лишь покачал головой.

Вырвавшись из плена городских улиц, они выехали на автомагистраль, уходящую на запад. Крис нажал на педаль, и машина, благодарно урча за пробежку, заметно набрала скорость. С опозданием в пять минут они всё же добрались до особняка четы Хилл. Выбравшись из машины, Лиз и Крис осмотрели дом.

– Чтоб мне так жить!

– Осторожнее со своими желаниями, офицер. Как показывает практика, иногда чем больше дом, тем менее счастливый человек в нём живёт.

– Ой, подумаешь. Сами-то, наверное, не теснитесь в маленькой квартирке на окраине.

Крис улыбнулся.

– Вы правы, не теснюсь. Но и жить здесь бы не захотел.

Перед ними с тихим скрипом открылась дверь в мир роскоши и богатства четы Хилл. В этом доме было всё: и опасная мраморная лестница, ведущая на второй этаж, и вазы со свежими благоухающими цветами, и золотые подсвечники.

– Чем больше денег, тем меньше вкуса, – тихо выдохнул Крис.

Лиз удивлённо повернулась к напарнику.

– Бог мой Триединый, что это я слышу из ваших уст? Кто вы и где этот дипломатичный, который не признаёт конфликтов?

Крис усмехнулся:

– Вы плохо на меня влияете.

Горничная встретила их и проводила в гостиную, которая напоминала французский салон со всей этой отделкой и мебелью Позднего Ренессанса. Светлые стены с нишами, в которых стоят бронзовые статуэтки, цветочный орнамент на потолке и ковёр, покрывающий начищенный паркет. На небольшом диванчике сидела хрупкая женщина, непрерывно утирающая катящиеся по её лицу слёзы, мать Адама. У окна в позе мыслителя могучим изваянием застыл его отец.

– Добрый день, детективы. – Мать грациозно встала и проплыла к гостям пожать руки. – Прошу, садитесь.

Она махнула в сторону двух кресел, стоявших сбоку у дивана, на котором сидела сама. Отец повернул голову и кивнул, не удостоив гостей приветственным словом. Лиз и Крис сели и представились. С этих мест они могли видеть обоих родителей; наверное, кресла специально переставили к их приходу.

– Простите, что не приняли вас вчера. – Она развела руками. – К сожалению, в этом доме есть свои правила и традиции, которые не принято нарушать. Смерть – это лишний повод высказать своё почтение и заверение в поддержке. И неважно, сколько лет усопшему, восемь или восемьдесят.

Пф… парад лицемерия.

– Не беспокойтесь, мы всё понимаем, – с мягкой улыбкой проговорил Крис. – Расскажите, пожалуйста, нам об Адаме.

– Адам чудесный. – Она улыбнулась. – Я знаю, каждая мать так говорит о своём ребёнке, но это правда. Он необычайно добрый и отзывчивый мальчик. Мухи не обидит. – Она промокнула белоснежным платком слёзы.

Отец молча поджал губы.

– Вы не согласны с этим? – обратилась к нему Лиз.

– Мямля он был! Слабак, воспитанный женщиной!

– Не говори так! – вскинулась мать. – Он рос бы более мужественным, уделяй ты ему хоть каплю внимания!

– Замолчи, женщина! – взорвался отец. – Что ты понимаешь?! Я работаю! И оплачивал, между прочим, его дорогое обучение и любые игрушки!

– Ах, работаешь?! Играя в гольф и отдыхая в мужских клубах?!

– Давайте все успокоимся, – попробовал воззвать к здравому смыслу Крис.

Лиз попыталась отвлечь мать следующим вопросом:

– Скажите, в какую школу ходил Адам? Как он учился?

Но ту было уже не остановить. Видимо, со смертью Адама в ней что-то надломилось. В такой момент держать лицо, играя примерную жену и мать, не получилось – подавленные ранее эмоции вырвались наружу, снося любые преграды и маски. Она стремительной тенью метнулась к отцу, ударяя его кулаками по груди.

– Это ты во всём виноват! Постоянно гнал от себя! Ты ненавидел его! Возможно, он был бы жив, научи ты его, как себя защищать!

Крис и Лиз не успели её перехватить, а отец легко поймал хрупкую жену и встряхнул её, словно тряпичную куклу:

– Что ты несёшь! Угомонись!

И, дабы закрепить превосходство, залепил ей такую пощёчину, что та упала. Крис кинулся к матери Адама, помогая ей встать, а Лиз – к отцу, не давая тому приблизиться к жене и ещё как-нибудь ей навредить.

– Успокойтесь! – твёрдо проговорила Лиз, глядя снизу вверх прямо в глаза отцу Адама.

Она упёрла ладонь в его грудь, сдерживая натиск наступающей маскулинной силы. Он возвышался над Лиз и сделал шаг вперёд, угрожая:

– Не лезьте не в своё дело!

Лиз продолжала твёрдо стоять на своих шпильках, не сделав ни шагу назад. Такие, как он, могут запугивать только слабых. Храбрости выступить против равного себе противника им не хватает. Думал, если Лиз маленькая и худенькая, тоже получится? Чёрта с два! Характера в ней на добрую роту солдат. Она смотрела на отца вся напряжённая, с идеально ровной спиной и высоко задранным подбородком. Попробуй подвинуть, подонок! Лиз своей спиной закрывала мать, которую Крис вновь усадил на диван и, стоя перед ней на коленях, что-то тихо говорил.

Отец лишь презрительно взглянул на жену через плечо стоящей на страже Лиз и вновь отвернулся к окну. Как будто и не было ему дела до смерти сына.

Лиз отступила на шаг и, убедившись, что отец больше не представляет опасности, вновь села в кресло.

– Простите за это, детективы. – Мать снова взяла себя в руки. – На чём мы остановились? Адаму был очень интересен этот мир. Я не могу представить, что кто-то мог так с ним поступить. Это чудовищно… – Она вновь коснулась лица платком. – У Адама были хорошие оценки, а недавно он стал посещать театральный кружок, который есть в школе.

– У него были друзья? – поинтересовался Крис.

Мать покачала головой.

– Мне об этом неизвестно. Отношения с одноклассниками у него не складывались.

– Почему? – спросила Лиз.

Мать пожала плечами.