Лама-детектив знает твой мотив
– И если продолжать эту тему, – сказал он, не обращая внимания на мою реакцию, – как там твое свидание с музыкантом?
– Он больше во вкусе Брэнди.
Он бросил на меня косой взгляд.
– Почему на вашем свидании была Брэнди?
Я заулыбалась.
– Потому что это было не свидание. Я проводила собеседование с музыкантом, который будет играть в пабе по выходным.
Он разочарованно покачал головой.
– Я мог бы догадаться, что так и будет. Ты предпочитаешь безответную любовь. Как там горячий МакСтими? Он все еще пользуется твоим душем и спит в соседней комнате?
– Он вернулся к себе, спасибо, что спросил, – ответила я, изучая фотографию бабушки и дедушки с Фрэнком. – Знаешь, я, наверное, куплю путевку на какую-нибудь экскурсию Фрэнка.
Оливер фыркнул в ответ на такую резкую смену темы.
– Он правда до сих пор ездит с экскурсиями? Он же совсем древний.
– Думаю, ему за шестьдесят.
– Ну почти древний.
Я неодобрительно нахмурилась.
– Ты пару недель как вернулся в Калифорнию, и уже такой эйджизм?
– Честно говоря, не уверен, что я хоть когда-нибудь его скрывал. – Он ухмыльнулся. – Не дуйся. Люблю старичков. Клянусь.
– Ладно, может быть, он еще водит экскурсии. Или хотя бы работает в офисе.
– Думаю, попробовать стоит.
– Именно. На самом деле, помнишь третью серию первого сезона «Она запостила убийство»? Мой персонаж заказывает урок серфинга у серфера, встречавшегося с жертвой убийства. Ну знаешь, чтобы выпытать информацию.
– Хорошо помню. Актер, игравший серфера, был таким красавчиком.
– Еще бы ты не помнил, – пробурчала я.
– И, – быстро добавил он, – это одна из самых удачных твоих серий в плане игры.
Я покачала головой.
– Слабая попытка, но сойдет.
– Постой, ты вспомнила эту серию, потому что думаешь, что этот парень по имени Фрэнк встречался с твоим дедушкой? Или мертвая девушка в стене? – спросил он. – Или они встречались втроем. Первый тройничок в Бухте Дружбы – скандал эпических размеров.
– Мой дедушка был верен моей бабушке, и точка, если я не найду серьезных доказательств противного. Мне пора идти, – сказала я с притворным раздражением.
– Иди по следу, моя любимая малышка Нэнси Дрю.
Я рассмеялась.
– Люблю тебя. Поговорим позже.
Оливер послал мне воздушный поцелуй и отключился.
Я закрыла чат и открыла браузер. Впечатала «турфирма “Хорошие времена”» и сделала глоток вина в ожидании результатов поиска.
Первый.
Я открыла ссылку. Выскочила домашняя страница. Я просканировала информацию. «Хорошие времена» перешли на осенний график, то есть сейчас они устраивают экскурсии только по выходным, а в октябре закроются на весь сезон.
– Что ж, надо записываться сейчас, – сказала я монитору. Я перешла по ссылке посмотреть варианты туров.
Сплав на каяке. Ну нет, может, осень еще не в разгаре, но все равно слишком холодно, чтобы промокнуть.
– Для этого я слишком калифорнийка.
Я кликнула по пешим прогулкам. Они различались по уровню сложности, что хорошо. Я бы не хотела взбираться вверх по горе. Я не боюсь высоты, но это не значит, что она мне нравится. Я кликнула по экскурсии «Наблюдатели за листвой. Поход и обед».
Бинго.
«Приглашаем вас в захватывающий поход по тропам горы Вабанаки вместе с опытным экскурсоводом Фрэнком. Мы полюбуемся осенней листвой, птицами и животными Мэна, а также остановимся на живописной вершине, чтобы насладиться видами и пообедать. Обед входит в стоимость путевки. Уровень сложности – 2».
Что ж, это мне подходит. Дополнительный плюсик за обед.
Я открыла форму регистрации онлайн и пошла на кухню за кошельком. Вернувшись с кредиткой и новым бокалом вина, я заполнила форму и нажала «отправить». Десять утра в субботу. Идеально. Я смогу сходить на экскурсию с Фрэнком Ходжкинсом и еще успею на работу в паб к двум часам.
Откинувшись на диване, я потягивала вино и раздумывала, каким должен быть мой следующий шаг. Где бабушка могла хранить старые налоговые декларации? Первый логичный вариант – ее спальня, где она устроила кабинет. Я допила вино, поставила бокал на стол и поднялась. Пора обыскать дом.
Не поймите меня неправильно. Я уже много что здесь изучила. В конце концов, это мой дом. Я рассматривала фотоальбомы, смеялась над снимками мамы и тети в грязной одежде и с испачканными лицами, поедающих мороженое на палочке и гоняющихся за цыплятами на ферме. Веселые беззаботные дни, и от этого становилось совсем непонятно, почему они обе так тщательно отстранились от всего связанного с детством. Хотя сейчас, когда я в курсе слухов на тему, что бабушка убила дедушку, можно заподозрить, что они уехали из Бухты Дружбы и больше не возвращались в том числе поэтому. И это понятно. Тяжело, когда твою мать подозревают в убийстве.
Дедушка и бабушка тоже выглядели счастливыми. Позировали рядом с новой машиной. Гордились тыквами в огороде. Измученные и растрепанные, но радостные, улыбались рождественским утром перед елкой, которую явно срубили сами. Полнейшая идиллия.
Я поднялась на второй этаж и включила свет в кабинете. Вдоль двух стен тянулись книжные полки разных стилей и цветов. Калейдоскоп литературы. У третьей стены стоял старый стол, выкрашенный в зеленовато-голубой цвет. Сверху на стене в окружении других фото и картин висел винтажный плакат с рекламой концерта Jefferson Airplane. Фотографии мамы и тети в годовалом возрасте. Журнальный снимок плоскогрудой андрогинной Патти Смит в рамке. Еще один журнальный снимок – The Beatles поют на лондонской крыше. The Rolling Stones в парке, одетые по моде шестидесятых. Дженис Джоплин. Фотография группы хиппи с «бусами любви» и цветами в волосах, наверное, это Центральный парк. И внезапно блестящая черно-белая фотография Донны Рид. С автографом, вот это да!
Я наклонилась над столом и уставилась на выцветшие фотографии дедушки и бабушки. На одной они держались за руки и кружились по цветущему полю, подняв лица к солнцу. На второй в шляпах и мешковатых пальто они стояли около указателя на Хейт-Эшбери. Такие юные.
Снова я никак не могла взять в толк, как эти два человека могли оказаться в точке, где они больше не любят друг друга, но людям свойственно меняться. Я просто очень, очень надеюсь, что с бабушкой и дедушкой этого не произошло.
Я переключилась на серый металлический шкаф для хранения документов, который так же плохо вписывался в ретрообстановку, как и фотография Донны Рид. Раньше я не обращала особого внимания на этот солидный предмет, он казался унылым по сравнению со всем, что было в доме. Но теперь я заинтересовалась. Потянула верхний ящик, ожидая, что он окажется заперт на ключ, но он легко выдвинулся. Внутри обнаружилась аккуратная картотека с подписанными разделителями. Подоходный налог. Страховка. Расходы на машину. Налог на недвижимость. Прочие бумаги, которые надо было хранить и подшивать. На этикетках почерк бабушки.
– Наверное, вот как проявилось бабушкино восхищение тобой, – сказала я Донне Рид. – В организованности и порядке.
Я пролистала налоговые документы, но все они относились к годам, когда она владела пабом. Я перешла к следующему ящику. Здесь были медицинские бумаги, документы Азалии и Чайны Кэт. Я фыркнула. Правда, как можно не хихикать над этими именами. Но моя улыбка угасла, когда пальцы наткнулись на отделение с надписью «Страхование жизни».
Я вытащила папку и села на джутовый ковер, покрывавший деревянный пол. Секунду смотрела на папку, чувствуя, будто вторгаюсь в то, что меня не касается. Хотя я уже многое изучила в доме, и разве эти бумаги особенные?
Штука в том, что я могу обнаружить, что дед на момент смерти был застрахован на изрядную сумму. Самый банальный мотив убийства. Деньги. Черт, да как минимум в двадцати из двадцати двух серий «Она запостила убийство» идет речь об убийстве ради денег.
Я открыла папку. Первым документом оказался страховой полис на имя бабушки. Она была застрахована на двести пятьдесят тысяч долларов на момент смерти, что, должно быть, вошло в наследство мамы и бабушки. Я перебрала другие страховки, которые у нее были за эти годы. Потом наткнулась на документ с фамилией дедушки. Посмотрела на цифры. На момент смерти дедушка был застрахован на двадцать пять тысяч долларов начиная с тысяча девятьсот восьмидесятого года. Даже по тогдашним ценам это не казалось мне большой суммой. Но опять-таки я не очень понимаю, насколько это много для восьмидесятых. В общем, не могу с полной уверенностью исключить деньги как мотив для убийства.
Я отложила этот документ в сторону, не чувствуя уверенности.
Не обращая внимания на грубый ковер, коловший мои голые ступни и щиколотки, я быстро встала и открыла третий, и последний, ящик. Папки в картотеке были подписаны аналогично верхнему ящику – налоги, страховка, платежные ведомости. Я вытащила налоги.
– Ага.
Вот оно: налоги, которые платила турфирма «Хорошие времена». Я просмотрела их. Опять-таки я не бухгалтер, а теперь, если задуматься, надо получше вникнуть в финансовые дела, раз уж я владею пабом, но кое-что я заметила. Турфирма зарабатывала неплохие деньги, но я все равно не могла понять, зачем Фрэнк обменял свою собственность на компанию и ферму.
Разве что он знал, что в стене гостевого дома замурована Мэнди, и хотел избавиться от этой недвижимости. Но тогда этот обмен не предусматривал тщательного осмотра недвижимости. А свежепохороненное тело в стене должно было пахнуть. Кто-то заметил бы.
Жутковатая мысль. Мда.
Я уставилась на бумагу, лежащую на полу. Но это не может полностью снять подозрения с бабушки, потому что эта собственность перешла к ней примерно в то же время, когда исчезла Мэнди. Я все еще размышляла над датами, когда снизу раздался стук.
Я нервно оглянулась, потом вскочила на ноги. Подкралась к дверям и выглянула в коридор по направлению к лестнице. Тихо, если не считать Марвина Гэя, тихо наигрывавшего в бабушкином проигрывателе.
Наверное, тарелка в мойке стукнула. Или веник упал. На днях я подметала пол и оставила его в углу кухни. Не до конца веря своим предположениям, я медленно на цыпочках двинулась к лестнице и прислушалась.
Я замерла. Это половица скрипнула? Я спустилась на одну ступеньку, потом на следующую. Добравшись до последней, я снова услышала скрип. Определенно это скрип. Я замерла, лихорадочно обдумывая, что же делать. Побежать вверх по лестнице и запереться в спальне? Вот только мой мобильный телефон остался внизу. А подключить стационарный я не удосужилась. К тому же каждая испуганная девушка в фильмах ужасов бежит наверх, а не вниз. Но если внизу кто-то есть, какой у меня выбор?
Стоя и размышляя, что делать, я опять услышала какой-то звук. Шаги. Определенно шаги, и кажется, они направляются к лестнице. Я вытянула шею, пытаясь заглянуть за перила. Ничего. Нет! Тень. С быстро бьющимся сердцем я отпрыгнула назад.
Оружие. Вот что мне нужно. Я взглянула вверх на лестницу, готовясь рвануть в спальню на поиски чего-то острого. Или тяжелого. Или того и другого одновременно.
– Софи, ты тут?
Я прижалась к стене, зажмурившись и прижимая руку к груди.
– Софи, ты в порядке?
Я открыла глаза, обнаружив обладателя голоса у подножия лестницы. В его золотисто-зеленых глазах читалось беспокойство.
– Дин!
VII
Я отодвинулась от стены, хотя у меня до сих пор все тряслось внутри.
– Что ты здесь делаешь? Я думала, тебе разрешили вернуться домой.
– Так и есть. Просто я хочу поговорить с тобой.
Второй вечер подряд? Уж не знаю, что думать.
– Ладно, – сказала я, цепляясь за перила и спускаясь по лестнице. Ноги до сих пор были как желе, но на этот раз причиной были не его прекрасное лицо и внимательный взгляд.
Он отодвинулся, давая мне пройти, и проследовал за мной в гостиную. Я понадеялась, он не заметил, как я дрожу. Хотя он уже не раз подхватывал меня, когда я теряла равновесие. Рядом с ним со мной это часто случается.
Я добралась до дивана и упала на него отнюдь не с такой грацией, с какой хотелось бы. Взяла свой бокал и сделала большой глоток вина. Дин наблюдал за мной, неодобрительно подняв бровь.
– Если ты собираешься приходить ко мне в дом и пугать меня до смерти, я буду напиваться после этого, – объявила я.
Он сел на ближайшее кресло.
– Извини. Я стучал несколько раз, но, видимо, ты не слышала.
Я вздохнула и покачала головой.
– Извини, я не в себе. С учетом трупа в гостевом доме и прочего мои нервы на грани.
– Неудивительно. Не могу сказать, чтобы я сам был спокоен.
Я оценила его откровенность, хотя с трудом могу представить его неспокойным. Он слишком хладнокровен для этого.
– И я бы не пришел просто так, – продолжил он. – Я услышал у тебя музыку, увидел свет и подумал, что ты дома.
– Все в порядке. Если уж кто-то должен был сегодня вломиться ко мне, я рада, что это ты. – Хотя, по правде говоря, он мог хотя бы прислать сообщение. А если бы я была в душе? Или разгуливала голая в одном полотенце? Вот ужас-то. – Но в следующий раз, может, ты попробуешь написать мне? Ну понимаешь, из соображений приватности. Итак, о чем ты хотел со мной поговорить?
Если у него и были какие-то мысли по поводу моей предпоследней фразы, он этого не показал. Он выпрямился и просто заявил:
– Мне не нравится Натан Моррисон.
Я моргнула. Не знаю, чего я ожидала от него, но явно не этого.
– Это потому что я наняла его, не посоветовавшись с тобой?
Он покачал головой, потом пожал плечами.
– Ну, если бы ты спросила меня, я бы постарался тебя отговорить.
– Почему?
– Натан – неприятный человек.
Я нахмурилась, пытаясь представить мистера медвежонка, любителя обнимашек, неприятным человеком. Может быть, немного бестактным. Но неприятным?
– Что в нем такого неприятного?
Дин отвел взгляд, как будто решая, что сказать. Наконец он снова посмотрел мне прямо в глаза.
– С ним всегда какая-то морока. Он любит повеселиться. Несколько раз нарушал закон. Просто он нехороший человек.
– Разве так нельзя сказать о любом музыканте?
Он вздохнул.
– Просто он мне не нравится.
– Ладно, а мне показалось, он очень милый. Брэнди он понравился, – добавила я, как будто это могло повлиять на его мнение.
– У Брэнди отвратительный вкус.
Не могу возразить. За месяц или около того, сколько я здесь живу, Брэнди встречалась с посудомойщиком Чедом, который оказался женат, а потом бросил работу без предупреждения. Еще она встречалась с каким-то рыбаком из Джоунспорта, которого два раза штрафовали за вождение в нетрезвом состоянии и который курил как паровоз.
– Ладно, вкус Брэнди можно поставить под сомнение, но я наняла его, чтобы он играл всего два дня в неделю. Не то чтобы он тут околачивался все время. Тебе не нужно его любить, главное, чтобы посетителям нравилась его музыка.
Незаметно было, чтобы Дэн испытал облегчение.
– Это из-за слухов, что он мой двоюродный брат? – Я нахмурилась. – Или дядя? – Степень родства довольно запутанная, но поскольку он мне не родственник, это неважно.
– Он рассказал тебе об этом?
– Об этом и еще о другом слухе. Что моя бабушка, возможно, убила дедушку. Жаль, что меня не предупредили заранее. – Я пыталась сохранять беззаботный вид, но не вполне преуспела.
Дин пожирал меня глазами. Секунду он молчал, потом тихо ответил:
– Я не говорил тебе, потому что это неправда. Санни не такая. И она любила твоего дедушку всю свою жизнь. Я услышал эту сплетню только пару лет назад. Такая древность.
– Я верю, но… – Я вздохнула. – Просто жаль, что я не услышала это от кого-то, кто ее знал. Не от незнакомца. – Который мне не понравился с первого взгляда. Дин прав, Натан неприятный. Но я не стану признавать это.
Внезапно я почувствовала усталость. Должна признать, попытка доказать невиновность члена семьи в убийстве выматывает куда сильнее, чем попытка оправдать ламу. Или вино подействовало на меня сильнее, чем я думала.
– Извини, – сказал он.
Большая уступка со стороны Дина. Я кивнула:
– Спасибо. Я буду иметь в виду твои сомнения насчет Натана. Но прямо сейчас мне надо в кровать.
Дин рассматривал меня своими золотисто-зелеными глазами. Потом, к моему крайнему изумлению, протянул руку и убрал за ухо прядь волос, которые выбились из моего пучка на затылке. Его пальцы легко скользнули по моей щеке, едва ощутимо, но я все равно почувствовала их жар и мозоли на кончиках пальцев. Потом он убрал руку.
Дин встал.
– Отдохни.
Не оглядываясь, он вышел из дома через французское окно. Я наблюдала, как он идет по двору и исчезает по направлению к гостевому дому.
Какое-то время я оставалась совершенно неподвижна. В магнитофоне Марвин Гэй интересовался, что происходит[7]. Я застонала и упала на диван. Вцепилась в подушку, прижалась к ней лицом и расстроенно застонала.
Почему все на свете так запутанно?
Когда следующим вечером я вошла в паб, моя голова была как в тисках. Хотя вчера я была крайне измучена, я почти не спала. Так что в шесть утра я сдалась, встала и начала искать в доме бабушки что-нибудь, что могло указать на то, что она убила дедулю. Или что она знала Мэнди. Запись в дневнике. Письмо. Чек киллеру. Что угодно. И не нашла вообще ничего.
Я взглянула на себя. Ну не совсем ничего. В бабушкином шкафу я наткнулась на это очаровательное платье в стиле бохо. Струящаяся ткань, яркие зеленые и желтые цветы заставили меня почувствовать себя лучше. Я добавила каплю калифорнийского стиля с помощью ботинок на низком каблуке и массивных серебряных украшений. Я постепенно влюблялась в бабушкину манеру одеваться, яркую и стильную. Но даже винтажные находки не смогли избавить меня от головной боли.
Я захватила передник из кладовки и направилась в паб. Там было многолюдно, что хорошо, пусть даже я не ощущала в себе достаточно сил для большой толпы. Потом я вспомнила, что сегодня вечер викторины. Местные будут играть. Я покачала головой, отчего она заболела еще сильнее.
За стойкой бара Дейв принимал заказы от нескольких посетителей, выкрикивавших названия напитков, словно туристы на Бурбон-стрит[8]. Стремятся заполучить свои напитки до того, как ведущий викторины закончит настраивать микрофон. Брэнди и Жанель суетились в зале, принимая заказы на наше популярное спецпредложение среды. Похлебку из лобстера со свежеиспеченным дрожжевым хлебом от нашего повара Джимми. Джимми не самый милый и пушистый парень, но он умеет готовить. А вот Дина нигде не было видно. Должна признать, что испытала некоторое облегчение.
Я прикоснулась к виску в том месте, где вчера прошлись его пальцы. Голова пульсировала.
Наверное, мне тоже надо съесть тарелку похлебки. Может, голова пройдет. Иначе этот вечер будет очень длинным.
Я пошла в сторону кухни, и в этот момент меня кто-то окликнул. Ко мне шел Джастин в форме шерифа.
– Джастин. Ты пришел за нашим спецпредложением?
Шериф частенько у нас обедает. Я решила, что это оттого, что он не женат и работает допоздна и поэтому вряд ли хочет готовить. И подозреваю, что это справедливо лишь отчасти. У меня ощущение, будто он приходит увидеть меня.
Он улыбнулся, и его карие глаза потеплели.
– Вау, отлично выглядишь сегодня!
– Спасибо. – Его интерес был вполне очевиден, и это очень освежало после мистера Непонятные Сигналы Дина. Разумеется, было бы совсем просто, если бы я отвечала ему взаимностью.
– Я как раз собираюсь попробовать похлебку Джимми. Хочешь присоединиться?
Он покачал головой.
– Я еду на работу. У меня ночная смена.
– Облом. Что привело тебя к нам?
– Хочу поговорить с тобой, – ответил он с серьезным видом, держа шляпу в руках.
О-о! Он что-то узнал по делу Мэнди? Что, если он обнаружил, что бабушка с этим как-то связана? Голова заболела еще сильнее от этой мысли.
– Ладно, – сказала я, махнув в сторону столика рядом с туалетами. Там никто никогда не сидит. Оно и понятно. Надо пересмотреть расстановку столиков.
Я села. Он устроился рядом. Я ждала, пока он вывалит на меня плохие новости.
Шериф положил шляпу на стол, потом взглянул мне прямо в глаза:
– Я слышал, ты наняла Натана Моррисона.
Я моргнула, не понимая ход его мысли.
– Ты разве не насчет моей бабушки?
Настала очередь Джастина впадать в замешательство.
– Нет, я насчет Натана Моррисона. Он мне не нравится.
Я секунду пялилась на него, потом закрыла глаза и застонала.
– Что происходит между вами, городские парни, и Натаном Моррисоном?
Он озадаченно сдвинул брови.
– Г-мм, не понимаю, о чем ты. Просто он мне не нравится.
– Давай угадаю, потому что он любит тусоваться и имел столкновения с полицией.
Он кивнул.
– Помимо прочего.
Я секунду молча сидела, перед тем как осознать, что я мну передник в ладонях. Я ослабила хватку, но это не уменьшило моего раздражения.
– Ты знаешь, я начинаю думать, что никто не доверяет моему мнению. Я вполне в состоянии нанять парня, который будет играть в моем пабе два дня в неделю. Я не нуждаюсь в том, чтобы все критиковали мои решения.
– Все?
Ладно, только он и Дин, но это уже слишком много. Почему они так настроены против Натана? Да, он любит обниматься. Играет фолк. Неужели он такой плохой?
И тут я выпрямилась, осознав кое-что.
– Ты ревнуешь, да? Мужчины вечно ревнуют к музыкантам.
Джастин вылупился на меня, как будто я заговорила на иностранном языке.
– Просто я подумал, тебе надо знать, что он нехороший человек.
– Гммммм. – Я с сомнением кивнула.
– Это правда.
– Ладно, я скажу тебе то же самое, что сказала Дину. Буду иметь твои сомнения в виду.
– Дину?
Я отодвинула стул и встала.
– Да. Видимо, вы оба сомневаетесь в том, что я в состоянии управлять своим пабом без вашего вмешательства. – Я знала, что реагирую слишком эмоционально, но я правда устала от того, что со мной обращаются, как будто я не ведаю, что творю, когда дело касается «С пылу с жару». Хотя, если честно, это правда. Не вполне. Но я в состоянии нанять талант. Ради бога, я же из Голливуда. – А теперь извини, у меня дела.
Я было пошла прочь, но потом вернулась и придвинула стул на место. Не хочу, чтобы он загораживал проход в мужской туалет. Потом я развернулась и умчалась.
Но вместо того чтобы снова надеть передник и приступить к делу, я направилась на кухню и прямиком к задней двери. Джимми с лопаткой в руке оторвал взгляд от гриля, но ничего не сказал. Первый раз я обрадовалась, что он со мной почти не разговаривает. Я протопала по скрипящим деревянным ступенькам и упала на скамейку за столом для пикника, где мои сотрудники отдыхали, когда позволяла погода.
Мужчины!
С тех пор как я здесь появилась, Дин буквально не дает мне управлять пабом, расхаживая с таким видом, как будто он здесь хозяин. А Джастин! Ладно, Джастин очень милый, но мне совершенно ни к чему, чтобы все вокруг вели себя так, будто я беспомощная идиотка, которой нельзя доверить даже наем развлекательного персонала на парт-тайм.
– Софи? – Брэнди высунула голову из кухонной двери. – Ты в порядке?
Я вздохнула, поймав себя на том, что снова мучаю свой несчастный фартук. Положила скомканный шар на стол.
– Да, просто меня достали снисходительные мужчины, которые ведут себя так, будто беспокоятся за меня, но на самом деле это просто прикрытие для того, чтобы говорить мне, что делать.
Брэнди вышла наружу.
– Понимаю тебя, сестра. – Она села рядом со мной. – Что случилось? Я видела, как ты разговариваешь с Джастином.
– Судя по всему, Натан – плохой парень, – сказала я.
Она улыбнулась.
– В прошлом Натан пару раз ошибался. Но в целом мне всегда казалось, что он безвредный. Одно время мы встречались.
– Я почувствовала.
Она кивнула:
– Он лучше большинства парней, с которыми я встречалась.
Я сочувственно улыбнулась, снова понимая, что мнение Брэнди по этому поводу может быть не самым надежным.
– Джастин решил, что ему нужно прийти сегодня и сказать мне, что он ему не нравится. И Дин вчера пришел ко мне домой, чтобы заявить то же самое.
– Джастин его недолюбливает, потому что сам он следует правилам. С тех пор как стал штатом. – Я взглянула на нее с недоумением. – Ну начал работать в полиции штата. Он не доверяет никому с сомнительным прошлым. А Дин… – Брэнди осеклась, как будто поняла, что говорит лишнее.
– О нет! – воскликнула я. – Ты не можешь замолчать сейчас!
– Дин и Натан были очень дружны.
– Правда? – Я была заинтригована. И сильнее, чем стоило бы. – Что случилось?
Брэнди подалась вперед, и на ее лице появилось такое выражение, будто она собирается поделиться сплетнями. Я тоже наклонилась.
– Когда-то Дин был плохим мальчиком.
– Правда? – С его внешностью и исходившей от него аурой опасности не стоило удивляться. Он до сих пор чем-то напоминал Джеймса Дина. Хмурый управляющий паба без причины[9].