Не (его) игрушка

Важнее ребенка ничего нет ценнее.

Поглаживаю рукой живот, пытаюсь унять разрастающийся страх. Второй крепко держусь за поручень, чтобы не завалиться на повороте.

Я найду как заработать деньги! Руки есть, мозги тоже, уж придумаю что-нибудь.

Не возьмут в одно место, буду пробовать устроиться в другом. Кто-то, да согласится!

Я на любую работу согласна, лишь бы платили. Полы при необходимости тоже могу пойти мыть!

Но лучше все же найти что-то другое.

Все вопросы решаемы! Михаил ещё пожалеет, что довел меня до подобного состояния!

Лицо начальника всплывает перед глазами, жгучая ненависть к нему просыпается в душе.

Сейчас это не важно! Забудь!

–Мой маленький, мой любимый малышик! Прошу тебя, держись! – молю сквозь слезы. Голос дрожит, паника зреет. Я никак не могу возобладать с эмоциями, что бьют через край.

– Мамочка больше не пойдет на эту ужасную работу! Нас с тобой никто не обидит! Ты только, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не умирай!

Шепчу, глотаю солёную влагу. Невыносимое отчаяние рвет душу на части. Сердце в клочья.

Страшно и до невыносимости плохо. Просто чудовищно осознавать, что внутри тебя в любой момент может оборваться жизнь маленького человечка. По твоей вине.

И ты не в силах ничего изменить. Не в силах исправить…

Ни почувствовать, ни остановить.

Все, что осталось, молиться. Именно это я и делаю.

Прошу своего малыша остаться со мной. Дождаться помощи. Совсем скоро мы приедем в больницу. Там нам обоим помогут! Спасут!

Как же мне плохо… Как страшно…

Чувствую, что во всем мире я осталась одна. Поддержки ждать неоткуда.

Перекошенное от злости лицо начальника встаёт перед глазами, аж передёргивает. Бррр!

Пытаюсь прогнать навязчивый образ, но он не желает уходить из моей головы. В ушах до сих пор стоит его крик.

–Уволю! По статье! Ещё и должна останешься! – и машет договором, зажатым в руках. – Вернись немедленно! Доделай работу! Мне утром будет нужен отчет!

Меня начинает трясти. Губы дрожат, зуб на зуб не попадает. Холодно.

Паника накатывает волнами, становится трудно дышать. Перед глазами темнеет. Меня уже всю начинает трясти.

Обхватываю себя ледяными руками, делаю успокаивающие глубокие вдохи. Не помогает. Рыдания прорываются наружу, усиливается дрожь.

Я не замечаю ни как карета "Скорой помощи" замедляет скорость, ни как мы заезжаем на больничную территорию, ни как распахивается дверь.

Закрываю глаза, сквозь слезы шепчу что-то. Сама даже не понимаю до конца что.

–Девушка! – настойчивый голос медработника прорывается сквозь пелену безнадёжности и страха. – Вам плохо?

–В-все нор-маль-но, – проговариваю по слогам. Не могу связать буквы в единое слово, горло сдавливает спазм.

–Пойдемте со мной, – помогает подняться, крепко держит под руки, не отпускает даже когда мы спустились на асфальт. – Сейчас вам помогут.

Мы проходим сквозь стеклянные двери, второй медработник что-то говорит медсестре и меня тут же отводят в отдельное помещение.

–Раздевайтесь, ложитесь на кушетку. Сейчас к вам придет врач, – строго, но доброжелательно обращается ко мне молоденькая девушка в белом халате. В шапочке с котятами на голове.

–Х-хо-ро-шо, – через силу выдавливаю из себя.

Она уходит, медработников со "скорой" не видно. Я остаюсь в кабинете одна.

Страха становится ещё больше.

Он сминает. Поглощает. Стирает меня.

С трудом заставляю себя выполнять указание медсестры. Раздеваюсь, ложусь, снова жду.

Не знаю сколько прошло времени, мне кажется, что вечность. На самом же деле, не более пяти минут. Часы на стене не обманут.

В кабинет заходит врач. Мы здороваемся, доктор начинает засыпать вопросами. Спрашивает про количество беременностей, про аборты, заболевания, мой срок, дату последних месячных…

На каждый из них непременно нужно ответить. Что я и делаю. Говорю все, как есть.

Затем следует то, что я так боюсь сейчас делать. УЗИ.

Женщина подносит датчик к моему животу, начинает им двигать. От страха не могу дышать.

Слежу за врачебной реакцией, но на лице женщины застыла профессиональная маска. Слезы снова льются из глаз.

–Мой ребёночек жив? – не выдерживаю и первой задаю животрепещущий вопрос.

В ожидании ответа внутри все замирает.

Нет сил ждать, когда врач обследует мой живот вдоль и поперек. Я скорее сожру себя заживо, чем дождусь вердикт.

–Жив, жив, мамочка, не беспокойся, – не отрываясь от монитора снимает с моей души тяжёлый груз.

Выдыхаю. Облегчение накрывает с головой, эмоции выходят наружу. Пережитый страх за жизнь малыша отступает на задний план. Из глаз снова льются слезы. На этот раз, слезы счастья.

–Ну-ка перестань плакать! – говорит строго. – Тебе нельзя волноваться!

– Я пытаюсь, – говорю сквозь ком в горле. Он не проходит, как ни крути.