Проигранное желание

Я любила гулять вот так не спеша, наслаждаясь кофе и свободным временем. Особенно сейчас, когда в воздухе чувствовался холод, свежесть, из-за которых щеки и нос начинало щипать. Пока город еще не проснулся, а солнце еще спало где-то за горизонтом. В этом хранилось какое-то свое очарование, волшебство или даже чудо. Да, в мои двадцать три мир все еще казался полным чудес. Не знаю как, но, кажется, мне удалось сохранить свою детскую непосредственность, веру в чудеса и людей. По крайней мере, мне хотелось верить в то, что все не может быть только черным.

***

– Привет, – улыбнулась Лиза, обхватив мое предплечье и потянув в сторону Кэсс, у которой, кажется, ночь была очень продуктивной – под глазами залегли синяки, волосы завязаны в какой-то еле держащийся пучок, а обычно отглаженная одежда сейчас больше походила на «что увидел, то надел», включая в себя толстовку на три размера больше и такие же джинсы. Да, Кэсс умела удивлять. Зато Лиза – сама стабильность – белая блузка, поверх которой светло-розовая жилетка, черные брюки и любимая сумочка, тоже розового цвета.

– Если вы сейчас скажете «доброе утро», то я вас застрелю, – буркнула Кэсс, устало подойдя к нам. Мы удивленно уставились на подругу, пытаясь понять, с чего ее утро так долго было добрым. Обычно эта фраза приходила сообщением минут тридцать назад, но в этот раз девушка до последнего молчала. – Не спрашивайте, – предвидя вопросы, произнесла она, а потом почти залпом опрокинула в себя содержимое своего стаканчика.

– Кэсс, а там точно кофе? – насмешливо поинтересовалась я. Девушка предупреждающе выгнула бровь.

– Спроси то, ответ на что точно хочешь получить.

– Все ясно, – рассмеялась Лиза, – мисс Стенелли будет очень рада такому подарку.

– О да, я готова встретить литературу девятнадцатого века во всеоружии. – буркнула девушка в ответ, натягивая капюшон толстовки на голову. – Нет, я совсем не готова… Господи, можно все это закончится и я просто отправлюсь домой… Или просто даруйте мне три литра кофе. – взмолилась она, театрально воздев руки к небу. Мы рассмеялись, обращая на себя взгляды одногруппников.

Я осмотрела широкий коридор с лавочками около стен, одногруппников, собравшихся по компаниям, иногда переходящих сюда-туда и донимая старосту вопросами. Сьюзи закатывала глаза, но терпеливо разъясняла что-то каждому. Удивительно, как у нее еще хватало терпения на весь этот цирк.

– Вам не кажется, что она как-то слишком задерживается? – негодующе заметила Лиза, наверняка в этот момент задумываясь о том, как задержка в пятнадцать минут повлияет на ее успеваемость.

– Не похоже на нее, – согласилась я, широко зевнув. Кто ж придумал лекции в восемь утра в такой собачий холод…

Я вернула взгляд на старосту, которая отчего-то слишком хмурилась, слушая одного из студентов. Потом девушка активно закивала, закатила глаза, еще сильнее нахмурилась и с обреченным видом повернулась к другим.

– Лекция профессора Стенелли отменяется, – громко произнесла она, – вчера вечером она сломала ногу, поэтому сейчас у нас свободное время до следующей лекции. – строго проговорила блондинка, а потом недовольно поморщилась, словно вымещая в этом движении всю злость на тех, кто не предупредил об этом раньше. И я прекрасно ее понимала. Лишние полтора часа сна еще никому лишними не были. Так что с превеликой радостью я бы вернулась в мягкую кровать, но прогуливать без причины я не особо любила. Особенно, когда вечером ожидался ужин в кругу семьи.

– Твои молитвы были услышаны, Кэсс, – хихикнула Лиза.

– Ну что, еще по кофейку? – предложила я, наблюдая за тем, как Кэсс сонно потерла глаза и потянулась.

***

Я старательно накрывала на стол, пытаясь вспомнить правильное расположение салфеток, вилок, ножей и бокалов. Мама любила эстетику и красоту, а еще чистоту, порядок и сервировку стола на всех не будничных ужинах. Поэтому мне пришлось открыть и перемыть все свои запасы красивой посуды, декоративных свечей и достать скатерть с новогодний рисунком. Да, моя квартира уже была похожа на тайное логово Санты, судя по обилию рождественского декора, и это в самом начале декабря!

Сегодня девочки снова должны были прийти ко мне после занятий в университете, но мама и сестра буквально в последний момент написали о том, что будут в городе, и совсем не против того, чтобы увидеться. Подруг пришлось отменить и вписать на их место маленькую семью. Хотя по виду Кэсс, не думаю, что сегодня она вообще была в состоянии куда-либо идти. С вероятностью почти сто процентов, она сейчас сладко спала, стерев это утро из памяти.

В дверь позвонили и я, смерив оценивающим взглядом кухню, пошла в коридор. Надеюсь, мне не придется в сотый раз выслушать лекцию о том, что мои белые шкафы не слишком-то и белы, полотенца висят не по-человечески, а салфетка сдвинута на миллиметр.

Я открыла дверь, натягивая на лицо радостную улыбку. Все-таки мы уже очень давно не виделись.

– Изи! – воскликнула младшая сестра, мгновенно стиснув меня в объятиях. Мама сдержанно улыбнулась, переминаясь с ноги на ногу на пороге.

– Привет, – ответила я, обнимая ее в ответ. Вера просияла, взглянув снизу-вверх ярко-синими глазами. Внешне мы были очень сильно похожи – те же рыжие кудри, те же веснушки и слегка вздернутый аккуратный носик.

– Мы ждем все подробности твоей личной жизни, – уведомила сестра, а потом быстро скинула куртку и ушла в гостиную, оставляя меня с матерью наедине.

– Как доехали? – поинтересовалась я, пока мама элегантно снимала пальто с плеч. Я засмотрелась на появившиеся морщинки около губ и глаз, редкую седину в каштановых волосах и, кажется, усталость в голубых глазах.

– Вполне нормально, я думала, будут пробки, но, видимо, мы застанем их на пути назад, – мгновенно отозвалась она. – Это тебе, – мама сунула мне в руки белую коробку с пирожными.

– Ого! Признайся, что у тебя в квартире живут рабы-эльфы! – раздалось громкое из комнаты. Мы рассмеялись, наверное, одновременно чувствуя, как еле уловимое тепло, которого так давно не хватало, растекается по венам.

– Почему так рано, Белла? – поинтересовалась мама, оглядывая новогоднее мракобесие, как она это всегда называла, когда оказывалась в поле моей жизни. А еще звала Беллой. Что мне не очень нравилось, потому что вызывало совсем не те ассоциации.

– Захотелось, – и почему я до сих пор не привыкла к вечной критике? За двадцать три года вполне могла бы. А еще можно было бы и подготовиться. Например, не игнорировать остатки вина в бутылке…

Я поставила пирожные в холодильник, отключила курицу в духовке, начав перекладывать все это на красивую сервировочную тарелку.

Тут же рядом материализовалась Вера, смотря в упор на меня и явно ожидая, что я начну рассказывать очередную смешную историю из жизни. Но я упорно молчала, пытаясь не вспоминать стыдную ситуацию с парнем при маме, а еще не провоцировать возможные вопросы о личной жизни. Ответ там все равно один: ее нет.

– Я жду.

– Чего?

– Что любимая сестра расскажет мне что-нибудь, из-за чего я буду смеяться еще несколько лет, подначивая тебя на каждом семейном празднике, – выдала Вера, утащив кусочек картошки.

– Мне придется тебя разочаровать, свет очей моих, – ответила я, оставляя на идеальном столе просто идеально-красивое блюдо. Если на меня сейчас выльется шквал критики, то я не удивлюсь, но это, правда, было близко к шедевру.

– Девочки, давайте отложим эти темы, – осекла мама, чинно расправив на коленях салфетку. Мы с Верой сели, почти в точности повторяя ее движения.

Самым лучшим решением в моей жизни оказалось то, что я съехала. Теперь я могла есть в кровати, не убираться несколько дней и оставлять посуду грязной на сколько мне захочется. Рай! Правда, убираться я любила… да и жить, когда ничего не бесит взгляд, как-то проще…

– Как учеба? Как твои подруги? Есть ли мальчик? – закидала вопросами мама, – курочка просто отменная, но слишком много перца. В следующий раз добавь поменьше, – впрочем, ответы ее никогда особо не волновали. Я только участливо кивала, старательно прожевывая приготовленное, в котором, к слову, перца было в меру.

– А как экзамены? Ты готовишься? – обеспокоено спросила она, вглядываясь в мои глаза. – Надеюсь, ты не забываешь о том, что это очень-очень важно.

– Нет, мама, я все помню. До экзаменов еще две недели точно есть.

– Ты так уверена. – заметила мама, – настроилась?

– Как выйдет, – пожала плечами я, пытаясь закончить этот разговор как можно быстрее. До тех пор, пока он не перешел в раздел «научи жить Изабеллу Ротчестер». Которая, впрочем, всегда справлялась сама.

– Ну, это никуда не годится, доченька, – серьезность мгновенно сменила благодушие в голосе, меняя интонации на более суровые. Я открыла самый настоящий ящик Пандоры! О боги… дайте мне сил!

– А я записалась в художественный класс! – вклинилась в разговор сестра, наверное, чувствуя, что могло начаться.

– Подожди, Вера, я ведь не договорила с Изабеллой.

– Не думаю, что нужно обсуждать это за ужином, – мягко заметила я, кивнув сестре. – Пусть Вера расскажет про свой художественный класс. – она улыбнулась мне в ответ, принявшись во всех красках говорить о том, как она давно пыталась решиться на этот шаг. Мама молча слушала, не перебивая и не вклиниваясь с неожиданными советами. Что там говорят про личные границы? Кажется, мне пора покупать уроки у младшей сестры.

– В общем, я пришла к выводу, что страх – всего лишь иллюзия. Конечно, я не говорю о том случае, когда на тебя бежит огромная собака, – с деланно философским видом проговорила Вера, – лишь о том, что пробовать то, что искренне интересно нужно, не оборачиваясь на это чувство. В общем, если по любви, то можно.

– Ты поразительно мудра для своих пятнадцати, – с улыбкой заметила я, отпивая из бокала.

– Жаль эта мудрость не распространяется на уборку в комнате, – рассмеялась мама.

– Для этого нужно познать философию жизни в одиночестве, – кажется, накал медленно начал спадать, превращая почти развернувшееся поле для битвы в спокойный семейный вечер.

Глава 2