Сердце падшего короля

Телефон зазвонил, но я сбросила звонок, увидев на экране контакт «мама». Наверняка, она бы сейчас сказала, что прервалась связь, что она хочет лучшего для меня. Вот только я уже наслушалась в своей жизни лжи. Искупалась в ней, как в теплом море.

Очень хотелось закурить, но на улице было слишком холодно для того, чтобы разгуливать в одном халате. Я вернулась в дом, даже не взглянув на разбитое кашпо с цветком. Рамона сидела на диване в гостиной, без особого интереса смотря телевизор. Никогда не понимала ее желания жить такой жизнью.

– Мне жаль, что так вышло, – вдруг обернулась она. Я сжала телефон в руке, представляя то, как он летит прямо в ее тупую голову.

Ее я сейчас тоже ненавидела. Даже больше прежнего.

– Засунь себе свою жалость в задницу, Рамона, – лже-милая улыбка тронула мои губы. Рамона ничего не ответила, лишь пожала плечами. Откуда ей знать, что такое жалость? Откуда ей знать, что это такое, когда тебя продает собственный отец и даже не удосуживается об этом сообщить? Узнала бы я об этой свадьбе? Или меня бы просто разбудили в день торжества, поставив перед фактом?

Наверное, самое страшное то, что я не находила ответов на эти вопросы.

Правда, у меня был еще один вопрос. Я снова потянулась к телефону, выбирая нужное имя в контактах. Он ответил почти сразу. Хриплое «да» прозвучало как удар топора по моей шее. Я зажмурилась, почти вбежала в комнату и захлопнула дверь.

– Ты знал?

– Знал что, Лола? – голос Лукаса звучал устало, но я была уверена в том, что это маска.

– О нашей свадьбе, черт побери!

– Узнал вчера.

– И ты оставишь это просто так?

– Да, – и вот снова приговор. Пожизненное заключение, без права на досрочное освобождение. Меня толкали в клетку, из которой только один выход. Смерть. – Так надо, Лола.

Я не верила своим ушам. Я думала, что сплю, а все происходящее просто дурной сон.

– Мне тоже это не нравится, но так надо. Пока что так надо.

– Знаешь что, Лукас? – усмехнулась я, даже не отделяя уже своих эмоций, они все смешались в один большой ком, который я бы ни за что в жизни не распутала. – Я ненавижу тебя так сильно, что готова убить.

– Если бы ты знала, как часто мне это говорят, ты бы расплакалась, – зло усмехнулся парень. – Если думаешь, что меня прельщает возможность жениться на стриптизерше, то ты сильно заблуждаешься.

– Катись к черту! – выплюнула я, отбрасывая телефон на кровать. И все же выбралась на балкон, сжимая пачку сигарет в руках. Ладони дрожали, я с трудом поднесла зажигалку к кончику сигареты, несколько раз промазав.

Как моя жизнь стала кошмаром? Как?

Слез не находилось. Только отчаяние и пустота. Вот так и закончится моя свобода? Вот так просто она превратится в клетку?

Мне было все равно, что он думал о том, что я танцевала в клубах, но, черт возьми, раньше он никогда так не говорил. Неужели этот человек станет моим мужем?

Смогла бы я сбежать?

Я едва не рассмеялась от абсурда. Я слишком слабая для такого. Меня бы нашли через две минуты после побега.

Я затянулась, рассматривая облака на голубом небе. Вокруг царило все то же спокойствие, только сейчас оно казалось не умиротворяющим, а убивающим. Жизнь вокруг будто бы замерла, никто не обращал внимания на то, что я разрушалась изнутри, как стремительно теряла желание жить.

Глава 3. Лукас

Белая рубашка, черный пиджак, галстук, идеально уложенные волосы и выбритое лицо. Отец ненавидел разгильдяев, всегда наказывал нас с братьями за слишком расслабленный вид. Может, поэтому я ненавидел классические костюмы и офисный стиль. Они всегда казались мне сковывающими, держащими в рамках. А рамки я никогда не любил. Как и девушку, которая должна стать моей женой. Именно поэтому я собирался рискнуть и поехать на встречу к отцу. И именно поэтому вытащил из шкафа костюм, который надевал только в крайних случаях.

Я надеялся на то, что ему не станет известно о том, что его заключение – моя вина. Мне все еще была нужна моя жизнь. Не знаю для чего, но я не собирался с ней прощаться.

Дверь неожиданно открылась, я взглянул в отражение зеркала. Адам, как и всегда, в сером свитере замер на пороге. Вот кто точно пример идеальности. Никогда не видел его с растрепанными волосами и в мятой одежде.

– Поехать с тобой?

– С чего такая доброта?

– Не хочется, чтобы и тебя загребли, – усмехнулся парень, постучав телефоном по ладони.

– У них на меня ничего нет, стоило бы беспокоиться за Томаса.

– Ты думаешь, ему не все равно? Он снова накурился какой-то дряни и уснул, не дойдя до кровати полметра, – я сжал челюсть, поправил галстук, который сейчас оказался слишком удушающим. Когда-нибудь Томас точно нас погубит.

– Надо что-то делать с его зависимостью, нельзя допустить, чтобы наша репутация пострадала еще сильнее. И будет еще хуже, если он вляпается во что-то, пока не будет соображать. Я не хочу разгребать после него кучу дерьма.

– Ну, мы ведь не можем просто упечь его в больничку, – я метнул на Адама грозный взгляд, подхватил телефон с небольшого столика у зеркала и направился к выходу из комнаты.

– Если он перейдет черту, то реабилитационный центр – последнее, о чем ему придется беспокоиться, – проговорил я, поравнявшись с Адамом. Он скупо кивнул. Мы говорили об этом уже так много раз, что, кажется, даже успели подготовиться к этому крайнему случаю. И даже смирились с тем, что сделает мама, если узнает о том, что ее драгоценный младший сын оступился. Мы со всем успели смириться. Но сейчас важнее младшего брата был вопрос о моей скорой свадьбе.

Я навещал отца всего пару раз, хотелось поскорее избавиться от его присутствия в наших жизнях, но он, как назло, все равно мелькал в ней случайной доставкой, кружкой кофе, фамилией и чертовыми светлыми волосами, которые мы все видели в зеркале. Судьба явно посмеялась над нами, подарив почти такую же, как у отца, внешность.

Желания видеться с ним не было. Как, впрочем, и желания жениться на Лоле. Поэтому вскоре машина остановилась около высокого забора с колючей проволокой. Я оставил пистолет и телефон в машине, взял с собой только документы, прошел проверку на посту.

– Идем, – хмурый сопровождающий потянул меня к выходу из небольшого помещения. Я оглядел костюм, белую рубашку, которую успели помять при осмотре. Отцу вряд ли понравится мой внешний вид. Очень жаль, что в наручниках он ничего не сможет с этим сделать.

Сопровождающий провел меня по небольшому коридору, несколько раз сворачивая налево и направо и здороваясь по пути с другими мужчинами в форме. Я рассматривал все вокруг, будто оказался здесь впервые. Признаться честно, это самое отвратительное место, в котором я бывал. И мне нравилось то, что теперь отец находился здесь.

Мы остановились около железной двери. Щуплый мальчик – а по-другому я не мог его назвать – открыл дверь, пропуская меня внутрь. Его оценивающий взгляд скользнул по тату на шее, идеальному костюму, и остановился на лице.

– Наверняка, и ты здесь скоро окажешься, – задумчиво выдал он.

– Время покажет, – хмыкнул я, входя в маленькую комнатку для свиданий. Она почти ничем не отличалась от тех, что показывали в фильмах: стол посередине и два стула, выцветшая краска на стенах, крохотное окно под потолком с решеткой, еще одна дверь, ведущая на ту сторону жизни, и два сопровождающих, словно греческие статуи у входа в какой-нибудь безумно древний храм.

Отец сидел за столом, его запястья были скованы наручниками, голова опущена вниз, в волосах прибавилось седины, а на лице морщин. Ему даже шла эта кротость, отражающая во всем внешнем виде. Он выглядел не таким безумным, когда несколько пар глаз наблюдали за каждым его действием.

Я отодвинул стул напротив него. Ножки противно заскребли по полу. Отца всегда бесила небрежность. И это сработало, он резко поднял голову, прищурился, оглядывая меня. Наверняка, уже заметил мятую рубашку.

Мы не сказали ни слова, я сел, сложил руки в замок перед собой и усмехнулся.

– Даже не обнимешь отца? – он театрально выгнул бровь.

– Оставим прелюдии до лучших времен, – которые никогда не наступят.

– И чем же я заслужил визит своего наследника?

– Его свадьбой, – усмехнулся я, деловито откинувшись на спинку старого стула, расстегнул пуговицу на пиджаке. Он понимающе кивнул, задорно подмигнул, будто никогда в жизни не делал ничего незаконного.