Свободное падение

Ответ приходит через пару минут:

«Да, скоро уже будем в Калининграде».

«Здорово. А я у сестры. Пустила пожить у нее несколько дней»

От Кирилла приходит одно короткое: «Отлично».

– Отлично… – повторяю полушепотом.

Кто говорил, что расстояние идет на пользу? Не верьте. Полнейшая чушь. Хорошо, если между вами действительно любовь и вы еще не охладели друг к другу. Иначе, находясь вдалеке от любимого человека, ты остаешься наедине со своими мыслями. Начинаешь анализировать и в итоге приходишь к не самому лучшему заключению. Но я по-прежнему надеюсь, что у нас с Кириллом наладятся отношения и все будет хорошо.

Глава 8

Регина

Никогда не любила смотреть на ночное небо и опустевшие улицы города. Свет сотен фонарей в относительной тишине мегаполиса нагонял дикую тоску. В своем неизменном сочетании они всегда ассоциировались у меня с одиночеством, пустотой и безысходностью. Вряд ли найдется человек, который, когда смотрит на бескрайний темный небосвод, хочет делиться своими мыслями; маловероятно, что люди, сидящие далеко за полночь на подоконнике в своей квартире и отчаянно вглядывающиеся в блики света за окном, чувствуют себя счастливыми. Лично я пытаюсь найти сейчас в этих огнях ответы.

Странно и нелогично ощущать себя одинокой, в то время как в твоей квартире находится, вроде бы, родной человек и, без сомнения, тот, кого хочешь с перекрывающей разум силой. Если со Златой у нас более-менее все понятно, то с Давидом…

Сильнее укутываюсь в тонкий флисовый плед, когда по телу проходит дрожь. Мои мурашки, бабочки, даже тараканы в голове – все играют за команду этого самовлюбленного бесцеремонного парня. А мне лишь остается сидеть на подоконнике и пытаться взять себя в руки. Тянусь к бокалу и делаю большой глоток терпкого напитка. Хотела бы я, чтобы он смог согреть меня, заставить отключиться и просто позволил отпустить ситуацию. Но алкоголь действует лишь короткое время, притупляя только некоторые чувства. Одиночество, боль, отчаяние, незащищенность в моменты, как сейчас, ощущаются острее, ярче, невыносимее.

Мысли вновь и вновь возвращают к Давиду, который развалился на моей кровати, как у себя дома, уткнулся в ноутбук и нацепил наушники. Словно это его дом, наша спальня, нет никаких камер и гребаного контракта… И будто моя стабильная, отлаженная жизнь не летит ко всем чертям.

Я же сижу на кухне, набираюсь смелости – или просто набираюсь, – чтобы лечь в одну постель с бывшим парнем. Это условие заказчика. Пока Злата здесь, я засыпаю и просыпаюсь с Давидом, делая все возможное, чтобы «через монитор чувствовались искры».

Вот Лара удивится, когда получит измененный вариант договора…

Очень не хватает сейчас шуточек подруги, ее неуемной энергии и позитива. Она бы моментально подняла настроение и переключила меня на правильную волну. В последние несколько дней я точно не похожа на запрограммированного робота. Настройки слетели, и не знаю, как вернуть себя в прежнее состояние.

Как бы я ни перестраивалась, не могу заставить себя слезть с подоконника и войти в комнату, где воздух насквозь пропах Давидом. Парень занял в буквальном смысле каждый сантиметр места, где я пряталась даже от самой себя. Он наглым образом вторгся в мое личное пространство. И я позволила.

Ради чего? Нужны ли сестре такие жертвы с моей стороны? Не думаю. Ей необходим просто человек, который бы поддержал и помог. И мне нужен. А надо ли переступать через себя, стоят ли деньги того, чтобы мучиться из-за присутствия бывшего парня, вытаскивать наружу страхи, отчаяние с примесью ненависти? Знать, что он больше не мой, но обязана спать с ним, потому что таковы условия и мне за это заплатили. Пытать себя воспоминаниями. Хотеть объятий и понимать, что вместе с ними получу ту же боль, какую с улыбкой на лице когда-то дарил Давид. Забирал гораздо больше, чем отдавал, а взамен оставлял порезы на сердце.

Почему я с готовностью подставляю этот израненный кусок для новых ран? Кому будет лучше от неравноценного обмена? Не нахожу пока ответы на свои вопросы, но эти жертвы нужны мне. Я обязана довести до конца нашу ненормальную игру, покончить с фальшивой жизнью, захлопнуть все коробки с прошлым и сжечь их, чтобы освободить себя и внутри себя место для других людей, будущих светлых и радостных воспоминаний.

Наверное, пора отключать чувства и включать мозг, иначе Давид снова сделает из меня куклу, которой можно поиграть и в любой момент закинуть в кучу к другим таким же. И опять, прощая ему все на свете, буду ждать, когда он захочет меня, лишь бы видеть свое счастливое отражение в его глазах.

Прежде мне с легкостью удавалось строить из себя холодную стерву. И сейчас смогу. По сути, парень в точности, как и все остальные мои прошлые партнеры по «полетам»: эгоистичный, нагловатый, дерзкий, думающий, что весь мир крутится вокруг него; что стоит только сделать вид веселого, милого, понимающего парня, и я потеряю голову. Но никому из них не разрешалось то, на что согласилась: одна кровать, полный доступ к моему телу и… к моей душе. Посмотреть бы в глаза тому, кто закинул меня в этот ад. Кто тот человек, которому захотелось увидеть, как я мучаюсь и ломаю себя? Я обязательно это выясню, а пока играем. Чем раньше Давид сдастся, тем скорее закончится пытка. Я вернусь к своему одиночеству, а он – в свою идеальную жизнь с прекрасной женой и сыном.

Упираюсь взглядом в бокал с вином. Думаю, мне хватит. Тело затекло от длительного нахождения на твердой поверхности, а из приоткрытого окна дует прохладный ветер. Не знаю, от него или мыслей о человеке, с которым мне предстоит засыпать и просыпаться вместе, но становится холодно.

– Напиваешься в одиночку? Попахивает алкоголизмом, – слышу голос Давида, а через пару секунд, не дождавшись от меня ответа, хмыкнув, с легкой обидой в голосе добавляет: – Или тебе настолько противно ложиться со мной в одну постель, что ты решила сначала напиться?

Слегка вздрагиваю и посильнее зарываюсь в плед. Не считаю нужным отвечать на слова парня. Не могу смотреть на него, но безумно бесит, что он чувствует себя здесь как дома: когда хочет, тогда и нарушает мое уединение, шутит и ведет себя так, будто мы среднестатистическая парочка в ссоре.

Боже, что обо мне подумала сестра?! Наверное, и Злату смутило подобное поведение Давида, если она ушла спать, даже не поужинав.

– Иди к черту, Давид! Ты и так выставил меня перед сестрой полной идиоткой, – говорю, не поворачиваясь в его сторону.

– Фокс, не думаю, что ей есть дело до того, с кем ты спишь… или не спишь. – Парень подходит и кладет свою руку на мои согнутые в коленях ноги. – Пойдем в твою классную кровать. Уже поздно.

– Будь моя воля, ты бы спал на коврике.

– Будь моя воля, ты бы еще долго не спала, – произносит с самодовольной усмешкой в голосе.

– На уме только одно, да? – начинаю злиться. Ну конечно, о чем еще можно думать, лежа в МОЕЙ постели?!

– Ты из-за этого не идешь в кровать? – сквозь смех говорит. – Фокс, мы просто поспим. И я даже рад, что у твоей сестры проблемы: мне не придется больше терпеть тот кошмарный диван.

Давид дотрагивается ладонью до моей щеки и легонько берет за подбородок, вынуждая повернуться. Встречаемся взглядами, и неосознанно пробегаюсь глазами по парню: опять с привычным беспорядком в волосах, сонными глазами, без футболки, в одних боксерах – Давид в доработанной версии двухлетней давности. Такой же милый, опасно притягательный и до невозможности любимый.

– Серьезно, слезай. Ты вся замерзла, – проводит руками по моим плечам и спине.

– Обязательно. У тебя забыла совета спросить.

Парень отступает в сторону и с серьезным видом смотрит на меня.

– Мне тебя на руках отнести, или ты сама дойдешь?

– Не думай, что я пьяная и беспомощная. – Спускаюсь с подоконника и понимаю, насколько прав сейчас Давид: я действительно замерзла, и, судя по всему, последний бокал вина был лишним. – Это не твое решение, мне нужно… в ванную.

Он просто стоит и улыбается, а я не могу заставить себя сдвинуться с места, потому что тело затекло, голова кружится. И мне жизненно необходимо оказаться в любимой кровати и под теплым одеялом.

Давид уходит в спальню. Жду пару секунд и иду следом, выключая по пути свет. Парень сразу же забирается под одеяло, а я не могу решиться переступить порог комнаты. Вокруг темно, и единственное яркое пятно во всей квартире – это небольшой ночник, который, видимо, отрыл Давид в моем шкафу.

– Давай, Фокси, места много. У тебя тут целая взлетно-посадочная полоса.

Лучшего сравнения и не придумаешь! Я с тобой точно снова начну взлетать и жестко приземляться.

Сейчас главное – аккуратно добраться до кровати и как можно скорее отключиться.

– Хьюстон, у нас проблемы, – неосознанно вылетает из меня, и хихикаю.

Скидываю плед, демонстрирую, насколько сильно замерзла, отсутствие белья под нежно-розовой тонкой майкой и коротенькие шорты, а Давид с довольной ухмылкой на лице наблюдает за моими действиями. И что там можно разглядеть в полумраке?

– Фокс, тебе надо больше есть.

Игнорирую его реплику. Максимально отодвинувшись, ложусь под одеяло. На заметку: купить еще одно одеяло.

– Иди сюда. Я не кусаюсь. Согрею.

– Смотри не перегрейся.

Давид испускает смешок и притягивает меня к себе.

– Ты холодная, Фокс. Будешь охлаждать.

Я оказываюсь прижатой к его груди. Тепло, но от контраста температур начинаю дрожать. Вдыхаю глубже и чувствую запах моря. И моего Давида. Сложно сопротивляться этому сочетанию, да и я не хочу. Руки парня крепко держат, и мне становится трудно дышать, голова идет кругом. Слишком тесный контакт. Слишком много Давида. Слишком много эмоций. Перебор. Ненавижу чувствовать себя настолько беспомощной. Я обязана что-то сделать. И делаю. Пусть ему будет так же нелегко, как и мне.