Наследство Найтингейлов

Норт слегка дотронулся кончиками пальцев до ее губ.

– Т-с-с, вы просто устали. Заходите в библиотеку, согрейтесь. Немного бренди и горячий ужин восстановят ваши силы.

За спиной раздался голос Кума, столь же неодобрительный, как и у отца Норта, как раз перед тем, как… нет, не стоит думать об этом!

– Я принесу закуски, милорд, хотя сомневаюсь, чтобы мистер Полгрейн что-то оставил на кухне.

– Спасибо, Кум. Принесите все, что найдете. Ну а теперь, мисс Деруэнт-Джонс, прошу, пойдемте со мной.

Он молча наблюдал, как девушка снимает плащ, медленно и аккуратно складывает его, пытаясь взять себя в руки. Кэролайн, повесив плащ на спинку кресла, вздохнула и, не глядя на Норта, несколько раз пригладила складки, видимо, сама не сознавая, что делает. Она подошла к камину, подбросила полено, поворошила дрова и протянула руки к огню. Слишком молчаливая, слишком спокойная. Совершенно не похожа на ту девушку, какой увидел ее Норт впервые: сидящей на коленях Мэкки, само воплощение волшебства и радости, опрокидывающей в рот кружку с элем и сразу закашлявшейся.

Норт тихо прикрыл дверь библиотеки, он был растерян и не знал, что сказать. Кэролайн убежала от опекуна и примчалась к тете Элли, надеясь найти здесь защиту и помощь, а не трагедию, превосходившую всякое воображение. Норт так и не произнес ни слова, не сводя глаз с девушки, стоявшей перед камином. В этот момент вошел Кум с единственным подносом, на котором стоял старый серебряный чайник с большим количеством вмятин на боках, чем оспин, уродовавших все еще красивое лицо майора Денни из Двенадцатого пехотного линкольнширского полка. Чашки и блюдца, старые и выщербленные, вот уже пятьдесят лет назад должны были быть розданы беднякам. Что же касается еды… на тарелке красовались два кусочка хлеба, тронутые плесенью по краям, чашка прокисших топленых корнуоллских сливок и единственная ячменная булочка, выглядевшая так, что ее смело можно было употребить вместо пушечного ядра.

Норт, окинув Кума жестким взглядом, на что тот, отведя глаза, лишь беспомощно пожал плечами, с огромным трудом сдержался.

Не хватало еще, чтобы гостья слышала, как хозяин кричит на дворецкого. Норт налил ей и себе чаю, злясь, что не может предложить лимон, молоко или сахар, поскольку на подносе ничего этого не было.

– Спасибо, – шепнула Кэролайн и сделала глоток, но тут же, поперхнувшись, закашлялась и поспешно прижала к губам салфетку:

– О Господи, простите, пожалуйста, это все чай… то есть, он ужасно горький и…

Норт осторожно отпил глоток, и ему показалось, что язык сейчас отвалится. Чай оказался крепче штормового ветра, дующего с Ирландского моря, и еще хуже, чем затхлая вода на кораблях его величества. Да уж, нечего сказать, горький!

– Извините, – произнес он, отнимая у Кэролайн чашку. – Отдохните немного. Я принесу вам что-нибудь другое.

Ему хотелось помчаться в кухню, выстроить всех слуг в ряд лицом к стене и что было силы лягнуть каждого в задницу, но решил, что пока не стоит оставлять Кэролайн одну. Девушка выглядела бледной, растерянной и совершенно измученной. Норт подошел к буфету и налил ей бренди:

– Вот это согреет вас гораздо лучше, чем то зелье, которое повар называет чаем.

Кэролайн медленно отпила маленький глоточек. Очевидно, опыт с элем Мэкки кое-чему ее научил. Норт наблюдал, как краски постепенно возвращаются на ее лицо.

– Хорошо. Не так крепко, как тот эль, которым столь любезно угостил меня Мэкки. Да и куда менее неприятно, чем этот чай. Никогда не пила бренди раньше.

– Думайте о нем как о лекарстве, – посоветовал Норт. – Не хотите попробовать булочку?

Девушка с сомнением оглядела странную штуку на подносе, посмотрела на Норта с недоумением, вызвавшим в нем еще большее желание врезать по каждой вышеупомянутой заднице куда сильнее, чем пять минут назад, и медленно покачала головой:

– Нет, я не голодна, благодарю вас.

Норт, глядя на пляшущий огонь в камине, наконец заговорил о главном:

– Я хотел быть именно тем, кто сообщит вам о случившемся, но не имел ни малейшего представления, когда вы приедете и куда отправитесь сначала. Даже поехал в Скриледжи-Холл, а там оказался ваш поверенный, мистер Броган, и я посчитал себя лишним в этом доме. Мне так жаль вашу тетю! Я очень любил Элинор Пенроуз. Она приехала сюда, когда мне было лет десять, и сразу завоевала симпатии всех соседей.

– Как оказалось, не всех.

Слезы снова засверкали на глазах девушки, но Норт, ничего не ответил, даже не шевельнулся, боясь расстроить ее еще больше.

– Миссис Фрили, та, что на постоялом дворе в Гунбелле, сказала, что именно вы нашли тетю Элли.

– Да. Послушайте, мисс Деруэнт-Джонс, вы очень устали. И сейчас слишком поздно, чтобы возвращаться в Скриледжи-Холл. Вы переночуете здесь, а завтра я вас туда провожу.

К его удовлетворению, Кэролайн чуть криво улыбнулась:

– А можно вместо завтрака выпить еще бренди?

Норт улыбнулся, чувствуя себя довольно неловко.

– За завтраком чай будет великолепным, даю вам слово. Придется немного поболтать с поваром насчет рецептов и всего такого.

– Я думала, ваш дворецкий захлопнет дверь у меня перед носом. Простите, что угрожала ему пистолетом, но я просто не знала, что делать.

– Он заслужил это. И переживет потрясение. Что же касается его поведения… могу сказать только, что в Маунт-Хок не ступала нога женщины с самых незапамятных времен. По-видимому, и Кум, и повар просто не ведают, что творят.

– Очевидно, они не желают меня здесь видеть.

– Мистер Полгрейн? Вероятно.

И, заметив, что девушку шатает, поднялся:

– Прошу извинить меня, мисс Деруэнт-Джонс. Сейчас приду, только велю Триджиглу приготовить вам спальню.

– Еще один мужчина?

– Да, Огюст Триджигл. Как я сказал, здесь очень давно не было женщин. Холостяцкая обитель.

– О простите, должно быть, вам очень трудно приходится.

– Совсем нет, – заверил Норт коротко, но тут же улыбнулся, чтобы смягчить резкость.

И заметил, как эта улыбка против воли растягивает его губы. Легко, слишком легко… Подумать только! Она жалеет его, потому что в коридорах не топчутся женщины, то и дело нюхающие воздух из страха, что неприятный запах оскорбит их нежные ноздри; женщины, в огорчении ахающие над крошечной дырочкой в простынях; женщины, беспрестанно ноющие из-за невычищенных каминов… а он, лорд Чилтон, ничего лучшего не может придумать, кроме как широко улыбаться.

Норту хотелось объяснить, как он благодарен Господу за избавление его от всего этого. Может, это и неплохо для других мужчин, вроде его лучшего друга, Маркуса Уиндема. Но Чилтон благоразумно молчал, только заметил, что снова улыбается ей, хотя девушка уже засыпала, так и не увидев столь редкого, во всяком случае для него, явления.

Норт оставил Кэролайн дремлющей в кресле, придвинутом к пылающему в камине огню, и отправился на поиски Триджигла. Он надеялся, что Триджигл, мужчина с более пышной копной вьющихся белых волос, чем должно быть у человека его возраста, и красивым лицом, за обладание которым каждый его собрат готов был пойти на убийство, не успел еще свалиться под кухонный стол после огромного количества гунбеллского эля, которое обычно поглощал на ночь, и что тот еще сумеет увидеть разницу между чистыми простынями и ночным горшком.

Оказалось, Триджигл вовсе не собирался пить эль, напротив, был поглощен дружеской беседой с Кумом и Полгрейном, стоявшими около деревянного разделочного стола. Триджигл казался высоким, стройным и подтянутым, как молодой человек. Норт долго стоял в дверях, наблюдая за приятелями, знавшими его с пятилетнего возраста, и, выждав некоторое время, громко откашлялся, едва сдерживая рвущиеся с языка проклятия.

– А, милорд! – приветствовал его Кум голосом елейным, как у разносчика, только что продавшего лысому средства для ухода за волосами, и поспешил к хозяину, успев вытереть на ходу руки о передник Полгрейна.

– Вы, надеюсь, всем довольны?

– Отнюдь не всем, как вам отлично известно. Однако поговорим о вашем гнусном поведении завтра. Триджигл, мне нужна спальня для гостьи.

– Но, милорд, у нас нет свободной спальни!

– Не будь ослом, Кум! Этот дом больше, чем вся деревня! Будь проклята твоя толстая шкура, да здесь не меньше двух дюжин спален!

– Все это прекрасно, милорд, – вмешался Триджигл, величественно выпрямившись во весь рост, чем явно намеревался устрашить всякого, кто осмелится приблизиться, хотя на Норта это не произвело ни малейшего впечатления, – но мистер Кум совершенно прав. Мы накормили Юную Особу. Мы оказали ей всяческую помощь и поддержку. Но оставить ее здесь? Неслыханно, милорд, невозможно! Это жилище джентльменов. Наша репутация будет…