Город влюбленных

– Тебя интересует, испытываю ли я еще какие-то чувства к нему?

– А испытываешь?

– Я с ним столько лет не общалась…

Малколм не искал ее после рождения ребенка, и это было обидно.

– Ты будешь и дальше упрашивать меня вернуться домой? – произнесла Селия, сменив тему.

– Нет. Поезжай в Европу. – Отец смотрел на нее глазами мудрого судьи. – Закончи эту главу своей жизни, чтобы не мучиться больше неопределенностью. Я хочу перед смертью быть уверенным, что на душе у тебя спокойно.

– Я спокойна, – сказала она и поспешила добавить: – И счастлива.

Отец встал со вздохом, поцеловал ее в лоб.

– Ты все правильно сделаешь.

– Папа…

– Спокойной ночи, Селия. – Он нежно похлопал ее по руке, направляясь к вешалке. – После моего ухода поставь на сигнализацию.

Она последовала за отцом, ошеломленная, не в состоянии поверить тому, что только что услышала.

Селия закрыла дверь и набрала код сигнализации. Шум в коридоре заставил ее отпрянуть. От страха у нее заныл живот, и она схватила лежавшую на стуле гитару, собираясь использовать ее как бейсбольную биту. Селия потянулась было к сигнализации, когда из спальни вышла огромная тень.

Мужчина.

Малколм.

Он усмехнулся:

– Твоя сигнализация никуда не годится.

Он увидел, как залились краской гнева щеки Селии, когда она убрала руку от сигнализации. Она положила гитару обратно в кресло.

– Ты жутко меня напугал.

– Прости. – Он зашел в гостиную, комната была украшена старинными музыкальными инструментами, на которых ему очень хотелось попробовать поиграть. В другой раз. Сейчас у него дело к Селии. – Я, кажется, ясно дал понять, что беспокоюсь за тебя.

– Поэтому проник ко мне в дом?

– Просто чтобы показать, какая у тебя дрянная защита. – Малколм отключил сигнализацию, взобрался на ближайшее дерево и залез к ней в окно – все это заняло меньше десяти минут. – Подумай об этом. Если я – обычный музыкант – могу проникнуть к тебе в дом, что уж говорить о профессионале?

– Я поняла. – Она указала на дверь. – Теперь, пожалуйста, уходи.

– Но ты по-прежнему здесь, в этом плохо охраняемом домике. Моя совесть неспокойна. – Он лениво побродил по комнате, изучил холст над камином, рисунок с музыкальными инструментами и, пониже на каминной арке, висевшую на крючочке старинную флейту-пикколо. – Судя по твоему разговору с папочкой, ты не хочешь переезжать к нему.

– Ты подслушивал?

– Да. – Малколм взял флейту и подул в нее, быстро сыграл гамму – она неплохо звучала для инструмента, которому было почти двести лет.

– У тебя ни стыда ни совести. – Селия выхватила флейту у него из рук и повесила обратно на стену.

– Мне не стыдно, и я беспокоюсь за тебя. – Он отодвинул в сторону бронзовый пюпитр, на котором были разложены многочисленные партитуры, написанные от руки, – очевидно, для учеников, с пометками Селии, – и сел на фортепианный стул напротив пианино. – Раз мы говорим начистоту, я все слышал, и даже твой отец советует тебе принять мое предложение.

– Мне не нужно его разрешение.

– Да ну?

Она присела в кресло-качалку рядом с пианино.

– Ты пытаешься манипулировать мной, – заметила Селия.

– Я пытаюсь обеспечить твою безопасность и да… – Он нежно взял ее руку. Совсем невинный жест. Так?

Не так. Ее шелковистая кожа напомнила ему, как в свое время он изучал каждую клеточку ее тела.

– Может, по ходу дела мы уладим прошлые недоразумения.

– Их было слишком много.

Он согласился:

– Тогда не решай сгоряча, подумай над этим.

– Обсудим утром?

– За завтраком. – Малколм еще раз сжал ее руку и, вставая со стула, отпустил. – Где тут постельное белье?

Она пораженно посмотрела на него, ее руки пытались разгладить замявшиеся полы сарафана.

– Ты напрашиваешься ночевать у меня?

– Ты предлагаешь мне спать на крыльце? – Сначала Малколм собирался ночевать в лимузине, но потом передумал. – Я мог бы забронировать нам пару номеров в отеле или мини-гостинице, но туда долго добираться. Нас могут увидеть. Моему импресарио нравится, когда я мелькаю в прессе. А мне? Мне – не очень.

– Будет неловко, если нас увидят вместе в отеле. – Ее пальцы мяли ткань, которую Селия только что разглаживала.

– Очень. – Он присел рядом на корточки, стараясь не соприкоснуться с ней, не сейчас, когда все его тело молило о поцелуе. – Давай я останусь на ужин и потом переночую на диване. Про Европу не будем говорить, пока ты сама не захочешь.

– Что думает по поводу твоей поездки подруга?

Подруга? Сейчас он не мог думать ни о ком, кроме Селии.

– Опять эти дурацкие газетные сплетни. У меня нет «подруги». Это выдумал мой импресарио, чтобы придать мне солидности.

Отношения создавали много проблем, и Малколм считал ниже своего достоинства заводить интрижки с крутящимися вокруг него фанатками. Он «встречался» с женщинами, чьи менеджеры сотрудничали с его импресарио, все это было для рекламы. Что касается секса, у него были женщины, которые не делали из этого проблему, женщины, которым не нужна была огласка и осложнения. Женщины, как и он, уставшие от сказок про любовь.

– Так ты поэтому здесь? – Селия продолжала нервно теребить подол сарафана, слегка задирая его и обнажая ослепительно волнующий кусочек икры. – Ты сейчас один, и как раз так совпало?