Поиск

– Поэтому, – Лиза наконец оторвала взгляд от рассматривания обоев и повернула на меня голову. – Я советую тебе согласиться. Не потому, что он какая-то звезда. А потому, что такой шанс может быть одним в жизни. Он может оказаться твоей судьбой, а своим отказом ты его навсегда потеряешь. И тебе может не повезти, как это произошло со мной.

– Но мы ведь так мало знаем друг друга, – пытаюсь оправдаться, опустив голову.

– И что? Вы можете друг друга и в процессе изучить. С чего это вообще все должны сначала изучать друг друга, а потом встречаться? Это же скучно. Именно из-за этого все пары так быстро и распадаются. Потому что они уже изучили друг друга, а когда начали встречаться, им стало скучно.

– Но… – пытаюсь возразить.

– Никаких «но», – категорически заявляет Лиза, качая головой. – Лучше попробовать и пожалеть, чем не попробовать и жалеть всю оставшуюся жизнь. Даже если у вас ничего не получится, это не страшно. Зато ты потом будешь с удовольствием вспоминать эти моменты. Так что, может из этого что-то и получиться.

И пожав плечами, Лиза поднялась на ноги и поправила подол кофты.

– Лиза, – нерешительно зову девушку, открывшую дверь.

– Ммм? – повернулась она ко мне лицом.

– Спасибо тебе. Правда.

– Пока не за что, – кивает она. – Надеюсь, что ты прислушаешься к моим словам и сделаешь правильный выбор. Ты не сможешь хранить свое сердце целым вечность. Когда-то наступит такой момент, когда ему придется разбиться.

А потом она вышла из моей комнаты, оставив меня раздумывать над ее словами. А там было над чем подумать.

И она, и Макс были правы. Наша жизнь слишком коротка, для каких-либо сомнений. Нужно хватать возможность, пока она не ускользнула от меня навсегда. Тем более, что со мной может случиться, если я соглашусь на предложение Макса. У меня могут быть несколько месяцев, а может и всего лишь недель, проведенных с удивительным парнем. Я смогу узнать самого парня, который привлекал меня все эти три года, с момента создания группы. И в последнее время особенно. Смогу узнать его как человека, а не просто маску ботаника или известного рокера. Разве это будет не замечательно? И даже когда мы расстанемся, и я привяжусь к нему еще сильнее, рыдая в подушку и заедая горечь сладостями, не буду жалеть о времени проведенном с ним.

А с другой стороны, что будет после? Я буду дни просиживать дома, лежа в кровати и обнимая подушку? Пока, в конце концов, не появиться в моей жизни парень, абсолютная противоположность Максу? Я буду с ним гулять, общаться и целоваться, про себя сравнивая его с солистом? А что потом? Даже лежа в кровати со своим новым парнем, а может будущим мужем, я буду тихо плакать, вспоминая Макса и все дни вместе с ним?

Решительно поднявшись на кровати, сама себе киваю. Самое главное решение для себя я уже приняла. И сказать его Максу по телефону я не могу. Это будет слишком невежливо и низко с моей стороны. Он должен услышать его завтра, когда будет стоять напротив меня в образе ботаника. Либо, может быть, как он есть на самом деле, без зализанных волос, очков и свитеров поверх рубашек.

Беру телефон с пола и, не раздумывая о дальнейшем, набираю сообщение Максу.

«Привет, у меня есть для тебя ответ. Встретимся завтра в универе?».

И нажимаю «отправить». И будь, что будет. Даже если я когда-нибудь пожалею о своем решении, это будет после, а сейчас я буду жить сегодняшним днем.

Дергаюсь от вибрации телефона в моей руке, и, опустив голову, вижу входящее сообщение от Максима.

«Привет, очень надеюсь на твой положительный ответ. Хотел бы сказать, что отрицательный ответ не принимается. Но, я сам тебе позволил все решить. Завтра универе меня не будет. Репетиция с парнями. Встретимся в кафе. Какое именно, напишу завтра. Спокойной ночи».

Коротко, содержательно, и по делу. Очень не в духе рокера, которого я представляла. Мне казалось, что все рокеры такие: матерятся через каждое слово, предпочитают громкие вечеринки в ночных клубах с толпами легкодоступных девушек и реками алкоголя. Но Макс оказывается самым настоящим исключением из правил. По крайней мере, таким он предстал передо мной. Вежливым, культурным, не похожим на алкоголика или бабника.

«Хорошо, спокойной ночи».

Быстро отправляю, и блокирую телефон. Сейчас можно выдохнуть. До завтрашнего дня и встречи с Максом, я уже ничего не смогу сделать. Только ждать, пока он не услышит мой ответ.

Поднявшись с кровати, я поправляю подол футболки и выхожу из комнаты. Пора перекусить. И судя по привлекательным запахам с закрытой кухни, кто-то из моих двух близняшек готовит что-то экзотическое и вкусное.

Зайдя на кухню, я едва не начинаю смеяться в голос. Прикрываю ладонью рот, пытаясь сдержать вырывающиеся оттуда смешки. Зрелище, представшее передо мной не может не вызывать смеха.

Стол походит на поле битвы, как и сама кухня включительно. Везде разбросана мука, на полу несколько разбитых яиц, а стол, за которым мы обычно едим, перевернут и служит щитом для Лизы, вооружившейся ополонником и сковородкой. С ее волос стекают яйца, а лицо и одежда покрыты слоем муки. Эдик стоит с другой стороны кухни, полностью открыв холодильник и морозилку, также используя их как щит. В одной руке у него лопатка, а в другой крышка от самой большой кастрюли.

– Сдавайся, сестренка! – кричит Эдик из своего импровизированного укрытия. – Тебе все равно меня не одолеть.

– Это мы еще посмотрим! – кричит в ответ Лиза, на мгновенье, показавшись из-за стола, и тут же спрятавшись от летевшего в нее сырого яйца.

– Что, черт возьми, тут происходит? – смех быстро проходит, пока я смотрю на эту премилую и грязную картину. В прямом смысле этого слова.

Растерянно повернув на меня головы, они лицезрят меня, застывшую в дверном проеме в одной длинной футболке и гольфах, сложив руки на груди и прожигающую их злым взглядом.

– Мелкая? А ты дома? – удивленно спрашивает Эдик, отпустив дверцу холодильника и позволив ей захлопнуться.

– Конечно, дома, – киваю, все еще не понимая и злясь, что они такое устроили. – Что вы тут устроили? – обращаюсь к Лизе, вставшей из-под стола. – Ты же вышла от меня пять минут назад.

– Алинка, – обращается она ко мне, тут же указывая пальцем на своего брата. – Это он все устроил. Я хотела тебя подбодрить и приготовить лазанью. А Эдик решил, что нужно готовить чизкейк.

– И что? – перевожу яростный взгляд с одного на другую. – А нельзя было это спокойно решить?

– Мы начали, но потом он бросил в меня яйцо, – вновь показав пальцем на Эдика, говорит Лиза.

– Это было случайностью. Ты лезла мне под руку со своими «Я буду готовить лазанью», «Отойди, мне нужно это». Конечно, я не смог удержать яйца. Но ты специально бросила в меня мукой!

– Хватит! – кричу на обоих. – Так, теперь, благодаря вам, мои кулинары, у нас не будет ни лазаньи, ни чизкейка. А только генеральная уборка кухни. И, конечно, закупки новых продуктов. Вы же разбили и уничтожили все, с чего у нас можно было приготовить.

Понуро опустив головы, они внимали моим словам. А я, не смотря на показную решительность и злость, смеялась над получившейся ситуацией. Ну а что, у меня впервые появилась возможность побыть взрослой в этом доме и раздавать указания. Каждый бы на моем месте не упустил этой возможности.

– Так, пока я начинаю уборку, сходите оба в ванную. Быстро только, – последнее обращение адресовано исключительно Эдику и его любви пробыть в ванной несколько часов. – Мигом в душ.

Побросав свое оружие на пол, они наперегонки скрылись в коридоре. Выдохнув, я, осторожно ступая, шла по полю битвы, пытаясь не вступить в яйца и муку, а также овощи, сыр и куски колбасы. Никогда до этого момента я не думала, что мои взрослые дядя с тетей, способны на такое. Конечно, у них бывали такие моменты, когда они пытались с помощью детских выходок решить свои споры. Но до такого никогда не доходило.

Спустя два с половиной часа, мы закончили уборку на кухне. Она у нас прошла в тишине, потому что Эдик и Лиза разбрелись по углам и занимались каждый своей стороной. Эдик – холодильником и плитой, Лиза – уголком со столом и рядом стоящим шкафом, а я – окном и кухонным гарнитурой. После этого я отправила их по магазинам за продуктами, сразу подчеркнув тот факт, что Эдик покупает ингредиенты на чизкейк, а Лиза – на лазанью. Я в это время сидела за чистым столом и пила чай с бутербродами. Нужно же мне перекусить после всех этих раздумий и уборок.

Вернувшись, они вместе стояли и готовили поесть. Под моим присмотром, конечно. А приготовив лазанью, Лиза села рядом со мной и наблюдала, как Эдик заканчивает приготовление чизкейка. Полностью закончив, мы сели вместе за стол и стали есть горячую и вкусную лазанью.

– Ну что, систер, – обращается к девушке Эдик, едва не застонав от вкуса еды. Я тоже едва сдерживала стоны и вздохи, пока ела. – Как там твой новый поклонник?

– Он не новый, – опустив голову, отвечает Лиза.

Тихо усмехаюсь, в отличие от Эдика, уже зная о ее новом-старом поклоннике.

– Старый что ли? – смеется парень.

– Угу.

– Так, – Эдик откладывает пустую тарелку в сторону. – А ну ка, рассказывай Лизон, кто решил вновь навострить на тебя свои когти? Неужели этот твой пафосный и гордый Всеволод? – она качает головой. – Вундеркинд Григорий? – снова отрицательно. – Только не говори мне, что это Святослав Превосходящий?

Сначала может показаться, что все эти прозвища просто так. Что бы потешить самолюбие Эдика, как главного и единственного мужчины в нашей жизни. Или для потехи над всеми теми парнями, ставшими жертвами голубых глазок Элизаветы Розановой. Нет. Все эти прозвища придумал Эдик для себя. Что бы было легче ориентироваться среди огромного количества ухажеров его сестры. Ведь их куча, надо же как-то различать. Именно так возникли Святой Валентин, Древний Константин и Библиотека имени Всезнайки. Последний приобрел свое имя от того, что постоянно выкладывал Эдику значения слов и выражений, исправлял, когда тот ошибался в формулировках и указывал, что то или это такое.

– Нет, – вслух говорит Лиза, выдыхая. Подозреваю, что она опасается реакции брата.

– Тогда кто же? – складывает он руки на столе.