Поиск

Открыв от шока рот, секунду сижу, словно рыба, выброшенная на берег. Открываю и закрываю рот, не издав и звука. А когда в легких появляется достаточно воздуха для возмущения, поджимаю губы и, повернув голову в сторону, пытаюсь вырвать свои ладони из его хватки.

– Ох, малышка, – выдыхает Макс, и, вцепившись посильнее в мои запястья, рывком толкает меня и прижимает к своей твердой груди, обхватив руками. – Прости, я не хотел. Я тогда тебя совершенно не знал. Всякое в голове было.

– А сейчас как будто знаешь, – возмущаюсь, упираясь руками в бока парня и качая головой. Его хватка на моей спине и талии становится еще сильнее и я, смирившись, в ответ обнимаю брюнета за талию.

– Как будто знаю. И хочу узнать еще лучше.

– А не боишься, что я согласилась быть с тобой только из-за того, что ты – Рейв и, в каком-то смысле, мой кумир? – спрашиваю, прижавшись щекой к его груди.

– Уже не боюсь. Я ведь начал нравиться тебе задолго до того, как ты увидела меня полуголым, – отвечает он, посмеиваясь.

– Неправда! – вскрикиваю, оторвав голову от его груди и посмотрев в его смеющееся лицо.

– Правда, правда, – кивает, наклонив голову и чмокнув меня в кончик носа. – Ты меня буквально пожирала. Я аж почувствовал, как на мне начало исчезать полотенце.

– Та я не об этом, – мне все-таки удается немного освободить свою руку и слабо ударить ею Макса по груди. – А про то, что начал нравиться еще задолго до того.

– Малышка, – еще ниже наклонив голову, упираясь своим лбом в мой, он шепчет в мои губы. – Думаешь, я не замечал эти твои изучающие взгляды и покрасневшие щечки? Или, может быть, прикушенную губу, которую мне постоянно хотелось укусить?

– Хватит, – лицо настолько покраснело, что начало переходить на шею и грудь. Поджав губы, я опустила голову и уперлась лбом в грудь парня. – Прекрати.

– Вот, ты опять покраснела и прикусила эту губу. Малышка, все хорошо, – сжав меня в своих объятьях, он целует меня в макушку. – А теперь давай вернемся к нашему разговору.

– С удовольствием, – шепчу в его грудь.

Сверху послышался смешок парня, а потом он склонил голову вниз и зарылся носом в моих волосах.

– Я боялся к тебе подойти. Думал, что ты меня просто оттолкнешь, сказав, что ты не можешь встречаться с таким неудачником, как я.

– Я бы никогда… – прерываю солиста, посмотрев в его зеленые глаза.

– Я знаю, малышка. Я знаю, – он начинает успокаивающе поглаживать меня по волосам. Выдохнув, опускаю голову и прижимаюсь щекой к его груди, где спокойно бьется сердце. – Теперь я об этом знаю. А тогда не знал. И из-за этого еще сильнее боялся. Так вот, а дед мне постоянно повторяет «Подтяни штаны и иди к ней. Будешь стоять столбом, ее кто-то уведет», – смеюсь от пародии Макса на Геннадиевича. Кстати, очень похоже.

А потом вспоминаю, как нечто подобное мне постоянно повторяла Машка, когда я в очередной раз вздыхала над парнем. Будь это Соснов или любой другой на моей влюбленной памяти. Она говорила, что пока я тут сижу и вздыхаю, давно бы могла подойти и заговорить с объектом своих грез. Или его возьмут и уведут, я даже глазом моргнуть не успею. И от этого мне сейчас становиться еще смешнее. А Макс сидит, обнимает меня и смотрит, как медленно в уголках моих глаз появляются слезы, а лицо начинает побаливать от столь широкой улыбки.

– Чего ты смеешься? – вытерев влагу на моих щеках, парень заботливо отводит упавшие мне на лицо пряди за ухо.

– Знаешь, – усаживаюсь немного выше, утыкаясь носом между его плечом и шеей. – Мне Машка тоже постоянно что-то типа такого говорила. Мне ведь многие парни нравились, – на этом моменте хватка рук парня вокруг меня усиливается, сильнее прижимая к его телу, а из его горла раздается недовольный рык. – Нравились. Раньше нравились. И я настолько сильно боялась опозориться перед ними, что просто наблюдала со стороны. И Машка говорила, что когда-то мое счастье возьмут и уведут.

– Слава Богу, что мое счастье не увели, – шепчет Макс в мои волосы. – Ты только моя.

Прикрыв глаза, блаженно улыбаюсь, прижимаясь щекой к его груди. Невероятно, но мне безумно приятно, когда он называет меня своей. И это на второй день наших официальных отношений. Макс ведет себя со мной, словно со своей собственностью, и это наталкивает на мысль, что я действительно ему небезразлична.

– Так что было дальше? – спрашиваю, когда Макс ложится на диване, укладывая меня поверх себя, и поглаживает рукой по волосам.

– Я долго думал над словами дедушки. Смотрел на тебя со стороны и думал, что он прав. Ты – красивая, умная девушка. Мечта любого парня. Каждый день я шел в универ, боясь увидеть рядом с тобой другого. Кого-то другого, кто будет обнимать тебя, целовать и за руку водить по коридорам. А потом дедушка случайно, а может и нет, проболтался мне о предстоящем парном проекте по экономике. Я тогда не обратил внимания на его слова. Думал, просто предупреждает. А потом мы с тобой стали партнерами по проекту. К счастью ты не видела, какая у меня на это была реакция. Геннадиевич еще два часа ржал, говорил, что зря камеру не достал. Я у него спросил, почему мы оказались партнерами, а он говорит: «Если внук сам не хочет устраивать свою личную жизнь, за ее устройство возьмусь я».

– Ничего себе, Геннадиевич, – выдыхаю, положив руку на тело парня и опираясь на нее головой. – Можно сказать, что сваха.

– Это точно, – кивает Макс. – А теперь, перейдем к приятной части нашего вечера.

И не мгновения ни раздумывая, подминает меня под себя и впивается в губы жадным поцелуем.

Глава 41

К сожалению, или к счастью, но вчера мне с Максом так и не удалось вернуться к проекту по экономике. Опрокинув меня на диван, он прижал мои руки над головой в своей стальной хватке и отказался выпускать, аргументируя свой поступок, как плату за все его мучения ожидания вечера со мной. Точно не помню, был ли это один долгий, жадный поцелуй, или десятки. Но в какой-то момент из моего рта начали вылетать едва слышные стоны, вызывающие ухмылку на лице брюнета. А его губы в это время перестали терзать мои губы, и перешли на шею, ключицы и вершину груди, выглядывающую из выреза футболки. Верх комбинезона свободно висел на моих бедрах; я его расстегнула, как только мы пришли к Максу домой. И, собственно, не являлся для парня каким-либо препятствием на пути к стягиванию с меня футболки. Но, к сожалению солиста, поднявшего мою футболку до самой груди на границу с бюстгальтером, в дверь позвонили.

– Макс, – прошептала я имя парня на выдохе. – В дверь звонят.

– Пускай идут к черту, – прошипел он в мою кожу, оставляя поцелуи на моих ребрах.

Я решила поступить как Макс, и, прикрыв глаза, отдалась в омут ощущений, испытываемых от его ласк. Видимо, в тот момент, человек за дверью не разделял нашего увлечения, настырно трезвоня в дверь. Макс, не выдержав и психанув, резко поднялся с меня и пролетел через гостиную к двери. Я села на диване, поправляя футболку, и пытаясь пригладить бардак на голове.

В это время, громко хлопнув дверью, в гостиную вернулся Макс. Хмурый, с поджатыми губами, твердым шагом, и… коробкой пиццы в руках. Не выдержав, я засмеялась. Весь кайф нам обломал доставщик пиццы, которую мы сами заказали полчаса назад. С невеселым выражением лица, парень отодвинул ноутбук с журнального столика, и поставил туда пиццу. Сходил на кухню и вернулся спустя минуту с двумя высокими стаканами с колой. Сев на диван, он подтянул меня, приютив у себя под рукой. А потом, поставив ноутбук обратно, заявил, что хватит с него проекта по экономике, – которого собственно и так было достаточно мало, – и включил нам первый сезон сериала «Волчонок». Я не стала возмущаться, а, только устроившись поудобней под боком у парня, взяла с его рук кусочек пиццы и приступила к просмотру сериала.

– Алинка, ты меня слышишь? – возмущенно проговорил рядом со мной голос Машки.

– А? Что? – рассеяно поворачиваю на нее голову. Сейчас мы сидим в кафе неподалеку от парка. Макс после универа поймав меня за углом, поцеловал и сказал, что у него назначена репетиция с парнями, и что сегодня у нас увидеться не получиться. Согласившись встретиться завтра и поговорить по скайпу вечером, он в последний раз поцеловал меня в губы и убежал. В этот момент мне позвонила Машка и предложила поболтать о своем, о девичьем, в кафе. Пожав плечами, я попросила у нее название кафе.

И вот, мы сидим в этом кафе, Машка рассказывает про свое очередное неудавшееся свидание, а я вспоминаю вчерашний вечер, как Макс кормил меня пиццей и мы смеялись над Стайлзом и Скоттом.

– О чем ты рассказывала? – заправив за уши упавшие пряди, невинным взглядом смотрю на подругу.

– Ни о чем таком, – хмуро насупив брови и поджав губы, она откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. – О чем ты мечтаешь, а?

– Ни о чем я не мечтаю, – опустив взгляд на стол, провожу пальцем вдоль ободка чашки.

– Если не мечтаешь, то хотя бы вспоминаешь. Дай угадаю, про своего Самойлова думаешь?

– Ни о чем я…

– Та не вешай мне тут лапшу на уши, – твердо заявляет Машка, с улыбкой смотря на меня. – Ты втюрилась, подруга. По самые уши.

– Ничего подобного, – качаю головой, поднимая на нее взгляд. – Мы встречаемся меньше недели. Слишком рано для любви.

– Для любви не существует такого понятия как «слишком рано». Она появляется либо сразу, либо никогда.

– Это ты в книге вычитала? – спрашиваю со скептицизмом в голосе, выгнув одну бровь.

Машка, не смотря на свой характер, самый настоящий книжный червь. Ее хлебом не корми, дай только деньги на новую книгу. И желательно любовный роман. Странно, но правда. Эта девушка, которая в редкие моменты способна материться как сапожник, и которой бы больше подходило смотреть боевики и читать триллеры и ужасы, обожает любовные романы и льет слезы, когда ее любимые герои расстаются или ссорятся. И из этих самых книг она берет очень много разных цитат и понятий, которые потом объясняет мне.

– Может и да, – отводя взгляд в сторону и зачесав волосы назад, говорит Машка. – Но это не важно. А важно то, что ты втюрилась в Самойлова и скоро превратишься во влюбленную дурочку в розовых очках, которая не замечает, как парень ее избивает и изменяет направо и налево.

Ох, ясно. Я все поняла. Это последствия очередного любовного романа, где главная героиня влюбилась в плохого парня и отказывалась замечать все его недостатки.

– Мария, – шепчу девушке, протянув руку и взяв ее ладонь в свою. – Успокойся, ничего такого со мной не случиться. И Макс не будет избивать и изменять мне.

– Ты в этом уверена? – скептически выгибает она бровь.