Единственная моя

– Вы любили его?

Где же ее накидка? На диване. Чтобы взять ее, придется пройти мимо него. Она не была уверена, что сможет, ибо колени ее подгибались, а сердце, как загнанный заяц, прыгало в груди. Как глупо было подумать, что она сумеет противостоять такому недисциплинированному мужчине, как Майлз Уорвик, и надеяться уйти невредимой.

Она попыталась сосредоточить свои мысли на побеге.

– Я знаю его? – не унимался он.

– Мне действительно пора. – Она направилась к дивану.

– Он здешний?

– Мне не следовало приезжать. Это, конечно же, было глупо.

– Он знает о мальчишке?

– Мальчика зовут Брайан.

– Он помогает содержать мальчишку?

– Брайана. Его зовут Брайан, – подчеркнула Оливия со все возрастающим чувством тревоги.

– Он женат? Очевидно, женат, иначе бы женился на вас. Вы все еще любовники?

Шагнув в сторону, он преградил ей путь к дивану, заставив резко остановиться. Все равно она отказывалась смотреть ему в глаза и попыталась обойти его. Майлз снова остановил ее, шагнув в сторону.

– Я вежливо задал вам вопрос, – сказал он.

– А я так же вежливо ответила вам, что это не ваше дело.

– Должно быть, вы очень сильно любили его, если продолжаете защищать его имя и репутацию, тогда как от вашей не осталось камня на камне.

– Мне действительно пора. С вашего позволения.

– Я понял. Вы думали, что, попав в эту переделку, заставите негодяя жениться на вас, тем самым избавив вас от прозябания в обществе вашего отца и сестрицы. А! Я, должно быть, недалек от истины. Ваши глаза вспыхнули, а щеки порозовели.

– Эта тема разговора совершенно неприемлема.

– Нет, мадемуазель, это ваша репутация неприемлема. Ваш приезд сюда – на ночь глядя – неприемлем. Ваша манера одеваться неприемлема. Ваше поведение неприемлемо. Ваши попытки соблазнить меня, чтоб заставить жениться, неприемлемы. Продолжать? Ваш отец сказал мне, что вы дали своей матери клятву заботиться об отце и сестре. Когда стало очевидно, что вам уже вряд ли удастся выйти замуж и покинуть Девонсуик, вы завели интрижку, думая, что беременность поможет вам уйти из-под опеки сестры и отцовского самодурства.

– Вы закончили? – отчеканила Оливия.

– Пожалуй, нет еще. Дайте мне подумать пару минут. А пока присядьте и налейте себе еще.

– Я скорее умру от жажды и холода, чем снова сяду в это кресло перед этим камином и стану пить с вами. -Она сделала шаг в сторону, обходя его. На этот раз он ее не остановил. Схватив накидку, она направилась к двери, на ходу надевая ее.

Где Беатрис? Остановившись, Оливия поглядела в одну сторону, потом в другую, не увидев ничего, кроме сумрачных теней, маячивших на стенах.

– Проклятье, – тихо пробормотала девушка. – Где же она?

– Наверное, ищет своего кота, – произнес Уорвик позади нее. – Возвращайтесь сюда, мисс Девоншир, к теплу. Я даже брошу еще один стул в огонь.

– Беатрис! – позвала она.

– Знаете, этот дом имеет обыкновение пожирать людей.

– Беатрис!

– Здесь она! – послышался голос сверху. Горничная показалась на верху лестницы. Чепец сполз ей на лоб.

– Зга глупая женщина здесь, – произнесла она тоном, в котором сквозило раздражение.

Оливия побежала вверх по ступенькам, стараясь не обращать внимание на то, что Майлз следует за ней по пятам, перепрыгивая через две ступеньки.

К отчаянию Оливии, служанка привела ее в большую спальню, где Беатрис уснула. В спальне Майлза. В его постели. Она мирно посапывала, положив свою седую голову на его подушку и натянув одеяло до подбородка.

– Полагаю, кота она не нашла, – заметил Майлз, стоя в дверях.

Оливия стояла у подножия огромной кровати с пологом, и с нежностью глядела на свою старую няню, гадая, стоит ли рассказать их хозяину, что кот Диккенс умер шесть лет назад. Чувство подавленности охватило ее. Внезапное осознание того, что она стоит в спальне Уорвика, не помогло. Как и появившаяся на его лице улыбка кота, сожравшего канарейку.

– Мне очень жаль, – натянуто произнесла Оливия. – Беатрис расположилась здесь как дома.

– Похоже.

– Если вы поможете мне, я подниму ее.

– Не стоит.

– Но вы не понимаете. Беатрис любит поспать. Бели она уснула, то проспит всю ночь.

– Обычно все так и делают.

Все больше расстраиваясь, Оливия бросила в его сторону раздраженный взгляд. Он лишь пожал плечами.

– Похоже, что вам все-таки придется задержаться.

– И снова позволить вам оскорблять меня? Не думаю. Беатрис! Беатрис! Проснись.

– А если я пообещаю быть любезным?

– Сильно сомневаюсь, что такое слово существует в вашем лексиконе, мистер Уорвик.

– Ну, хороню. Если я просто пообещаю не заводить разговор о ваших любовниках?

Оливия снова неистово тряхнула старуху. Беатрис только забормотала во сне.

Майлз подошел сзади и мягко, но решительно взял ее за руку.

– Пусть спит, – повторил он.