Свадьба напоказ

– Я очень жду, когда их увижу. Я приеду за тобой завтра в семь. Приготовься быть в центре внимания.

Глава 3

– Милая, ты прекрасно выглядишь. Алексис постаралась не морщиться. Она почти не спала: Тео заполнял все ее мысли. С утра она первым делом позвонила начальнику и сообщила, что берет отпуск за свой счет, «по личным причинам». Не хотелось его так подводить, но скоро он узнает причину.

А потом она весь день провела в салонах красоты и магазинах одежды, следуя указаниям довольной матери. Маникюр, чистка кожи, стрижка и окраска волос, личные ассистенты в магазинах… Алексис знала, что большинство девушек ее возраста были бы счастливы. Но она к концу дня чувствовала себя вымотанной этими занятиями и необходимостью восхищаться результатами работы многочисленных профессионалов. Теперь, глядя в сияющее лицо матери, она напомнила себе, зачем во все это ввязалась. Ради ее удовольствия. Кора Кальдини наконец получила дочку-куколку вместо прежней пацанки.

Глядя в зеркало, Алексис не узнавала себя. Изгибы ее фигуры не изменились, но платье обнимало их, поддерживало, придавало им форму, которая выглядела… сексуально. Бледно-голубая поблескивающая ткань подчеркивала яркость глаз. Низкий, но не слишком, вырез дразняще приоткрывал мягкую округлость груди. Идеально подогнанное в талии, платье плавно расходилось книзу и при каждом движении трепетало тончайшими слоями шелка, делая шаги Алексис грациозными, как у танцовщицы.

Мелирование делало заметнее густую медь ее волос; распущенные, они каскадом падали ей на спину и на плечи.

Мать принесла свои драгоценности, и следующие полчаса они примеряли один комплект за другим. К удивлению Алексис, ей это даже понравилось. Она не заметила течения времени, пока не раздался стук в дверь, сообщавший, что Тео ждет ее внизу. Алексис улыбнулась матери.

– Я много лет не видела тебя такой радостной. Может, мне всегда надо было так одеваться?

– Ты никогда не любила наряды, – вздохнула Кора с той же улыбкой. – И я ничего не стала бы менять. Но время от времени… ты сама видишь, милая, как замечательно пробовать что-то новое. Тео будет в восхищении.

Тео заметит, что на ней надето, только если это будут кроссовки и толстовка. Но Алексис не стала говорить этого вслух. Она скользнула в туфли на каблуках, опасно высокие, но идеально подходящие к платью.

– Скоро вы будете помолвлены, а потом поженитесь. Это так замечательно! Я понимаю, что тебя немного подтолкнули к этому, но… Милая, маме лучше знать. Я просто уверена, что вы созданы друг для друга. Когда твой отец сказал, что сын Стефано увидел тебя и заинтересовался, я была вне себя от радости.

Вот, значит, что они сказали Коре. Тео сам захотел с ней встретиться. Мама, наверное, уже придумала любовь с первого взгляда. Конечно, она ничего не знала о сделке… Только из любви к матери Алексис не стала рассеивать ее иллюзии.

Она схватила сумочку, отделанную блестками, и пошла следом за матерью к лестнице. Остановившись наверху, она увидела у подножия своего отца и Тео, погруженных в беседу. Тео стоял к ней спиной, но даже так он производил впечатление. Одну руку он заложил в карман подогнанных по фигуре черных брюк, и безупречно белый манжет выглядывал из-под рукава идеально сидящего черного пиджака. Он держался расслабленно, как мужчина, который предвкушает вечер в обществе женщины, которая скоро станет его женой.

Алексис сделала глубокий вдох и пошла вниз по лестнице.

Тео медленно повернулся. Карло Кальдини был интересным и остроумным собеседником; во многом он напоминал Тео его собственного отца. Они ждали у подножия лестницы появления Алексис, и Тео был готов ждать сколько угодно – главное, чтобы она не пряталась в какой-нибудь кладовке. На самом деле торопиться было некуда; чем позже они появятся, тем больше людей их увидят и разнесут сплетни.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы узнать женщину, спускавшуюся по лестнице с неповторимой грацией.

Где она прятала такую фигуру? Сейчас платье с любовью обнимало идеальные формы песочных часов с пышной грудью и тонкой талией. Даже под длинной юбкой было очевидно, что ноги у нее должны быть великолепные. Алексис была полной противоположностью суповых наборов, с которыми он встречался обычно.

Их взгляды встретились, и она поджала губы, едва заметно, но достаточно, чтобы напомнить, что она здесь вынужденно. Если ее родители и заметили это скрытое сопротивление, они не дали этого знать. Но едва Тео и Алексис оказались вдвоем в лимузине, Алексис забилась в угол, как можно дальше от него, и Тео посмотрел на нее в упор.

– Ты весь вечер собираешься шарахаться от меня как от чумы? – спросил он.

– На месте я сыграю роль как надо, – упрямо ответила Алексис. Тео не прокомментировал ее наряд, только стоял с бесстрастным лицом, пока отец осыпал ее комплиментами. Любую это бы задело. Он явно не собирался показывать симпатию, когда не нужно было производить впечатление, так зачем ей притворяться?

– Я даже не знаю, куда мы едем, – сказала она, указывая ему на очередной прокол в манерах.

– На открытие выставки, – кратко ответил Тео. Алексис вздохнула. Она несколько раз ходила на выставки с родителями. Картины были непонятными, а посетители – поверхностными и разряженными донельзя.

– Долго оставаться не придется, – добавил Тео. – Ровно столько, сколько нужно, чтобы произвести впечатление. Хотя…

– Хотя что? – напряглась Алексис. В серо-синих сумерках лицо Тео было словно высечено прямыми линиями. По ее телу разлился жар, дыхание пресеклось на мгновение.

– Может, мы и останемся подольше. Жаль тратить такое платье на сорокаминутный визит.

Ну наконец комплимент, хотя и непрямой – ее платью, а не ей самой. И Тео смотрел на нее из-под полуопущенных век, явно не стесняясь рассматривать. Расслабленный бархатный голос мужчины действовал на нее как наркотик. Но Алексис одернула себя, напоминая, что это лишь сделка, и они… деловые партнеры.

Тем более что Тео наверняка имел в виду то, какое впечатление произведет платье на репортеров и фотографов. Оно действительно было достойно газетных заголовков и детальных снимков, так что стоило посвятить побольше времени его демонстрации. То, на какой женщине оно было надето, не имело значения.

– Мне никогда не нравились такие выходы, – призналась она, чтобы сменить тему. – Когда я уехала из Италии, то так радовалась, что больше не нужно ходить на все эти открытия, показы, премьеры… Родители не то чтобы меня заставляли, но им явно нравилось меня демонстрировать… – Она прикусила губу. – Я тараторю, да? Я…

– Нервничаешь?

– А ты нет?

Тео пожал плечами. Ему нравилось, как волосы Алексис падают ей на плечи. Они были не идеально выпрямленными, как носили все женщины в его кругах, а выглядели так, словно она только что встала с постели и лишь пригладила их пальцами. На ней было роскошное платье, боевая раскраска на лице, но она умудрялась не выглядеть в этом искусственно.

– Не вижу причин для нервов. – Он ухмыльнулся, и Алексис поразилась тому, как ухмылка может быть настолько привлекательной. Он действительно был совершенно спокоен. – Кстати, вот мы и приехали.

Лимузин замедлял движение перед внушительным белым зданием с величественными каменными колоннами. Низкие ступени вели к распахнутым двойным дверям, где швейцары проверяли приглашения.

– Ты так и не сказала, есть ли у тебя бойфренд, – сказал Тео, застав ее врасплох. Алексис даже раскрыла рот.

– Не твое дело! – огрызнулась она.

– Конечно мое, – парировал Тео самоуверенно. На самом деле, может, и нет… но ему внезапно стало крайне интересно. – Репортеры сделают все возможное, чтобы раскопать подробности для несуществующего загадочного романа. Ты не представляешь, на что они способны. Если в ходе раскопок найдется какой-нибудь публичный адвокат с разбитым сердцем, который рыдает от того, что его девушка выходит замуж за другого… мне нужно быть готовым. Приготовить объяснение заранее.

– Хочешь сказать, что у тебя самого нет ни одной женщины, спрятанной в шкафу, и ты чист как первый снег?

– Моя личная жизнь – открытая книга.

Фотовспышки слепили толпу, собравшуюся у входа. Еще когда автомобиль начал тормозить перед ковровой дорожкой, Алексис начала различать узнаваемые лица. Пара известных политиков, знаменитости под руку с другими знаменитостями, бизнесмены в костюмах в сопровождении обвешанных бриллиантами жен… Именно такой публики она старалась избегать.

– Так есть у тебя бойфренд или нет? – промурлыкал Тео, склонившись к ней ближе.

– Нет! – рявкнула Алексис сердито.

У него на лице появилось такое самодовольное выражение, что Алексис захотелось его ударить. Вместо этого она стиснула зубы и ответила ему яростным взглядом.

– Это хорошо, что нет. Чем меньше осложнений, тем лучше. А теперь представь… наши отношения в самом расцвете, мы совершенно счастливы, разгар медового месяца. Никаких поводов для споров на заднем сиденье лимузина. То, что я не закручиваю зубную пасту и не опускаю сиденье унитаза, тебя еще не раздражает… Улыбнись, и вперед.

Они с Тео вышли из машины, и как будто каждая камера и каждый репортер повернулись к ним. Вспышки ослепили Алексис; рука Тео, поддерживающая ее за талию, показалась единственной опорой в бурных водах известности. Она прислонилась к нему; вопреки презрению к этому мужчине, его поддержка странным образом успокаивала.

– Ты великолепно выглядишь, – прошептал Тео ей на ухо. Алексис подняла на него взгляд, слыша возбужденные голоса и щелчки камер, запечатлевающих их интимный разговор.

– Не нервничай. Я с тобой. – Он негромко засмеялся. – Помни, что я тебе говорил, – не выпускай коготки на публике… – Его голос звучал тихо, чтобы никто, кроме Алексис, не услышал. – Мы влюблены… у нас медовый месяц… ты не можешь на меня надышаться…

Потом Алексис не могла понять, как пережила следующие полтора часа. Она выпила два бокала шампанского и съела канапе. Со всех сторон ее осыпали вопросами, в том числе знакомые и друзья родителей, которые хотели узнать, что происходит. Сплетни расходились как лесной пожар; они с Тео не могли бы заявить о своем романе громче.

Тео не отходил от нее ни на шаг. И все время обнимал или прикасался. Алексис не могла этого не замечать.

– Хватит на сегодня? – Тео смотрел на нее сверху вниз. У Алексис перехватило дыхание от его завораживающих глаз. В них запрыгали искры, и Тео наклонился, накрыл ее губы своими, дразняще щекоча их кончиком языка.

Она в жизни не испытывала ничего подобного. Словно у нее внутри вспыхнули сотни фейерверков. В голове не осталось ни одной мысли. И даже комната как будто опустела, она не слышала ни звука, не замечала гостей и официантов. Они с Тео остались наедине, и в ответ на прикосновение его языка она затрепетала всем телом.