Упрямая гонщица

Лиззи исподтишка наблюдала за Луисом, который оглядывался вокруг, и в какой-то миг их взгляды пересеклись. Она поняла, что он собирается присоединиться к ним.

– Кстати, о Николасе… Почему бы тебе не найти его? – прошептала Лиззи сестре. – К нам направляется Луис, и я хотела бы обменяться с ним парой слов.

– О чем? Ты же ничего не скажешь ему?

– Не паникуй, Роза. Ты же знаешь, какая я тактичная.

Лиззи не могла оторвать глаз от приближающегося к ней мужчины. По крайней мере, сам он очень обдуманно отнесся к выбору наряда: темный выходной костюм сидел настолько идеально, что сразу становилось понятно – он был сшит на заказ. На накрахмаленной белой рубашке были расстегнуты две верхние пуговицы.

Он был невероятно хорош собой – она не могла этого не признать – и двигался с уверенностью и пластикой пантеры. Его внешность привлекала немало восхищенных взглядов, и было видно, что он привык к производимому эффекту. Наверное, это тоже питало его высокомерие и самоуверенность. Вспоминая о его противном характере, Лиззи пыталась вернуть свой воинственный настрой.

– Хорошо проводишь время? – холодно бросила она ему, когда он оказался рядом и одарил ее внимательным взглядом, заставившим ее сердце биться учащенно.

Луис ответил не сразу:

– Я всегда любил наблюдать и анализировать.

– Похоже на слова ученого, изучающего строение бактерии под микроскопом.

– Ты сильно отличаешься от своих сестер.

Лиззи прищурилась:

– В чем именно разница?

– Ну, твои младшие сестры – большие любительницы вечеринок, которых ничего больше не интересует, а Роза…

– И что Роза?

– Очень милая, по крайней мере, хочет казаться таковой и очень старается.

Лиззи была готова взорваться, но он снова заговорил, не позволив ей открыть рта:

– Похоже, твоя мать очень довольна тем, что она встречается с Николасом. Мне даже показалось, она уже планирует покупку свадебного платья. Я прав?

Лиззи с трудом сдерживала гримасу отчаяния. Грэйс Шарп всегда волновали деньги. Она руководила решениями отца относительно работы, подталкивая его продвинуться выше по карьерной лестнице, стремиться к большему, и Лиззи вполне понимала стремление матери. Сама Грэйс провела детство в сменявших друг друга приемных семьях, так и не сумев реализовать желание получить высшее образование. Она всегда была человеком действия, воспринимая жизнь как непрерывную борьбу, итогом которой стала ее встреча с их отцом. Но страх нищеты так и не покинул ее, поэтому Лиззи не казался удивительным тот факт, что она делала большие ставки на брак дочери с Николасом. По крайней мере, одна из дочерей получила бы шанс достигнуть в жизни того, о чем всегда мечтала она сама.

– Все матери в мире желают счастья своим детям. – Она бы предпочла, чтобы он слегка отодвинулся, и их разговор мог быть случайно прерван кем-либо из гостей. Но он стоял слишком близко к ней, и Лиззи не могла понять, поступал ли он намеренно.

– Неужели? Мне не показалось, что ее сильно расстраивает то, что у тебя нет парня.

– Ты спросил ее обо мне? Ты пытался навести справки о моей личной жизни у меня за спиной?

– Мне не пришлось задавать вопросов, – сказал Луис, пожав плечами. – Твоя мама была довольно откровенна. Я много узнал о твоих сестрах и их активной социальной жизни, о Вивьен и ее делах и о Розе – истинном воплощении мужского идеала. И все, чего желает для них твоя мама, – это встретить достойных мужчин. А еще она упомянула тебя – умную и амбициозную девушку. Похоже, для тебя она не считает важным замужество. Почему?

Луис делал выводы, самым главным из которых стало убеждение в своей правоте на все сто процентов: семейство Шарп состояло из охотниц за деньгами. Все факты говорили в пользу первоначальной догадки, начиная от нескрываемой радости мамаши Шарп по отношению к роману ее дочери и Николаса и заканчивая образом самой Розы, которая представляла собой образец самой невинности и даже не пыталась изобразить страсть, свойственную влюбленной женщине.

Теперь он подошел к Лиззи, чтобы окончательно прижать ее к стене. И совершенно неожиданно почувствовал себя смущенным, более того, это смущение доставляло ему удовольствие.

– Не думаю, что моя личная жизнь как-то тебя касается, – прошипела Лиззи с ненавистью.

– Но как так получилось, что ты ни с кем не встречаешься? – Мужчина поднес к губам бокал и сделал последний глоток вина. Предвидя, что она может попытаться избежать неприятного разговора, он прислонил руку к стене, отрезая ей путь к бегству.

– Повторяю: это тебя не касается.

– Даю подсказку: мужчины не слишком любят женщин, которые выпускают коготки.

– Я выпускаю коготки, потому что считаю тебя отвратительным.

Луис рассмеялся. Пожалуй, впервые в жизни он сталкивался с тем, что кто-то питал к нему отвращение и говорил об этом открыто. Совершенно определенно.

– И еще, – продолжала Лиззи, закипая все больше, – я ведь не лезу в твою личную жизнь.

– Не стесняйся. Задавай любые вопросы. – Луис выпрямился, но так и не отпустил руки.

– Меня это совсем не интересует. Впрочем, – она не смогла сдержаться, – я могла бы и сама догадаться.

– Не может быть. Слушаю тебя очень внимательно.

– Множество женщин, – бросила она ему с презрением. – Гламурные модели с ветром в голове, которые глупо улыбаются и выполняют любую твою прихоть. У тебя столько денег, что ты можешь позволить себе быть очень разборчивым, а мужчины твоего сорта смотрят только на сногсшибательных красавиц. И я думаю, если ты когда-либо решишься связать себя узами брака, твоей избранницей станет представительница твоего класса. Именно поэтому ты не можешь смириться с тем, что Николас влюбился в мою сестру. Он тоже – представитель высшего слоя общества, и должен жениться на равной себе.

– Ты испытываешь мое терпение.

– То же самое могу сказать и в отношении тебя. – Она бросила на него взгляд, но быстро отвела глаза, чувствуя, как сердце начинает биться так сильно, что она вот-вот упадет в обморок.

До них донеслись первые звуки музыки – заиграл джазовый ансамбль.

– Потанцуем?

– Это шутка?

Луис снова рассмеялся. Он был тверд в своем намерении выполнить спасательную операцию, но сейчас ему доставляло истинное наслаждение наблюдать за тем, как Лиззи щетинилась и огрызалась. Она попала в самую цель, предположив, что все женщины, с которыми он встречался в своей жизни, ветрены и глупы. Их ветреность помогала Луису отвлекаться от работы, которая съедала большую часть его жизни. Лиззи не ошиблась и тогда, когда заявила, что женщины, которых он выбирал, всегда соответствуют его положению в обществе. Ни одна из них не могла быть напрямую заинтересована в его огромном состоянии, поэтому он не испытывал никаких беспокойств по этому поводу. Ни одна из них даже отдаленно не была похожа на девушку, стоящую сейчас перед ним, нервно сжимающую в руках бокал вина. Девушку, которая обожала езду на мотоцикле и которую ее мать отчаялась выдать замуж.

– Ты не умеешь танцевать? – спросил он.

– Я очень тщательно подхожу к выбору партнера.

Луис сделал вид, что смотрит по сторонам.

– А что, здесь много желающих? Или ты уже подвергала испытанию всех присутствующих? Видимо, в небольших городах есть свои особенности. Ты поэтому сбежала в Лондон?

– Роза – единственная из нас, кто остался здесь. Ли и Мэйси учатся в университете, а Вивьен живет за границей.

– Об этом я тоже наслышан.

– А есть что-то такое, о чем моя мама не успела тебе рассказать? Почему вы не могли поговорить о чем-то более банальном, например о погоде? – выпалила Лиззи, заставив Луиса усмехнуться. – Я бы предпочла уйти. – Ее голос прозвучал слегка неуверенно. – Гости могут удивиться, увидев, что мы болтаем здесь наедине.

– Да уж, мы находимся на виду у всех. Думаю, даже самые большие фантазеры успели сделать ряд неправильных выводов.