Вампиры ночи

Лукка улыбается.

– У меня нет номеров.

Он резко поворачивает направо, съезжает с дороги и мчится на всей скорости вниз. Мне остается лишь молча попрощаться со всеми, кого я когда-либо любила, и впиться ногтями в боковую дверь, как будто при ударе это поможет не вылететь через лобовое стекло.

Лукка обращает внимание на мои пальцы, бледнеющие на дверце машины, и немного сбрасывает скорость. Светофоры отражаются в его призрачном взгляде, словно рождественские огоньки.

– Ты носишь контактные линзы? – спрашиваю я.

– Нет.

– Тогда почему у тебя глаза такие? Никогда раньше не видела Вампиров с подобным цветов глаз.

– Когда-то, давным-давно, я попросил одну Ведьмочку наложить на меня чары, чтобы мир виделся мне менее ясным.

От удивления у меня открывается рот, но я тут же его закрываю, не произнеся ни звука.

– Зачем было просить о таком?

Он на мгновение задумывается, а затем ускоряет машину, заставляя мое сердце упасть прямо в мои кружевные трусы.

– Как и ты, Ведьмочка, я повидал много правды. Слишком много. – Он улыбается, обнажая свои жемчужно-белые клыки, окаймленные золотом. – Ложь всегда слаще.

Не знаю, поэт ли он или чистой воды дурак. Но звона лжи не было. На самом деле, я не слышала ни единого звона с тех пор, как встретила его, что должно быть своего рода рекордом для любого мужчины – Сверхъестественного или нет.

Машина резко останавливается.

– Мы на месте, – говорит он.

Я смотрю вверх, и у меня перехватывает дыхание. Мы стоим перед изящным зданием. Восемь подсвеченных колонн поддерживают богато украшенную треугольную крышу. Здесь мог бы жить римский император. Должно быть, это знаменитый Большой театр.

Лукка выскакивает из машины, как молния. Я поворачиваюсь и смотрю, как он открывает багажник и достает что-то из него. Затем открывает дверь с моей стороны и бросает мне на колени корсет, кожаную юбку и лисью шубу.

Мы собираемся в театр? Я вздыхаю. Так в его представлении выглядит подходящая одежда?

Практически вывихнув конечности, изо всех сил стараюсь с достоинством надеть одежду поверх нижнего белья. Настоящий подвиг, учитывая, что я сижу на маленьком переднем сиденье «Ламборджини». Если брат Лукки любит, чтобы девушки выглядели стильно, как он сказал, то Константин будет впечатлен этим нарядом не больше, чем моим номером стриптизерши. Лично я бы сейчас убила за хоть какие-нибудь штаны для йоги и джемпер.

Мои туфли на шпильках выстукивают дробь, пока я шагаю следом за Луккой в театр. Когда мы проходим мимо охранников, они кивают, показывая, что знают его. Поднимаемся по ступеням, затянутым красным бархатом, и я обращаю внимание на золотые фрески на сводчатом потолке. Почему мы здесь? Я думала, что еду на встречу с его старшим братом-Вампиром. Конечно, Лукка не считает, что встреча Константина со мной настолько важна, чтобы отменить посещение театра.

Мы идем по длинному позолоченному коридору, удаляясь от главного входа, и останавливаемся у двери. С другой стороны откуда-то издалека доносятся нежные звуки фортепиано. Лукка стучит и, не дожидаясь ответа, бесшумно открывает дверь. Мы в танцевальной студии. Мой нелепый наряд смотрит на меня из множества зеркал, расположенных от пола до потолка. Я краснею.

В дальнем конце гигантского зала двенадцать танцоров занимаются у стойки. Невероятно стройные женщины с длинными шеями и вытянутыми носочками и несколько мужчин. Я не знала, что танцоры репетируют так поздно вечером.

Потом мой взгляд падает на него, и у меня перехватывает дыхание.

Константин – один из танцоров. Он без рубашки, в обтягивающих бежевых леггинсах и балетных туфлях. Даже с такого расстояния видно, как перекатываются мускулы на его широкой спине.

Лукка приобнимает меня за талию и уводит в дальний угол комнаты, где стоит скамейка. Никто не останавливается ради нас. Мы смотрим, как танцоры продолжают растягиваться и танцевать один за другим. На белом, цвета чистой кости пианино играют нежную мелодию. Но оторвать взгляда от Константина я не могу.

Черт меня побери. Вампир, танцующий балет. Подожди, пока я не расскажу об этом ребятам из «Кровавой хроники».

Пришло время для соло Константина. Он выскакивает из группы танцоров, подпрыгивая в воздухе изящно и легко, словно воробей. Видно, как мышцы на его торсе и груди пульсируют, сокращаясь, будто тугие узлы, а он извивается в каких-то немыслимых позах.

Если бы на прошлой неделе мне кто-нибудь сказал, что я буду смотреть балет в исполнении главы русского криминала, я бы рассмеялась. Но в движениях Константина нет ничего смешного. Это невероятно.

Вытянув стопы и пальцы рук, он делает гигантский прыжок и одним разворотом превращается из воробья в крадущегося льва. Грубая сила его тела, мощь, пульсирующая под его кожей, устрашает. Я чувствую, как по мне скользит молочный взгляд Лукки, оценивающий мою реакцию. Он хочет, чтобы я испугалась? Впечатлилась? Или не заинтересовалась?

Мне нужно перестать пялиться. Хочу, но не могу.

Соло Константина завершается, и аплодисменты других танцоров разбивают чары. Он остается невозмутимым и слегка кланяется, отказываясь от похвал. Начиная переговариваться между собой, танцоры хватают свои полотенца и сумки и выходят из студии. Они особо не обращают на нас внимания. Предполагаю, что им знаком Лукка и его девушки, а, может, они знают, что лучше не смотреть в сторону сумасшедшего белоглазого младшего брата.

Теперь в студии мы одни. Только я и скандально известные московские братья-Вампиры.

Лукка поднимается, чтобы поприветствовать Константина, и я неуклюже следую за ним. Стук дешевых каблуков стриптизерши разрывает тишину студии, они издают неприятные звуки на блестящем деревянном полу.

Константин вытирает полотенцем лоб.

– Что ты здесь делаешь, брат? – спрашивает он Лукку, откидывая назад свои мокрые каштановые волосы. Он вежлив и холоден одновременно.

У Константина острые скулы, глаза, как и волосы, шоколадного цвета. Я перевожу взгляд с него на Лукку. Вы бы в жизни не догадались, что они братья.

Лукка указывает рукой на меня.

– Нашел в нашем клубе Ведьмочку. Она пыталась танцевать.

Пыталась танцевать? Как грубо!

Константин впервые обращает на меня внимание, а после поворачивается к брату:

– И ради этого ты прервал мою тренировку? – Было ясно, что этот вопрос риторический.

Рука Лукки ложится на пустую кобуру пистолета, словно одеяло.

– Она может распознавать правду. Я подумал, что она могла бы помочь нам с Варламом узнать о пропавшем грузе.

Танцовщик вновь одаривает меня своим взглядом, но уже более заинтересованным, чем в первый раз. То, как держится Константин, его спокойствие, сила его присутствия заставляют меня помалкивать. Я понимаю, что сказать мне, по сути, нечего.

– Скажу тебе три правды и одну ложь, – говорит мне Константин. – Ты ответишь мне, что есть что.

Согласно ему киваю.

– Я иссушил прима-балерину. Иногда молюсь. Скучаю по маме. Думаю, что Лукка плохо водит машину.

Я тревожно сглатываю.

– Ты не скучаешь по своей матери.

Лукка ощетинился на комментарий о его вождении, но, похоже, не удивился остальному.