Как укротить леди

– В самом деле? Почему-то мне в это не верится. Я-то вас точно опасаюсь. С вами пришло то, что мне сейчас совершенно не нужно, точно так же, как – вы сами дали мне это понять – для вас я тоже являюсь помехой. Однако вот мы здесь, рядом, и я по-прежнему хочу вас поцеловать и, даже больше, уверен, что и вы этого хотите. Сказать по правде, сомневаюсь, что кто-то из нас сможет думать о чем-то другом до тех пор, пока…

И вдруг Николь кинулась к нему, едва не сбив с ног. Привстав на цыпочки и взяв его лицо в ладони, она пригнула его голову и с силой прижалась к его губам, крепко зажмурив глаза, словно от боли.

Так же резко и неожиданно она отстранилась и, задыхаясь, отступила назад.

– Вот! Теперь никто из нас больше не будет об этом думать.

Не успел он ответить, как она подобрала юбки и быстро побежала к гостинице. Лукас решил выкурить сигару, чтобы дать ей время прийти в себя.

Господи, все-таки она прелесть!

Пока он курил, улыбаясь и проигрывая в памяти ее внезапный поцелуй, в мозгу его начала оформляться некая идея. На первый взгляд сумасбродная идея, однако чем дольше он над ней размышлял, тем больше находил ее довольно разумной…

Когда она отучится вести себя столь порывисто и импульсивно? Когда, наконец, начнет сначала думать, а только потом действовать?

Но Николь не дала ему и рта раскрыть. Она явно не хотела, чтобы он сказал что-то такое, чего она не смогла бы отрицать, не рискуя поставить себя в нелепое положение.

Все это выглядело совершенно оправданным и, как оказалось, очень приятным.

Но она не должна была забывать, что ей еще предстоит сидеть рядом с ним всю обратную дорогу до Лондона.

Николь бежала, пока не оказалась перед гостиницей. Здесь она остановилась, отдышалась и вошла в столовую, где ее сестра и лорд Ялдинг по-прежнему увлеченно беседовали и даже не заметили ее возвращения.

Лукас появился через несколько минут и объявил, что уже расплатился с трактирщиком и что им нужно возвращаться, пока погода снова не испортилась.

– Ничего не говорите! – предупредила его Николь, когда он помогал ей подняться в коляску. – Ни единого слова.

– Я и не собирался. Но могу я хотя бы поблагодарить вас? Это был… в высшей степени интересный поцелуй. Смею предположить, он был вашим первым? Я невероятно польщен.

– Это не имеет значения. – Николь сердито посмотрела на него. – И могу ли я добавить, что я подразумевала совсем иное, когда просила вас ни слова не говорить. Я исходила из предположения, что вы – джентльмен.

– Я и есть джентльмен. Менее воспитанный человек схватил бы вас в объятия и показал бы вам, что такое настоящий поцелуй, но я от этого воздержался. Я даже горжусь своим самообладанием и джентльменским поведением в минуту такого искушения.

– Очень благородно с вашей стороны, милорд. К сожалению, не могу сказать того же о себе. – Николь глубоко вздохнула и отвернулась к окну. – Нам не следует больше видеться. Хотя, полагаю, время от времени нам придется сталкиваться, и тогда, разумеется, мы будем друг с другом вежливыми и приветливыми, особенно в присутствии Лидии или Рафа. Вы будете на балу у леди Корнуоллис?

– Да, теперь непременно буду, – сказал Лукас, на что она вся вспыхнула от злости, хотя втайне обрадовалась. – Но надеюсь удержать себя и не пригласить вас на шотландский ритл, чтобы похитить во время танца, если вы этого боитесь. А что касается вашего поведения, я не могу чувствовать себя в полной безопасности, вы согласны? В конце концов, ведь не я… совершил это нападение.

– Да, не вы, и я очень рада, что я это сделала, – заявила Николь, всеми силами стараясь скрыть свое смущение. – Потому что теперь, когда мое вполне объяснимое любопытство удовлетворено, я поняла, что вы вовсе не такое уж сложное препятствие, как я думала.

– Поцелуй оказался настолько неудачным?

Так она ему прямо все и скажет – он уже сияет от самодовольства! И она ни за что не признается, как обрадовалась, поняв, что он намерен продолжать за ней ухаживать. Насколько это будет проще, чем самой его преследовать, решила она, одновременно понимая, что, когда дело дойдет до отстаивания самых заветных планов на жизнь, она сможет оказаться самым злейшим своим врагом.

– Поскольку я не чувствую желания повторять этот эксперимент, я бы сказала, что поцелуй был замечательно удачным… О, смотрите, милорд, что вы наделали! Из-за вас мы чуть не рухнули в канаву!

– Прошу прощения, – сказал Лукас, посмотрел на дорогу и с силой натянул вожжи.

Может, она слишком много себе позволяет? Шарлотта не раз предупреждала, что ее вольные речи и безрассудное поведение кого угодно могут свести с ума. На протяжении целой мили Николь хранила молчание, размышляя, извиняется он за поцелуй или за то, что едва не опрокинул коляску, и наконец тихо промолвила:

– Это было не так уж страшно.

– Прошу прощения? Боюсь, я потерял нить нашего разговора.

Она возмущенно уставилась на него. Лукас даже не пытался облегчить ее состояние, и было ясно, что он делает это намеренно.

– Я сказала, что было не так уж страшно. Я имела в виду поцелуй. Вы все равно мне нравитесь, хотя и против моего желания. Думаю, мы оба можем быть совершенно ненормальными, и я понимаю, что вам не следует так вести себя со мной, а мне – с вами, но все равно я вам симпатизирую. Не знаю почему.

– Вы не в состоянии устоять передо мной из-за моего врожденного обаяния, – шутливо заявил Лукас, снова вручая ей поводья. Николь заподозрила в этом жест примирения, но не смогла отказаться. – Поднимите немного кисти… Вот так, правильно. А теперь, хотя от этого зрелища Флетчера неминуемо хватит удар, пустите лошадей вскачь, я же вижу, вам не терпится. Дорога здесь прямая, и на добрых полмили никого не видно.

Она искоса посмотрела на него, принимая от него очередное одолжение. В глубине души она сомневалась, что сможет долго на него сердиться. А это обоим не предвещало ничего хорошего.

– Вы серьезно мне это разрешаете? Считаете, что я сумею справиться с лошадьми, или вы так извиняетесь передо мной?

– Поскольку я осознаю риск оказаться выброшенным из коляски, что может не лучшим образом отразиться на состоянии моей шеи, в мои планы не входит просто доставить вам удовольствие. Да, это мой способ извиниться перед вами. Такое объяснение вас удовлетворяет?

– Да, пожалуй. Я тоже прошу прощения. Я отлично понимаю, что вела себя очень скверно, хотя меня и вынудили к этому, – не удержалась Николь от оговорки, так как не любила признавать за собой вину.

Затем она полностью сосредоточилась на лошадях и слегка подстегнула их, и лошади мгновенно перешли на галоп. Ветер взметнул широкие поля ее шляпки, и она радостно воскликнула:

– Ах, как чудесно!

– А завтра, если позволит погода, мы снова отправимся на прогулку, пусть ваша любимица как следует порезвится. Ее кличка Джульетта, не так ли?

Она кивнула, внимательно глядя на дорогу.

– О, хорошо, я согласна. Только ради вас, поскольку, как вы скромно признались, вы так обаятельны. Но не думайте, милорд, что из этого что-нибудь выйдет! Больше никаких поцелуев!

– Вы меня убиваете! Но я согласен, больше ни одного поцелуя – подобного тому, каким мы обменялись у гостиницы.

Несносный человек! Она хорошо его расслышала, но сразу заподозрила, что он сказал совершенно противоположное тому, что она имела в виду. По его коварной улыбке она поняла, что права.

– Мы будем с вами такими же, как прежде – просто друзьями.

– Безусловно, пока вы не пожелаете иного. Но признаюсь вам, Николь, у меня есть свои предпосылки, чтобы согласиться на дружеские отношения. Правда, я не так тщательно обдумал свою идею, как следовало, но все-таки скажу, что хочу заключить с вами сделку. Вы можете расценить ее как приглашение к приключению. Вы сами сказали, что ждете приключений от вашего пребывания в Лондоне.

Когда они свернули за поворот и впереди показались другие экипажи, он забрал у нее поводья, и она не стала возражать, настолько ее заинтриговал тон Лукаса.

– Это звучит зловеще. У вас есть какие-то соображения?

– Да, – кивнул он, и его тон стал серьезным. – Позвольте мне сказать об этом, пока я не передумал. По причинам, которыми не стану вас утомлять, я заинтересован в том, чтобы в ближайшие несколько недель окружающие считали меня глупцом, потерявшим голову от любви. Иными словами, совершенно невинным и никому не опасным.

Замысел Лукаса действительно оказался неожиданным и очень интересным.

– Думаю, только безнадежный глупец может считать вас неопасным. И какова же ваша цель?

– Это не имеет значения. Пожалуйста, Николь, выслушайте меня. Мы с вами договорились быть просто друзьями, поскольку, как выяснилось, в настоящее время ни вам, ни мне не нужны какие-либо осложнения. Вы согласны?

Хотя на небе по-прежнему сияло солнце, Николь вдруг показалось, что оно померкло.