И не оставалось ничего, как изображать мертвую. Встретиться с реальностью она была не в силах.
Бускадор. Венто. Венто Бускадор. Бускадор де Венто… Это же… на эсперанто и значит «Искатель Ветра»! Он ей открылся еще тогда в «Горизонте», а она и не поняла.
А она говорила, что у него глаза добрые. Разве кто-то когда-то обманывал ее вот так? И, в то же время, говорил именно правду…
И… почему никто ничего не делает с нею?..
Кристина открыла один глаз несмело. Увидела только закатные отблески на досках палубы. Открыла второй и слегка повернула голову: над нею за штурвалом стоял Венто и насмешливо улыбался.
– Итак, дочь Вертикали… ты жива, – процедил он, и вперил взгляд в горизонт.
Кристина приподнялась на правом локте и огляделась в недоумении. На шканцах не осталось никого, кроме их двоих.
– Я не теряла сознания, – запальчиво ответила Кристина и села на собственные колени. Осмотрела плечо: рубашка разорвана и будто ржавая, но на царапина уже слегка запеклась. – И даже не ранена…
Она не знала, радоваться или грустить. Потому что уже воображала, что руку придется отнять. И почти примирилась с участью.
– Царапина – тоже боевое ранение, – пожал плечами Венто, и не было понятно, всерьез он или шутит.
Кристина пожевала губы: она не знала, чего ждать. Искатель Ветра не пытался заговорить. И ее никто не трогал. Ей не нужно было принимать никаких решений. И никто ничего от нее не ждал. Кристина чувствовала себя потерянной в мире. Как в Валенсии тогда. Словно время останавливается, и ты не знаешь, кто ты и зачем, и куда направить свои стопы.
«Отважный»! Она вскочила на ноги и оглянулась по сторонам, не обращая внимания на темные круги перед глазами в первую секунду.
«Отважный» все уменьшался и напоминал большой костер. Ее «Отважный»! Который притворялся тем, кем он не был, который был ранен в самое сердце, который плыл, куда направляла его воля капитана Энрике… Будто сгорала ее душа.
– Ты… убил его! – обернулась Кристина к Искателю Ветра, сжимая кулаки.
Венто поднял брови, и они спрятались под полой шляпы.
– Кого? Твой капитан жив и здоров, дитя.
– «Отважного»… – Кристина спрятала лицо в ладони. – Его больше нет…
– Он еще есть, – возразил Венто, и как будто бы даже мягко. – И нечего так убиваться. Его вполне можно починить. Поверь, «Маргари» понесла повреждения куда большие, а браво держится на плаву. А вот о судьбе твоей и твоего драгоценного капитане я бы поволновался.
Кристина всхлипнула. А потом осмыслила сказанное и отняла ладони от лица, сурово сводя брови.
– Не говори о нем так!
– Как?..
– С насмешкой! – Кристина поставила правую руку в бок, левая ее не послушалась, и запекшаяся царапина больно лопнула, заставляя сморщиться и схватиться за плечо. – Он… он достойный человек!
– Разумеется, – закивал Венто как-то чересчур поспешно, – за недостойным сеноьрита с Вертикали не полезла бы в штаны юнги.
– Я не… – покраснела Кристина. – Он тут ни при чем!
– Расскажи эту сказку кому-нибудь другому, – поморщился Венто. И присвистнул.
– Не из-за него! – еще более горячо возразила Кристина. – Ты не думай, что…
– Что ты влюбилась? – опередил ее Венто. – Это у тебя на лбу написано.
– Ничего не написано! – Кристина схватилась за вышеуказанный лоб.
– Но в следующий раз не бросайся на пули грудью, это сеньоритам не идет.
По лесенке поднялся худой и высокий, как фок мачта, тип в белоснежно чистой рубашке, словно и не было абордажа только что. Его голова была вся смуглой, и без единого волоска. Он покосился на Кри почти равнодушно.
– Придержи штурвал, Треска, – приказал Венто. – Пока я займусь парнем.
Кристина собралась ему громко возразить про сеньориту, но тут же закрыла рот. Треске сказали, что она парень. Венто не собирается выдавать ее секрет. Что же ему нужно?..
– Что ты… сделаешь с нами? – шепотом спросила она, когда он дернул ее за здоровое плечо вниз.
– Посмотрим, – неопределенно ответил Венто, щелкая юнгу по носу. – Не могу же я тебя и твоего возлюбленного обидеть.
Опять за свое!
– Он не возлюбленный! – выдернула руку Кристина. – Пойми уже! Он – капитан! Тебе не понять, что такое… дружба, преданность и…
Венто закрыл ей рот жесткой ладонью.
– Давай без лишних сцен, дитя. Я от них зверею.
Кристину на миг парализовал ужас. И к такому человеку она тогда пришла ночью в «Горизонте» и поверила в его рассказы про амарант?.. И такой человек тогда поцеловал ее в лоб и казался родственной душой?..
– Я так и знала… – пробормотала она едко. – Что ты врал про амарант…
Венто только снова взял ее за локоть, теперь железной хваткой, так, что даже казалось, будто синяк останется.
– Ты попала в руки к пирату, дитя мое. И от прогулки по доске спасло тебя только то, что однажды он дрался с тобой на шпагах.
У Кристины сперло дыхание.
– А капитана… ты ведь не отправишь на доску?..
– Я еще не решил.
– Нет, ты этого не сделаешь!
– Опять истерика… И как только на твоем «Отважном» поверили, что ты мальчишка!
– Это не истерика… – сказала Кристина, подумав. И ее впихнули в каюту. Она пояснила, пытаясь вырваться: – Это угроза.
Венто расхохотался, упираясь в собственные бока. Кристина нахмурилась. Как бы там ни было, страх прошел. Что бы там ни рассказывал про «зверения». Все же, несмотря на все, крепла уверенность, что тогда, в «Горизонте», она не ошиблась, посчитав его родственной душой.
Но родственные души, бывает, могут заблудиться. Так же, как и душа Энрике.