Новенький

Лесли Пейдж имеет одну отличительную особенность: в компании своих подруг эта девушка невероятно разговорчива и открыта, да настолько, что её можно услышать с другого конца столовой. Иногда кажется, будто она не видит никого вокруг, кроме тех, с кем дружит и готова делиться секретами. Но когда Лесли оказывается в компании людей, с которыми изредка встречается на каких-нибудь занятиях, секциях или просто здоровается ради приличия, она превращается в краснеющую скромницу, из которой и слова не вытянешь.

– Ого, Лесли, так ты, оказывается, уже познакомилась с ним! – улыбается ей Оливер и шутливо играет бровями. – Времени зря не теряешь!

– Нет, я… Я просто слышала, как девчонки на улице говорили с ним и…

– Картер значит, – задумчиво усмехается Оливер. Он проводит рукой по подбородку и вдруг щелкает пальцами: – У меня уже возникла идея.

Ссылаюсь на домашние дела, которых якобы скопилось так много, что мне непременно нужно скорее возвращаться домой. Обычно Оливер подвозит меня, поскольку живем мы на одной улице, но сегодня мой «личный водитель» решил отправиться на озеро со своими друзьями-программистами, с которыми посещает кружок по информационным технологиям и благодаря которым иной раз превращается в занудного ботаника. Такое, конечно, редко случается, но всё же!

По дороге домой, которая обычно занимает у меня минут сорок, я обдумываю возможные пути развития SchoolNewsLake. Да, газета срочно нуждается в обновленном контенте, в глотке свежего воздуха и новых идеях, которые пока находятся где-то за гранью моих умственных возможностей. Но это пока. Когда лампочка над моей головой вдруг зажжется и я выкрикну «Есть идея!», нам с ребятами не придется больше обдумывать дурацкие варианты, типа того, что мы обсуждали сегодня. Два года назад мисс Флорес, наш директор, предложила мне возглавить редакцию школьной газеты, которой никто не желал заниматься. А поскольку я собираюсь поступать на факультет журналистики в будущем году, это предложение показалось мне очень заманчивым и перспективным.

Чтобы срезать дорогу, сворачиваю на узкую тропинку, которая спускается и поднимается, точно океанские волны, повторяя изгибы зеленых холмов нашего славного города Гринлейк.

Телефон издает плавное бурчание и я, продолжая уверенно шагать вперед, пытаюсь отыскать свой гаджет на самом дне бездонной сумки, в которой, как обычно, есть всё на свете. Из-за моей жуткой предусмотрительности Оливер часто называет меня «бабулькой», поскольку те всегда носят с собой лекарства для любого органа и части тела, расчески, крем для рук и всякие другие принадлежности. Телефон беспрерывно вибрирует и бурчит, уведомляя о куче входящих сообщений. И кого это так прорвало?

Мой взгляд случайно цепляется за маленькое желтое пятно на чистой и белой рубашке, которое не понятно откуда взялось. Я останавливаюсь и пробую очистить ткань кончиком ногтя, как вдруг меня отшвыривает в колючие кусты и я падаю задницей на что-то мокрое и мягкое…

Из моей сумки вылетает практически всё. Смахнув выбившиеся пряди волос с лица, я пытаюсь понять, что случилось, и в немом ужасе таращусь в пустоту перед собой. Пустая и безлюдная тропинка, нет никаких звуков.

– Эй? – не то кричу, не то шепчу я. Мне не то, что бы страшно, просто… Что это такое было?! – Эй?

С трудом поднявшись на ноги, я обнаруживаю ужасную вещь. Страшную, дикую и до крайности постыдную: моя школьная юбка в собачьем дерьме. Наспех собрав свои вещи, я пытаюсь очистить ткань влажными салфетками, да вот только дерьма так много, что даже целой упаковкой не обойтись! Запах настолько отвратный, что я уже в сотый раз за две секунды подавляю в себе рвотный рефлекс.

Внезапно где-то в стороне слышится мужской смех. Я замираю на месте, пытаясь понять, приближается ли источник мужского голоса, или наоборот отдаляется. В первом случае мне нужно бежать отсюда, сломя голову, ведь позорище то ещё! А во втором, я могу спокойно разгуливать в вонючей юбке, поскольку эта тропинка практически всегда безлюдна.

Но тогда откуда же этот смех?

– И как прошло? – Смех. – Передай Лиаму, что он придурок. – Смех. – Нет, не настолько, как я себе представлял…

Точно лошадь на скачках, я срываюсь с места и ныряю в противоположные кусты, прячась от того, кто вдруг выходит на тропинку со стороны тех, куда меня кто-то или что-то швырнул. Чуть высунув голову, я наблюдаю за странной картиной: высокий парень в одних только спортивных шортах и белых кроссовках «Найк», начинает медленно крутиться на месте и буквально заглядывать в те кусты, где только что была я. Его бронзовое тело блестит от пота, а с черных волос стекает вода, словно он только что вышел из душа.

– Хочешь посмеяться? – говорит он своему собеседнику через беспроводные наушники. – Минуты три назад случайно влетел в какую-то девчонку и богом клянусь, она свалилась в кусты. Черт его знает, я просто бежал и песню слушал, как вдруг бабах! – по всей видимости, отвечает он на вопрос. Потом этот тип смеется и резко отпрыгивает назад. – Здесь же дерьма целое ведро! Том, кажется эта девчонка свалилась в гору собачьего дерьма. Господи, ну и вонь же…

А дальше тихий смех, громкий смех, ругательство. Мало того, что я сижу здесь в траве, на моей заднице по-прежнему собачий шоколад и я с трудом пытаюсь не заблевать всё вокруг, так ещё и человек, по вине которого я во всё это вляпалась без зазрения совести смеется надо мной! Не будь мое положение настолько идиотским, я бы непременно подошла к нему и влепила пощечину.

2

У Бреди Макбрайта нет абсолютно ничего хорошего внутри, помимо органов, которые ещё могут быть кому-то полезны. Он до тошноты хвастлив и глуп, а его мысли опошлены настолько, что кажется, будто и его простое «привет» несет в себе совершенно иной смысл. Зато внешне этот парень напоминает один огромный сгусток стальных мышц, доводящий девчонок до обморочного состояния.

Мисс любовь: «Какой же он лапочка».

Шери-Шери: «Сладкий».

Солнечная улитка: «Я хочу его».

– В девчачьем чате все с ума посходили! – жалуюсь я за обедом. Оглядываю столовую и не нахожу ни одну девчонку, у которой не было бы в руках телефона. – Все только и пишут про Бреди. Про новенького и про Бреди. Бреди и новенький. Новенький и Бреди. Б-р-р! Современные девушки тупеют слишком стремительно.

– Недавно читал статью о качках, – комментирует Оливер, пережевывая сэндвич, – в ней говорится, что такие люди чрезвычайно скромные и добрые личности.

– Эй-эй-эй, детка, хочешь, я прокачу тебя на своей тачке, а потом ты отблагодаришь меня?

Я закатываю глаза, наблюдая за попытками улыбчивого Брэди очаровать старшеклассницу Келли Радж, которую большая часть нашей школы считает невообразимой привлекательной и абсолютно недосягаемой.

– Меня сейчас стошнит.

– Кстати, в вашем чате не только про Бреди и новенького говорят. Ещё о Стиве, Коуле, Патрике. Иногда и обо мне, – добавляет Оливер и сам смеется над собственными словами. – Судя по твоему хмурому настроению, ты ещё не отошла от вчерашнего.

– И навряд ли это произойдет в ближайшие несколько недель, если я не найду этого негодяя! До сих пор кажется, что от меня несет дерьмом.

– Если ты снова увидишь этого парня, что сделаешь? Подойдешь и молча влепишь пощечину? – усмехается Оливер.

– Ещё скажу, что он козел.

– Знаешь, обычно, когда так происходит, парни спрашивают, а за что, собственно, они это заслужили?

– Он сбил меня, Оливер! И даже не соизволил помочь и убедиться, что со мной всё в порядке! Этот козел просто побежал дальше, как будто случайно ударился о столб. А я что, похожа на столб?

– Ни капельки! Но ты позабыла об одной дурно пахнущей детали: ты свалилась в собачье дерьмо. Как только ты скажешь ему об этом, тебя же…

– Что? – упрямо смотрю я на Оливера. – Что?

– Засмеют. Город относительно небольшой. Новости и слухи быстро распространяются.

– Ты что, смеешься? – приглядываюсь я повнимательнее. – Нет, ты смеешься надо мной?

– Прости, но это правда очень весело! Хоть я и понимаю, что вчерашнее твое положение было катастрофически ужасным.

Неожиданно к нашему столику подбегает Лесли Пейдж. Её круглые глаза в необъяснимом восторге скачут от меня к Оливеру, а губы, покрытые плотным слоем прозрачного блеска, растягиваются в довольной, как у Чеширского кота, улыбке.

– Привет, ребят.

– Привет, Лесли, – здороваемся мы с ней в один голос.

– Я по поводу вчерашнего. Ну, о газете.

– Хорошо, – медленно киваю я, пока не в силах понять, почему девушка настолько возбуждена. – Появились какие-то крутые идеи и ты не можешь подождать до завтрашней летучки? Мне это нравится!

– Я узнала, – почти шепотом отвечает она. – Узнала где он живет и откуда приехал.

Мой непонимающий взгляд упирается в Оливера, чьи глаза вдруг резко распахиваются, а рот приоткрывается так, будто он собирается громко похвалить Лесли и подарить ей розы в человеческий рост.

– Умница! Садись, – предлагает он, – и рассказывай всё, что знаешь.

– Вы о чем? Оливер?

– Хе-е-ейз, – со вздохом протягивает друг, – о новеньком! О ком же ещё!

– Боже, этот дурдом никогда не закончится.