Хочу быть твоей

– Вы здесь ни разу не были?

– Нет, это моя первая поездка в Афины.

– И долго вы были там?

Она искоса взглянула на него.

– Примерно шесть часов.

– Шесть часов? – Ангелос нахмурился. – Вы хотите сказать, что приехали в Афины сегодня?

Талия кивнула.

– Но что заставило вас идти устраиваться на работу, если вы только что приехали?

Она отвела глаза, явно занервничав. В душу Ангелоса закралось подозрение. Кто она такая – эта женщина?

– Я решила, что так будет лучше, – сказала она наконец.

Ангелос не ответил. Он видел, что София внимательно смотрит на них, и решил продолжить этот разговор без нее. Но он обязательно выяснит, зачем Талия ди Сионе приехала сюда.

Через пятнадцать минут вертолет стал снижаться над Каллосом. Как только они приземлились, Ангелос выбрался из кабины и помог сойти сначала Софии, потом Талии. Рука ее была маленькой и хрупкой. Она спрыгнула на каменистую землю, прикрыв глаза от солнца другой рукой, и стала оглядываться вокруг.

– Это частный остров? – спросила она.

– Да, это мой дом. Но у вас будет все, что вам нужно. Все необходимое на виллу привозят с соседнего Наксоса.

Талия кивнула, медленно выдохнув. Должно быть, она долго сдерживала этот вздох.

– Хорошо, – сказала она так, будто говорила это самой себе. – Хорошо.

Ангелос повел их от вертолетной площадки к вилле. В лицо ему подул соленый морской ветерок, солнце было горячим, и на секунду, вдохнув свежего воздуха, он расслабился. Позволил себе поверить в то, что все у него под контролем, что София в безопасности.

Что он сделал все, что мог, даже если раньше не сделал этого.

Талия дышала полной грудью, следуя за Ангелосом и Софией по извилистой дорожке к видневшейся на пляже белой вилле. Постепенно ее стало оставлять напряжение, охватившее ее в вертолете.

С высоты вертолетной площадки она смогла увидеть, каким маленьким был этот остров. На нем размещались большая вилла с просторным садом, дом для прислуги и каменная лестница, спускавшаяся к пляжу. Остров был маленьким. Но это, возможно, было хорошо, сказала она себе. Здесь у нее не будет приступов клаустрофобии. Ведь она находится не в замкнутом пространстве, ее окружают открытый воздух и море, и здесь, по крайней мере, нет незнакомых людей.

И все же она испытывала напряжение. Ей хотелось вернуться в спасительное поместье деда, в тихую студию с видом на море и небо, где она могла писать свои картины в блаженном одиночестве. Где ей не приходилось бороться со всеми своими прежними страхами и ощущением опасности.

Глубоко вздохнув, Талия подставила лицо солнцу. Она сможет сделать это. Она уже это делает. Она вынесла перелет на самолете, поездку на такси сквозь забитый транспортом город, перелет на вертолете и почти постоянное общение с незнакомыми людьми. Такого у нее не было за семь лет ее уединения, и это страшно вымотало ее, но она выжила.

– С вами все в порядке?! – крикнул Ангелос, и Талия обнаружила, что она стоит на месте.

– Да, в порядке, – сказала она и поспешила по дорожке за своим работодателем и его дочерью.

Когда они вошли в просторную гостиную, навстречу им выбежала экономка. Воскликнув что-то на греческом, она расцеловала Софию в обе щеки. Затем, остановившись перед Талией, уперла руки в крутые бока и оценивающе взглянула на нее, прищурив глаза. Затем она заговорила с Ангелосом, который что-то ответил ей на греческом языке. Талия ничего не поняла, но догадалась, что экономка не одобрила ее, мгновенно оценив своим опытным глазом.

– Я подхожу? – спросила Талия Ангелоса, когда в их разговоре возникла пауза. Она хотела спросить это шутливым тоном, но получилось нервно. Снова в желудке возникло напряжение, когда она осознала с новой силой, насколько чужим все это было. А она боялась всего чужого.

Ангелос явно опешил, затем губы его сжались в уже знакомую твердую линию.

– Мнение моей экономки не имеет значения. Я уже нанял вас.

– Наверное, это плохо? – Талия уже почти шутила. По крайней мере, говорила непринужденно, хотя по-прежнему ощущала скованность. – Я знаю, что платье мое помято, но ведь я летела в самолете.

Ангелос кивнул в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

– Мария проводит вас в вашу комнату. У вас будет время привести себя в порядок и подобающе одеться к обеду.

У этого человека отсутствовало чувство юмора, решила Талия, последовав за Марией наверх. И чувство сострадания тоже. Он был лишен чуткости и дружелюбия. Он был машиной. Роботом. Дроном…

Она так погрузилась в эти мысли, что чуть не врезалась в солидное тело Марии, когда экономка остановилась перед дверью спальни.

– Ваша комната, – сказала она по-английски с сильным акцентом, и Талия, обойдя ее, вошла в роскошную комнату, отделанную в кремовых и сине-зеленых морских тонах. Занавешенные тяжелыми портьерами окна выходили на пляж.

– Как здесь хорошо, – сказала она. – Efharisto.

Мария что-то проворчала, по-видимому, не одобряя сказанное ею слово, а затем на пальцах показала цифру семь.

– Ужин в семь? – догадалась Талия, и, когда экономка кивнула, задумалась над тем, не пройти ли ей краткий курс изучения греческого языка.

Она подошла к окнам и взглянула на открывшийся перед ней потрясающий вид. Сады, поросшие бугенвиллеей и гелиотропом, спускались по пологому холму к пляжу, где полоска белого песка встречалась с зеленовато-голубой водой, прямо как на рисунке Софии.

Проходя с экономкой мимо кухни, Талия ощутила дивный аромат, судя по аппетитному запаху выпечки, там готовили закуски. При этой мысли в желудке у Талии заурчало, она взглянула на часы. До ужина оставалось два часа. За это время она приведет себя в порядок, хотя у нее было чувство, что Ангелос Мена все равно будет недоволен, что бы она ни надела и сколько бы усилий ни потратила на свою наружность. Но он, по крайней мере, нанял ее.

И все же Талия наполнила водой огромную мраморную ванну, чтобы смыть с себя пыль двадцатичетырехчасовой поездки и поднять упавший дух. Она открыла свой единственный чемодан, слишком поздно осознав, что взяла с собой очень мало вещей на шесть недель. На самом деле она взяла только свои повседневные футболки и шорты, один флисовый пиджак и пару джинсов, не считая летнего платья, в котором она летела в самолете.

Закусив губу, Талия вынуждена была признаться, что у нее нет ничего, что бы надеть к ужину. В своей обычной жизни ей не нужны были наряды, чтобы производить впечатление. Она работала художницей, и поэтому ее одеждой были заляпанные краской джинсы и старые футболки. Она даже и не думала о том, чтобы подготовить к встрече с Ангелосом Меной какую-нибудь деловую одежду; по правде говоря, она вообще мало о чем думала, кроме самой поездки.

Вздохнув, Талия прикинула, сможет ли она постирать сарафан, чтобы он высох к ужину на морском ветерке.

Она поняла, что ей действительно это удалось, когда она вышла из спальни к ужину без пяти семь. Платье было чистым и не таким уже помятым, хотя и слегка влажным на плечах. Может, Ангелос не заметит этого.

На вилле царила тишина, когда Талия спустилась вниз по лестнице. Комнаты были темными и пустыми. Заглянув в огромную гостиную, с диванами в пастельных тонах, она отправилась дальше и набрела на явно принадлежавший мужчине рабочий кабинет, со столом из черного дерева и книжными полками во всю стену. Наконец она нашла столовую, в дальнем конце виллы. Ангелос уже стоял посредине зала, глядя на большой портрет женщины, висевший на стене.

Он повернулся, когда Талия вошла на цыпочках, лицо его было хмурым, как обычно.

– Вы опоздали.

– Простите. Я искала столовую.

Взглянув на ее платье, он еще больше нахмурился.

– Вы не переоделись к ужину.

– На самом деле переоделась. Я постирала свое платье и снова надела. – Она зачем-то слегка повернулась, и это было так глупо, что она покраснела. – Разве вы не видите?