Выжатое сердце

Мёртво-бледная Эгерли, висящее, покачивающееся тело которой направлено в сторону дверного проёма, перед которым стоит напуганная до дрожи старушка, с уткнутым в грудь подбородком и обмотанной петлёй шеей, вводит Миссис Чарлтон в панический ступор.

Чарлтон разинув от испуга рот, всё дёргает губами, пытаясь что-то сказать, но никак не получается. С выпученными глазами она наблюдает эту бесконечную сцену.

Время бесконечно тянется, а она даже не может ни опустить глаз с мёртвого тела, ни двинутся в сторонку… Старушка жалко пищит, уронив из руки свою лампу.

Через 20 минут на место прибывает полиция по делу о смерти всеми любимой мэр Кембрида Патриции Эгерли…

Глава 2

2 июня, 1806 год

Индания. Раннее утро. Рассвет. Только-только солнышко начинает подниматься и освещать своими тёплыми, яркими лучами деревья, цветочки, траву, на которой еще осталась утренняя роса, и которая теперь светится, отражая своей росой солнечные лучи. Город еще спит. Солнышко заглядывает людям в окна и те, кто не закрыли шторой свои окна, ослеплённые утренними лучами солнца просыпаются столь рано. Некоторые встают с постели, а некоторые с сонным мычанием переворачиваются на другой бок, где солнце слепить не будет. Веет лёгкий летний ветерок, от которого шелестят листья деревьев и развеваются Инданские флаги в центре города. Ветер забегает к людям в дом через открытые окна и своим мимолётным движением, пытается разбудить спящих людей.

Именно в такое летнее июньское утро на свет родилась Патриция Эгерли.

Зеленоглазая, улыбчивая девочка с постоянным желанием играть и веселиться, заполняла своей радостью весь дом.

Без братьев и сестёр Патриции было очень скучно, но у неё были родители, не дававшие ей скучать.

Отец Патриции, Джордж Эгерли – Серанфиец, и, как полагалось всем Серанфийцам, уделял больше всего своего времени именно семье. От отца Патриции передались красивые, глубокие зелёные глаза и ямочки на двух щеках, причёи ямочка на правой щеке была больше, чем на левой.

Джордж очень улыбчивый и веселый человек. Он очень энергичен и может найти общий язык с любым человеком.

Мать Патриции, Маргарет Эгерли – Инданка, от которой дочери передались кудрявые, чёрные волосы и курносый нос.

Мать Патриции – дама очень элегантная и уверенная в себе, одними только манерами поражающая всех.

«Вот повезло папе с мамой!» – всё думала Патриция, будучи маленькой.

Её родители были двух разных национальностей и Эгерли получилась некой смесью двух наций.

Она смотрела на своих родителей как на героев. Всегда смотрела на них с блестящими детскими глазёнками и всегда подражала им.

Эгерли росла в Оксбурге[1 - Оксбург – столица Индании] и провела там всё свое славное детство.

Часто она ездила с отцом на его Родину – Серанфию, в Линтон[2 - Линтон – столица Серанфии]. Столица запомнилась ей необычной, красивой и чистой, с приветливыми лицами. На удивление в столице не бушевала быстрая жизнь, хотя бывали и дни, когда люди куда-то очень спешили. Нравилась Эгерли в Линтоне и её величавая архитектура и внушительные размеры. Дома, в частности, были большие, но не слишком, а в высоту больше Инданских домов этажа на 2, а улицы широкие и длинные.

Бывало, идёшь по улице между домами, а тут – слева и справа вывески, окна, в которых видишь прилавки магазинов или обедающих в закусочной людей.

В столице Серанфии было что попробовать, ведь здесь постоянно то и дело появлялось что-то новое и интересное. Сюда разъезжались все торговцы и таланты со всех уголков мира.

Эгерли многое попробовала с отцом. Особенно запомнились ей походы в чащу Линтонского леса.

– Походы – это лучший способ разгрузить себя и отдохнуть, Патри – говорил ей постоянно отец.

А ведь действительно, природа вокруг, высокие деревья покачивающиеся от несильного ветра, горячее пламя костра и дрова на костре, хрустящие от огня – всё это заставляло разгрузиться, окунуться в другой мир. В мир, где нет никаких городских проблем. В мир, где ты чувствуешь себя особенно спокойно, когда рядом близкий человек.

Они с отцом гуляли по лесу, разбивали лагерь, разжигали костер, грели еду на костре и всё это время сидели перед ярким костром.

Под хруст горящих дров они обсуждали самые разные темы, от темы будущего, до темы прошлого.

Отец Эгерли был человек, повидавший очень многое в свои годы. Он бывал в самых разных странах и перепробовал, кажется, всё.

С каждой поездкой в Серанфию, Патриции Эгерли было всё тяжелее и тяжелее с ней прощаться, но при этом было огромное желание вернуться на свою Родину, где будут все родные и близкие.

Бывало, она скучала по Серанфии, находясь у себя на Родине и хотела туда поскорее поехать.

В общем, у неё сложилось самое замечательное впечатление о Серанфии, где Патриция была знакома с каждым знакомым отца, где множество улиц уже были до того знакомы, что стали как родные.

Глава 3

Школа. После звона колокольчиков, оповествующих о начале урока, в коридорах пронесся детский шум и гам. Детки как кучка муравьев бегут в рассыпную по своим классам.

В класс шмыгнула и Эгерли. Маленькая первоклассница Эгерли, уже освоившаяся в этой школе, уверенно шла на своё место, качая из стороны в сторону своей наплечной коричневой сумкой.

Учителя математики, чей урок должен начаться, до сих пор не было.

Эгерли прошла между двумя рядами и дойдя до своего места в первом ряду заметила, что на её месте сидит какой-то пацанчик. Будучи в недоумении, она прямо спросила у паренька:

– Это же моё место, что ты здесь сидишь?

– О, – удивился мальчик – а меня сюда посадили.

– Кто посадил? Как? – недоумённо спросила Эгерли.

– Учитель математики. – спокойно, по-детски добрым голосом отвечал мальчик – Он сказал, что на его уроке я буду сидеть здесь, а на других уроках, как я понимаю, места будут распределять другие учителя. Ты ведь не против?

– Нет-нет, я не против! – быстро ответила Эгерли, осматриваясь по сторонам в поисках учителя, но всё же села рядом.

Вещи мальчика были аккуратно разложены на парте. Среди разных школьных принадлежностей мальчика, Эгерли заметила книжечку в мягком переплёте и самодельную дудочку из дерева. Деревянная, небольшая дудочка была красиво обрисована разными узорами, причём, разрисовано на вид детской рукой.

– Ух ты! Это твоё? – Удивилась Эгерли с сияющими глазами, показывая ему пальцем на дудочку.

– О, да. Это моя дудка! – нерасторопно и немного скромно, отводя взгляд, ответил мальчик, подавая ей дудочку.

– Сам смастерил? – всё расспрашивала Эгерли, разглядывая дудочку со всех сторон.

– Да, я умею такие делать. Меня папа научил.

Он меня и научил играть на дудочке.

В этот момент в класс вошел учитель математики.

Урок начался. Все пооткрывали свои тетрадки и учебники, а высокий, солидно одетый учитель, листал левой рукой учебник по математике, а затем начал что-то писать на доске. Мел скрипел по доске и периодически стучал, а все ученики усердно что-то записывали.

Эгерли тоже начала записывать в свою тетрадку.

Сосед по парте, не отвлекаясь, писал, и Эгерли шёпотом спросила: