Тетрадь с ошибками. Против правил

– Знаешь, а я ему сначала не поверила, – мать выдвинула из-за стола стул и села рядом с дочерью.

– В смысле? – Аня перестала жевать и уставилась на маму.

– Не поверила, что тебе абсолютно наплевать на него, на детей. Да, вообще на все, что тебя окружает, – та отодвинула от Ани тарелку.

– Мама! – Анна придвинула посуду обратно к себе. – Мне не наплевать. Просто… я сама не знаю, что со мной. Мне кажется, что я не должна… жить.

– Ты что такое говоришь? Откуда такие мысли? Ты это брось! – мать пригрозила дочери кулаком. – У нее муж и двое детей, а она не должна жить! Придумала же такое!

–Тише! – шикнула Аня. – Наденьку разбудишь.

– Надо же! Наконец, подумала о дочери!

– Знаешь, кто мне сегодня снился? – неожиданная смена темы. Аня не дождалась ответа. – Тетя Фима. И, знаешь, что она мне сказала?

– Что же? – Анина мать подперла руками подбородок, предвкушая увлекательный рассказ.

– Если коротко, то сказала, что я дура, – Анна потянулась за еще одним блином. – И на чувство, что я не должна жить, велела наплевать. Сказала, что после рождения дочки началась моя настоящая жизнь. И еще говорила, чтобы я ее не подводила, раз она меня спасла…

– Какой правильный сон! Она, как будто, твой ангел-хранитель.

– Вот, точно. Она так и представилась, – Аня взяла паузу, чтобы прожевать пищу. – Короче, теперь все будет по-другому. Я буду лучше заботиться о детях, потому что они – смысл моей жизни, – вытерла руки салфеткой и встала из-за стола. – Спасибо, очень вкусно, – направилась было в комнату, где спала Наденька, но остановилась. – Так, ты так и не ответила. Где Макс?

– На гастроли уехал. Два дня назад.

– Да, ну! Два дня? – Аня удивленно подняла бровь. – Вот это я, конечно, выпала из жизни. Позвонить ему, что ли…

25

Аня ожила. Ожила настолько, что к кроватке Нади подходила через каждые пять минут. Киру же доставалось внимания поменьше: его проверяла через пятнадцать.

– Наседка! – вздохнула мать.

– Тебе не угодишь, – Аня сделала обиженный вид. – Просто я заботливая мама.

Бабушка Кира и Нади махнула рукой и ушла на кухню. Все-таки с присмотром за детьми ее дочь справлялась лучше, чем с готовкой. Мама хоть и закатывала глаза, когда Аня слишком сильно кутала Наденьку, все равно оставалась довольна. Довольна тем, что та проявляла интерес к детям. Пусть даже и чрезмерный.

Пока мать кошеварила, Аня решила устроить выставку рисунков Кира. Собрала все лежавшие в его комнате и развесила по квартире. Для шестилетнего мальчика очень красиво: домики почти ровные, и у людей по пять пальцев. Что еще нужно для полноценной картины? Кир явно пошел в отца. Настоящего. Того, который был архитектором.

Аня любовалась творениями сына и гордилась им. Глядишь, из мальчика вырастет гениальный художник. Вдруг ее взгляд зацепился за рисунок, где высокий мужчина с крыльями за спиной укладывал спать маленького ребенка. Ангел! Но больше всего Аню поразили темные волосы и зеленые глаза этого мужчины. Ножницы и скотч выпали из рук, а из глаз полились слезы. Кирилл!

Успокоившись, Аня подозвала сына и спросила:

– А кто это у тебя на рисунке?

– Тезка, – ответил Кир и убежал на кухню. К бабушке, которая только что вытащила из духовки вишневый пирог.

– Но как? Не может быть! – Аня аккуратно сняла со стены рисунок и спрятала в ящик своего стола. Казалось, она сходит с ума.

26

«Никогда не наступит тот день, когда я решу покреститься,» – с тех Аниных слов прошло лет пять, а, то и больше. Вот она села в автомобиль, и прежде чем завести его и отъехать от церкви, тронула пальцами нательный крестик. Серебро всегда шло ей больше золота.

– Привет! Вас подвезти? – Аня увидела коллегу с дочкой.

Женщина столько раз выручала ее по работе, почему бы не оказать той услугу. Тем более, Ане, как раз по пути.

– Привет. Было бы здорово, – коллега с радостью приняла предложение.

– Можно мне на переднее? – девочка просительно посмотрела на маму.

– Ну, если тетя Аня не против.

– Не забудьте пристегнуться, – напомнила Аня, когда дочка коллеги уселась на сидение рядом.

Щелчок. Это позади пристегнулась Анина коллега. У ее дочки же ремень безопасности, как назло, не дотягивался до застежки.

– Заело!

– Да, что ж такое! – Ане он тоже не поддавался. – Ладно. Ехать недалеко, и гайцы на дороге у нас стоять вряд ли будут.

Движение было не оживленное, да и Аня водила очень аккуратно. Ничего страшного, если двенадцатилетний ребенок на переднем сидении не пристегнут.

Сначала болтали обо всем на свете, а потом сделали радио погромче и подпевали. Комфортная и веселая поездка. До дома Аниных пассажиров оставалось всего пару километров.

– Тетя Аня, что с вами? – испугалась девочка, увидев, как Анина голова упала на руль, а цифры на спидометре начали расти.

«Highway to hell!» – на радио обычно не ставят такие песни. Автомобиль с бешеной скоростью неумолимо приближался к дереву, стоящему на обочине. Водитель – без сознания, а пассажиры – в панике. Под их отчаянные крики раздался стук столкновения. Бампер всмятку, и машина красная теперь еще и изнутри: салон запачкан кровью.

– Тварь, ты угробила мою дочь! – Анина коллега, рыдая вытаскивала из авто двенадцатилетнюю девочку. Сердце той едва билось.

27

Предотвратить аварию Серафима не успела. Но у нее еще оставалось время, чтобы спасти пострадавших. Точнее, одну из них. Чья-то нить жизни обязательно оборвется, потому что сегодня день, когда должен был умереть Федор Солнцев.

– Они с Аней просто поменялись местами! – в ужасе схватилась за голову ангел-хранитель. – Нужно встретиться с Дамианом. Срочно!

Она отправила ему послание с просьбой незамедлительно явиться на нейтральную территорию. И сама прямиком отправилась туда.

Демон опаздывал. Как всегда. Наконец, Серафима услышала заветное хлопанье крыльев. Обернулась и опешила.

– Астарот? Что ты здесь делаешь?

– Не ожидала? И я не ожидал, что у моего друга какие-то дела с ангелом, – последнее слово Астарот произнес с отвращением. Как будто выплюнул. – Хотя мог бы и догадаться. После того случая.

– Не думаю, что вы друзья, – Серафима сделала шаг назад. На всякие пожарные. Она хорошо помнила «тот случай». – Зачем ты сюда пришел?

– Остановить преступный сговор и сдать тебя твоему руководству. Или своему, – он медленно подходил к Серафиме.