Миг воплощенных желаний

Оливия равнодушно признала причину отказа от дочери: она почти наверняка оставила бы Майю у себя, если бы ее женатый богатый любовник поверил тому, что ребенок от него. Откуда ей было знать, что он сделал вазэктомию? И конечно же, Майя должна была согласиться с тем, что настоящие мужчины не терпят матерей-одиночек.

– Ой.

Мужчина с сумкой на колесиках, словно со смертоносным оружием, даже не понял, что толкнул Майю. Она укрылась за горшечной пальмой и стала наблюдать за предприимчивым молодым художником в фойе отеля, который делал карикатуры на только что прибывших постояльцев.

Майя потерла ушибленную голень и вздохнула. Лыжный отдых был обречен с самого начала. Они еще не добрались до шале, которое хранило столько хороших воспоминаний о давних детских каникулах, когда у Майи разболелась голова.

Это стало началом грядущих событий и доказало, что попытка вернуть прошлое – фатальная ошибка. Но когда владелец шале и старинный друг семьи предложил ей и Беатрис жилье после отмены брони в отеле в последнюю минуту, они не смогли отказаться. Поэтому они успокоили себя, назвав этот отдых обычным отпуском. По словам Беатрис, у Майи появилось бы вдохновение для создания зимней коллекции их модного лейбла.

Но поработать им почти не удалось, и не из-за мигрени Майи, не из-за соблазна покататься на лыжных склонах, а из-за приезда бывшего возлюбленного Беатрис, Данте, который объявился без королевских фанфар, как полагалось по статусу наследному принцу Сан-Мацисо. И жизнь Беатрис снова пошла кувырком.

Майя могла простить ему то, что они с сестрой не работали над коллекцией одежды. Но ей не удавалось простить его за то, что из-за него ее сестра – прирожденная оптимистка – стала такой несчастной. Теперь, когда Беатрис улыбалась, ее глаза всегда были грустными.

Наблюдая за людьми из укромного уголка рядом с горшечной пальмой, Майя отмахнулась от мыслей об обреченном браке сестры и стала зачарованно наблюдать, как уверенно рисует молодой художник.

Когда-то Майя считала, что у нее талант к живописи, но ее юношеская самоуверенность не выдержала насмешек и унижений отчима. Этого мужчины больше нет в ее жизни, и Майя почти поверила в свои силы, но так и не вернулась к рисованию углем или красками.

Вспоминая прошлое, она подумала, что ужасный Эдвард, вероятно, оказал ей услугу: на свете много художников гораздо талантливее ее.

Рисующий парень был опытным художником, хотя не всем нравились его зачастую нелестные, но забавные карикатуры.

– Количество важнее качества. – Он обратился к ней через плечо, и Майя виновато вздрогнула.

– По-моему, ты очень талантливый, – с улыбкой сказала Майя. Она вышла из-за пальмовых ветвей и подошла поближе, когда юноша скомкал свое последнее отвергнутое творение и взялся за новый портрет.

– Благодаря этой работенке я оплачиваю счета и покупаю еду, живя на чердаке. Только не это! – Он простонал, когда освещение замерцало и выключилось.

– Пропало электричество?

Наступила тишина, а потом зал заполнился бормотанием людей.

– Кто знает? Сегодня так было все утро. Ну, вот и снова дали свет.

Его ловкая рука запорхала над бумагой – карикатура ожила как по волшебству. Несколько коротких штрихов, и появилось изображение. Наклонив голову, Майя изучала лицо, которое обретало форму. Тонкий нос, обладатель которого привык взирать свысока на человечество, невероятно высокие скулы, рот с полной чувственной верхней губой и твердой нижней; глубокая ложбинка на квадратном подбородке, словно высеченном из гранита.

Если обладатель этих глаз с тяжелыми веками и очень длинными загнутыми кверху ресницами высокомерен, самоуверен и властен, он явно не захочет увидеть свою карикатуру. Судя по всему, он не умеет смеяться над собой.

Подняв добрые темно-карие глаза, она с любопытством оглядела зал, чтобы найти объект вдохновения художника. И сразу перестала улыбаться, заметив того, чью карикатуру рассматривала. На него нельзя было не обратить внимание, и не только потому, что он был выше ростом большинства присутствующих. Рослый, по-спортивному подтянутый, в длинном черном шерстяном пальто с широкими плечами. Его иссиня-черные волнистые волосы были зачесаны от высокого лба и слегка касались покрытого снегом воротника пальто.

Майя почувствовала неприятную энергию, исходящую от этого альфа-самца, которую он излучал даже с такого расстояния. От неприязни к этому человеку у нее стало покалывать кожу. Она заставила себя проигнорировать странный чувственный трепет, наблюдая за ним. Мужчина был по-настоящему привлекательным. Он одновременно и отталкивал, и притягивал Майю. Его красота завораживала, хотя она и пыталась найти в ней изъян.

Художник был неплохим, но теперь Майя видела несовершенство его техники. Все в незнакомце, начиная со сдержанной силы в плавной походке, как у пантеры, и заканчивая точеным профилем, волевым и чувственным, подсказывало ей, что он непростой человек.

Она моргнула и покачала головой. Шум переполненного пространства снова окутал ее, и она встревожилась и смутилась, осознавая, как пристально пялится на мужчину, словно она… Майя потупила глаза и почувствовала, как у нее краснеют щеки. Она вдруг подумала, что выглядит как женщина, изголодавшаяся по сексу.

Ну, не в буквальном смысле, потому что она сознательно отказалась от личной жизни, а не была неудачницей, как предполагала Беатрис. Майя на мгновение закрыла глаза, стараясь не думать об обидных словах сестры.

Беатрис была страстной, а Майя осторожной. Иногда ей казалось, что ее сестра обрела с Данте то редкое чувство, которым наслаждались их родители до того, как судьба отняла у них отца.

Майя думала, что у каждого человека есть родственная душа, но ее трудно встретить на улице. Может быть, именно поэтому большинство людей создают несчастливые семьи, как Беатрис, считая, что нашли свою вторую половинку, а потом становятся несчастными и одинокими.

А может, Беа права? Возможно, Майя просто боится предложить свою любовь мужчине, который потом ее отвергнет. Отгоняя бесполезные мысли, она снова внимательно посмотрела на рослого и мускулистого героя карикатуры. «Никакая он не родственная душа», – размышляла она, сильно растирая руками плечи, чтобы расслабить их. Не надо анализировать неожиданную реакцию на совершенно незнакомого человека, потому что, в отличие от многих людей, включая ее сестру, которые предполагали, что выбор партнера не имеет значения, если он привлекает, Майя твердо верила: надо думать головой. И поэтому разум всегда будет управлять ее желаниями, а не наоборот.

Кроме того, надо учитывать и практическую сторону. Сейчас романтика или секс – не важно – усложнит ее жизнь.

Они с Беатрис пытаются начать модный бизнес, и одной из них следует быть серьезной. Ее сестра переживает расставание с мужчиной, поэтому Майя обязана вести себя благоразумно. Посмотрев на Беа, которая пялилась в телефон, Майя посочувствовала ей. Нет, благополучие Майи никогда не будет зависеть от мужчины. И она не позволит никому сделать ее несчастной.

Жара и толкотня были невыносимы. Самуэле чуть не развернулся и не вышел во вращающиеся стеклянные двери на улицу, где шел сильный снег. Судя по всему, ему придется торчать в аэропорту два часа.

Его мучительное разочарование усилилось, когда он узнал, что на взлетно-посадочной полосе стоит его частный самолет, но придется ждать. Он не сумеет вернуться в Рим вовремя, чтобы увидеться с братом Криштиано, которому предстояла плановая операция.

Он сжал пальцами телефон в кармане, думая о том, позвонить ли Криштиано. Потом решил подождать, пока не узнает график своих поездок. Ему не хотелось зря обнадеживать брата.

Его лицо напряглось, когда он услышал смех справа от себя. Он не хотел этого слышать. Он не желал быть здесь. Ему надо быть рядом со своим братом.

Криштиано попал в ужаснейшие неприятности не по своей вине и в одиночку проходит испытание, потому что его обожаемая жена не может посещать больницы. Виолетта ни разу не совершала дурных поступков и поддерживала своего мужа, пока ему не назначили биопсию, чтобы выяснить причины слепящих головных болей, от которых он молча страдал прошедшие полгода.

– Она заплакала, когда я рассказал ей об этом, – говорил Криштиано.

Женские слезы не трогали Самуэле. Ну, не все женские слезы. Даже сейчас, спустя столько лет, вспоминая тихие материнские слезы, он немеет от беспомощности, которую испытывал в детстве. Слезы, которыми женщины пытаются манипулировать, оставляли его холодным. Виолетта манипулировала Криштиано, который, к сожалению, не был таким хладнокровным, как его брат.

Самуэле нахмурился от гнева и презрения, которые он испытывал к Виолетте, и провел рукой по волосам. Его ладонь стала влажной, и он сжал пальцы в кулак. Он не понимал, почему мужчины в его семье выбирают себе неподходящих женщин.

Наверное, ему просто не повезло найти так называемую любовь всей своей жизни. Ясно одно: если он однажды встретит такую женщину, то убежит от нее. Самуэле цинично улыбнулся, его глаза похолодели. Он был уверен, что в ближайшее время ему не понадобится никуда бежать, потому что любовь – вымысел, а он не герой голливудской романтической комедии.

Он направился к бару, думая о том, через что проходит его брат в одиночестве. Он не сразу понял, что к нему обращаются с вопросом.

Самуэле взглянул на юношу, потом на протянутый ему рисунок и вздрогнул. Отличная карикатура. Но на ней он выглядел как слишком неприступный человек, которому вряд ли доверится даже его собственный брат.

Гнев и разочарование, которые он испытывал оттого, что сначала не спас Криштиано от неудачного брака, а потом от болезни, захлестнули его.

– Это все, на что ты способен? – Он с презрением уставился на карикатуру, потом посмотрел из-под опущенных век на художника. – Тебя ждет невеселое будущее. Я очень надеюсь, что ты умеешь делать что-нибудь другое, помимо рисования. – Произнеся эти слова, он почувствовал себя виноватым и помрачнел, как грозовая туча.

Вместо того чтобы отдать рисунок юноше, Самуэле оставил его себе и потянулся в карман за кошельком. «Легче всего решить проблему деньгами, чем извиняться», – цинично подумал Самуэле. Но прежде чем он сделал хоть что-нибудь для успокоения своей совести, появилась маленькая фигурка с кудрявыми темными волосами, в ярко-оранжевом свитере под стеганым пальто. Она буквально бросилась между ним и молодым художником, который попятился, избегая столкновения.

Она двигалась так быстро, что Самуэле не понял, откуда она взялась. Упершись руками в бока, она уставилась на него снизу вверх.

Самуэле почувствовал сексуальный трепет, когда она по-доброму взглянула на юношу, а потом резко уставилась на него.

– Да ты мизинца его не стоишь! – тихо произнесла она, и ее слова задели Самуэле за живое. Сказать, что его ошеломило ее внезапное нападение, значит не сказать ничего.

Первоначальный шок Самуэле сменился сильным удивлением, когда она вытаращилась на него большими карими глазами, сверкающими от ярости золотым огнем. Желание, которое он испытал, было настолько сильным, что у него заныло в паху. Незнакомка была просто великолепна и очень ему понравилась.

Он быстро оглядел ее с головы до ног. Ее наряд был разноцветным, но великолепным. Ярко-оранжевый свитер и бирюзовое стеганое пальто. Единственным приглушенным элементом были ее зимние сапоги с меховой оторочкой, в которые она заправила бархатные облегающие брюки насыщенного бордового цвета.

Она либо дальтоник, либо хочет выделяться. В любом случае у нее это получается. Снова посмотрев на ее лицо, он потерял интерес к цветовой гамме ее одежды. Сверкающие глаза, лицо в форме сердца, обрамленное длинными темными прядями блестящих волос, выпавших из небрежного пучка на макушке.

Изящное телосложение и миловидность делали ее хрупкой и чувственной. Безупречная кожа на лице, высокие скулы, слегка вздернутый носик, говорящий об упрямстве. Она обладала пухлыми губами, которые теперь поджимала, сердито смотря на него.