Демон. Останься со мной

– Ваше величество!

– Ответьте мне. Или вам все равно? Что же, видимо, так. Кто бы из нас ни остался в живых, вам-то терять нечего!

Ким Сон закусила губу. Она любила короля, и чувства ее были сильны. Она с самого рождения знала, что судьбой ей предопределено стать королевой, – такова была воля покойного монарха. Когда она впервые встретилась с молодым королем взглядом – тут же влюбилась. Когда тайком смотрела на него издалека – ее сердце трепетало. Когда он обнял ее той лунной ночью, она уже искренне и крепко любила его. И даже то, что он приказал ее брату умереть, не смогло изменить ее чувств. От обиды у нее на глазах навернулись слезы.

– Вы так глупы, государь.

– Тебе жить надоело? И почему ты в таком виде? Готовишься к трауру?

Громовым голосом король приказал принести шкатулку королевы. Придворные дамы засуетились.

– Почему без украшений? Ты хотя бы знаешь, где они хранятся? Я уже не понимаю, кто мой враг – злобные чужеземцы или Ким Син.

– Ваш враг – Пак Чжунхон, – уверенно произнесла Ким Сон.

Пак Чжунхон. Единственный, кто был на его стороне. Как это понимать? Ван Ё решительно перевернул шкатулку вверх дном и из груды драгоценностей извлек нефритовое кольцо. Он грубо схватил нежное запястье Ким Сон.

– Даже враги не смогли убить твоего брата, но сегодня он умрет.

– Ваше величество!

– Преступление Ким Сина – государственная измена. Ты наденешь это и встретишь преступника, как полагается королеве.

Он силой надел кольцо на тонкий палец девушки и взглянул ей в глаза. У Ким Сон перехватило дыхание, по лицу ручьем текли слезы.

Сердце молодого короля разрывалось. Если бы ее брат умер в бою, как ему и было приказано, Ван Ё не пришлось бы причинять ей такую боль. Он ненавидел самого себя в этот момент, но и Ким Сон была ему ненавистна.

– На чьей ты стороне? Ты хоть когда-нибудь была на моей стороне? Был ли я в твоем сердце? Ты хоть когда-нибудь меня любила?

Сердце Ким Сон упало. Король совсем ее не понимал, не знал, что у нее на душе, и снова причинял ей боль. Дрожащей рукой она ударила его по щеке. Пораженный, он в бешенстве взглянул на нее. В его налитых кровью глазах спорили любовь и ненависть.

– Не становись на его сторону. Это твой единственный шанс выжить. Ты должна выбрать: быть моей королевой и жить или быть сестрой предателя и умереть.

Выбрать? Сжав руку с кольцом, Ким Сон произнесла недрогнувшим голосом:

– Я ваша королева и я люблю вас. Но я остаюсь сестрой предателя.

Ким Сон заплакала, предчувствуя скорую смерть, но твердо решив принять свою участь.

Ван Ё расценил это как неповиновение: она ставила брата выше него, своего короля, и покидает его, предпочитая смерть. От этого ему и самому захотелось умереть. Никто не встал на его сторону – ни народ, ни королева. Во всей империи не нашлось человека, который любил бы его.

* * *

Ван Ё медленно закрыл глаза и открыл их снова. Он делал так уже много раз, но картинка не менялась. Каждый день был похож на предыдущий, точно сон, от которого он никак не мог пробудиться. Длинный сон под названием реальность. В его просторном дворце к обеду подавали лучшие блюда, придворные дамы в страхе опускали перед ним голову. Посреди зала склонился в земном поклоне Пак Чжунхон. Ким Сон и Ким Син мертвы. Теперь король доказал всем свою силу?

– Вы проявили свою власть, разоблачив заговор изменников. Народные волнения улеглись, люди восхваляют своего государя. Я беспокоился, как бы вы не потеряли аппетит, поэтому приказал приготовить снадобье. У него чудесный аромат и сбалансированный кисло-сладкий вкус, оно поможет вам…

Довольно, пора пробуждаться ото сна. Ван Ё резко встал и перевернул уставленный блюдами низкий столик. Еда рассыпалась, миски разлетелись по полу. Что-то с грохотом разбилось – бабах! Но у Ван Ё перехватило дыхание от ощущения, что он все еще во сне.

Теперь расшитое золотом одеяние короля всегда было измято. На голове его не было короны, волосы растрепались. Смотря на все замутненными глазами, король снова и снова переворачивал стол вверх дном. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, как будто он всегда находился все в том же вечном сне. Прошло уже несколько лет со дня смерти королевы, но состояние короля только ухудшалось.

Взрослый мужчина, он бродил по дворцу без короны и полного облачения, в простом белом халате, с распущенными волосами. Пошли слухи, что король сошел с ума. Со смерти королевы и Ким Сина прошло уже немало времени, а король все так же проявлял слабость, не способный оправиться от событий прошлого, и это шло вразрез с планами Пак Чжунхона.

– Тело и душу государя одолевает болезнь, народ обеспокоен. Сократите количество приемов пищи и подносите ему лечебный отвар.

Отвар. Устремленный вдаль взгляд короля вдруг прояснился. Отвар, который убил его старшего брата, дядю и племянников, теперь будут подносить и ему. Изо рта у него вырвался смешок.

Пак Чжунхон, змеиная натура, вынашивал коварный замысел. Королем-безумцем можно вертеть как угодно, но удержать власть в руках такого правителя будет трудно. Нужно снова посадить на трон ребенка. Достаточно отыскать какого-нибудь дальнего родственника королевской семьи – и проблема решена.

Королевская служанка поднесла лечебный отвар и протянула чашу королю. Ее руки тряслись. Ни для кого не было секретом, что это за лекарство.

– Вкус у него горький, но оно прояснит ваш разум, сделает вас сильнее…

Залпом выпив отвар, король спросил Пак Чжунхона:

– Доволен?

Ван Ё убил своих подданных, королеву, родственников – и все равно не смог стать сильным. И вот теперь он сходит с ума.

Пак Чжунхон выскользнул из дворца, так и не дав королю ответа.

Во дворце царил хаос. Король угасал, его мучил кашель. Он ничего толком не ел, только пил отвар чашу за чашей и, распластавшись на полу, точно одержимый, торопливо водил кистью. Постепенно на бумаге вырисовывался светлый образ его возлюбленной. Он сделал уже несколько портретов, вокруг него были раскиданы кисти.

– Скажи… – отложив кисть, обратился король к пожилой придворной даме, когда-то прислуживавшей королеве.

Она пришла по его приказу и стояла в стороне, обеспокоенно наблюдая за королем. Когда он обернулся к ней, она вздрогнула. У короля был взгляд безумца.

– Я… не помню. Какой из портретов больше похож? Где она улыбается? Или вот этот, где плачет?

– Ваше величество…

– Я не хочу ее забывать, но, кажется, она до сих пор меня ненавидит. Я не помню ее.

И улыбающаяся, и плачущая – это была она.

Будто решившись на что-то, придворная дама вдруг подошла к убитому горем королю. Все это время она хранила у себя некоторые вещи на случай, если Ван Ё однажды вспомнит о той, которую когда-то любил. Она протянула завернутый в шелк сверток растрепанному королю.

Он медленно развернул ткань. Шелк раскрылся, и взгляду предстала знакомая одежда. Ван Ё захлестнула тоска, руки его заметно дрожали. Платье с пятном крови, которое было на королеве в ее последний день, и нефритовое кольцо – то самое, которое он силой надел ей на палец. Сжимая кольцо в руке, он лил слезы, которые так долго копились глубоко внутри, – слезы досады. Сердце у него разрывалось, а горячие, точно адское пламя, слезы орошали пол королевских покоев.

Мучимый тоской по своей королеве, король блуждал во сне, от которого нельзя было пробудиться, сколько он ни пытался. Он тосковал по той девушке, что удивленно посмотрела на него, стоявшего за изгородью, но все, что у него осталось, – ее запачканная кровью одежда и нефритовое кольцо. Она покинула его, оставив все свои вещи в этом мире. Он вновь почувствовал себя отвергнутым.

Король вышел из дворца в простом белом одеянии, с распущенными волосами. Была уже поздняя ночь, и свет горел лишь в нескольких лавках. Было холодно, и на улицах люди грелись возле костров, рассыпавших веселые искры. Король брел по улице, точно сумасшедший, сжимая в руках платье королевы. Увидев его, люди расступались, прижимаясь к стенам и надеясь, что он просто пройдет мимо.

– Для кого теперь эти шелка? На чью руку мне теперь надевать это красивое кольцо? Для кого теперь эти шелка? На чью руку мне теперь надевать это красивое кольцо?.. – нараспев твердил король. Он сошел с ума от горя.

– Отдайте это кольцо мне.

Прохожие боялись и слово молвить, и лишь одна старуха, сидевшая в переулке, без тени страха обратилась к королю. Он остановился и взглянул на нее. Старуха, пронзительно посмотревшая на глупого короля, была не кто иная, как бабушка Самсин. Он бросил ей кольцо.