Порочный намек

– О чем ты?

– Это называется всеобщее благо. Наш отец не бо ится выполнять сложные задачи и защищать права простых людей. Он занимается хорошими вещами, и я обязан поддержать его.

– Мне придется поверить тебе на слово, – ответил Итан.

– Означает ли это, что мы можем рассчитывать на твой голос? – усмехнулся Брэди.

– Хочешь услышать правду?

Брэди ответил, не глядя брату в глаза:

– Пожалуй, нет.

– Тогда я просто буду держать язык за зубами.

– Вряд ли ты выдержишь.

– Да ну! – Итан сложил руки на груди.

– Я считаю, не выдержишь. В этот раз ведь не выдержал…

– Ты что имеешь в виду? – удивленно спросил Итан.

– Лили, – бесцветным тоном произнес Брэди.

– Ты хотел, чтобы я извинился, и я извинился. Все, конец.

– Как скажешь. – У старшего брата дрогнули губы. – Знаешь, раньше я ее совсем не замечал. Она весьма милая. Какая жалость, что я должен сегодня вернуться в город.

Итан, поняв, что Брэди хотел поддеть его, внезапно почувствовал непреодолимое желание скинуть брата с седла. Его смех только еще больше разозлил Итана. Словно прочитав его мысли, Брэди пришпорил Паука, и жеребец ринулся вперед. Тинкер в бешенстве подскочил на задних ногах, и Итан позволил ему присоединиться к гонке.

Как же хорошо быть дома.

Лили наблюдала, как лошади уносили двоих мужчин все дальше. Когда Тинкер помчался галопом, у Лили перехватило дыхание. Да, езда Итана на великолепном коне впечатляла. Итан выглядел так, будто был рожден в седле. Он с легкостью двигался вмес те с конем. До Лили доносились крики и ржание, и затем кони с их наездниками исчезли в лесной чаще.

За прошедшие три месяца она познакомилась почти со всеми Маршаллами. История каждого члена этой большой семьи была пропитана множеством лич ных драм. Имя Маршаллов звучало в публичных скандалах, что неудивительно, учитывая их состояние и власть. Казалось, водоворот событий не прекращался – о них кричали заголовки таблоидов и трубили дикторы новостей. Частенько Маршаллы воевали друг с другом, но при малейшей угрозе извне объединялись и словно превращались в маленькую армию.

Сначала Лили это казалось слишком странным, но постепенно она привыкла.

А теперь, только она немного разобралась в их семейно-политических неурядицах, возник Итан, совершенно не похожий на того человека, каким его выставляли сплетни. Встреча с ним резко изменила ее отношение к Маршаллам.

Итан излучал невероятную энергию, заставляя Лили трепетать. Взгляд его ярких зеленых глаз смущал ее, и Лили пришлось признаться, что смущение, испытываемое ею, не было таким уж неприятным чувством. Из-за него она ощущала себя… живой – не совсем подходящее слово, но отчасти передавало смысл.

Из сплетен Лили знала, что Итан останется в поместье ненадолго. Все обсуждали его дом, который в данный момент перестраивали. Наверное, теперь она будет часто его видеть.

Лили старалась не думать о сегодняшнем утре, о картине, представшей перед ее глазами. «Мне все равно, мне все равно», – без остановки твердила она. Очень жаль, что Итан оказался настолько честным.

Глава 2

Урчание в животе отвлекло Итана от доклада помощницы Джойс, присланного ему на электронную почту. Он всегда притворялся, что не получал ее писем.

На данный момент семейный бизнес не требовал срочного вмешательства. Финансовые дела были в порядке, несмотря на длительное отсутствие Итана.

Он потянулся, закрыл ноутбук и положил его на антикварный стол рядом с окном. Светило солнце – превосходная замена вечно затянутому тучами небу Лондона, – и Итан ни за что не собирался провести весь день сидя у себя в кабинете.

В семейном особняке царила тишина, но все могло измениться в любую секунду. Хилл-Чейз являлся центром поместья, и поэтому здесь частенько царило оживление. Этим утром Итан получил письмо от младшего брата Финна, сообщавшее, что он приедет на следующей неделе в честь его дня рождения. Итан предпочел подождать и не говорить пока бабушке и дедушке, ведь ничто не мешало Финну резко изменить решение.

Спустившись по лестнице, Итан почувствовал запах кофе и жареного бекона и хотел было направиться в кухню, но вдруг заметил, что в кабинете дедушки включен свет, и, передумав, пошел туда. Двери из красного дерева были распахнуты, и Итан услышал, как кто-то печатает. Это показалось ему странным, потому что дедушка всегда довольно настороженно относился к техническому прогрессу, и, кроме то го, с его артритом невозможно было печатать с такой скоростью.

Итан был немного шокирован, увидев Лили за огромным письменным столом дедушки. В ее зубах был зажат карандаш, и она просматривала лежащие перед ней бумаги. Сегодня ее волосы были заплетены в две косы, что придавало ей абсолютно невинный вид, и Итану стало ужасно неудобно за вчерашние ночные фантазии с ее участием.

– Доброе утро, – произнесла Лили, немного картавя из-за карандаша в зубах. – Я почти закончила с этим… – Еще один клик мышкой, и принтер начал что-то печатать.

– Доброе, – ответил Итан, отчего Лили подскочила и резко развернулась.

– Итан! Я думала, это сенатор, то есть твой дедушка, не твой папа…

– Ну что ж, я ни тот ни другой. – Он подошел к столу. – Чем занимаешься?

– Докладами.

– А в твоем офисе рядом с конюшней нет компьютера?

Лили чуть не закатила глаза, но спохватилась. Итан издал смешок.

– Конечно есть. Просто сенатор… – Она сделала паузу и закусила губу, будто искала подходящие слова. – Пожалуй, он весьма принципиален и строго следит, чтобы его указания исполнялись в точности.

– Хорошо сказано.

– Это его конюшня, поэтому я делаю так, как просит он. – Лили слегка улыбнулась. – Это не так уж и сложно.

Вытащив бумаги из принтера, она соединила их скрепкой и положила в папку. Затем собрала свои вещи и задвинула стул.

– Теперь я закончила, если тебе нужен компьютер…

– Не-а. Я просто услышал, что здесь кто-то есть, и решил пойти посмотреть.

– Ты планируешь сегодня взять на прогулку Тинкера? Ему должны поставить новые подковы, затем я могу его подготовить, если тебе будет нужно.

– Возможно, позже. Не волнуйся.

– Хорошо. Но позвони в конюшню, если передумаешь.

С кипой бумаг в руках и двумя косами Лили выглядела как студентка, идущая на занятия.

– Сколько тебе лет? – спросил Итан.

Она широко распахнула глаза: