Посёлок

Остановились на ночлег задолго до темноты. Дальше начинался подъем, и Томас сказал, что надо будет с утра отыскать устье ручья и подниматься по его долине, которая потом сузится, станет ущельем, и вот по этому ущелью придется идти не меньше двух дней.

Никакой пещеры или другого укрытия здесь не было, спали в палатке, что козлу не очень понравилось, и хоть опасности той ночью не было, козел все равно требовал, чтобы его пустили в тепло, и в конце концов навалился на палатку, его все ругали, но терпели, потому что можно было не выставлять охрану – ясно уже было, что если придет нежелательный гость, козел подымет такой шум, что всех разбудит.

* * *

К утру Олег замерз. Проснуться не было сил, во сне казалось, что его окунают в ледяное болото и выбраться он не может. Его начало колотить. Потом вдруг стало теплее. И Олег заснул спокойней, проснулся оттого, что козел решил забраться повыше на палатку. Олег подтянул ногу, открыл глаза и увидел, что Томас ночью поменялся с ним местами, лег с краю. Томас был бел от холода, он лежал, стиснув зубы, закрыв глаза, и делал вид, что спит. Олегу стало стыдно. Еще в деревне договорились, что, когда станет совсем холодно, Томаса надо беречь. У него слабые легкие, и он плохо переносит мороз, ребятам проще, они здоровые и привыкшие.

– Томас, – тихо позвал Олег, – я согрелся. Давайте меняться.

– Нет, не надо, – прошептал Томас, но губы плохо слушались.

Олег перелез через него. Рыбья кожа палатки пропускала мороз, в эту ночь под одеялами спали все, даже Дик, который утверждает, что может спать и на снегу.

– Спасибо, – произнес Томас. Его била дрожь.

Проснулась Марьяна. Она сразу все поняла.

– Я согрею воды, – решила она и начала шуршать, развязывая мешки.

Козел, сообразив, что люди проснулись, вскочил, затопотал вокруг, призывно заблеял, видно, соскучился за ночь. Дик бросил свое одеяло Томасу и быстро вылез наружу.

– Главное, – крикнул он снаружи, – двигаться! Поглядите, как здорово!

Олег заставил себя вылезти вслед за Диком.

Долина, до края которой они дошли вечером, была покрыта снегом. Снег выпал за ночь. Он был бел и чист, куда светлее облаков, которые по контрасту казались совсем фиолетовыми. Козел стоял неподалеку и выгрызал из шерсти льдинки. Белое пятно долины упиралось в крутой откос плоскогорья. Кусты, росшие на склоне, медленно шевелили ветвями, поднимая вокруг себя облачка снега.

Дик был недоволен тем, что дрова тратятся быстрее, чем рассчитывали, но сказал об этом только Олегу и тихо, когда они отошли подальше от грязного холмика палатки.

– Не надо было Томаса брать, – сказал он. – Будет болеть.

– Без него нам трудно пройти перевал.

– С ним еще труднее, – ответил Дик, пуская стрелу арбалета в темную нишу в скале. Олег ничего там не увидел, но в нише заклубился снег, оттуда вылетел заяц и большими прыжками, закинув хоботок на спину, помчался прочь. В следах его темнели капли крови.

– Я пойду подберу его, – сказал Дик. Он остался при своем мнении.

С Диком трудно спорить, потому что, когда он уверен, спора не продолжает, а просто уходит. А самые нужные слова появляются потом, и получается, что Дик берет верх, даже если не прав.

«Как же мы дойдем без Томаса? – мысленно продолжал разговор с Диком Олег. – Ведь главное даже не дорога, главное – как себя вести дальше. Ведь мы же дикари, которые никогда не видели велосипеда, и поэтому мы не знаем, велосипед это или паровоз. Дику кажется, будто он знает все, что может понадобиться человеку в поселке или в лесу. Может, он боится оказаться в ином мире, где он не сильнее всех, не быстрее всех?»

Марьяна разожгла костер. Козел уже привык к огню и решил, что огонь ему ничем не угрожает, поэтому тут же полез в костер, и Марьяна крикнула Олегу, чтобы он оттащил это проклятое животное. Оттащить взрослого козла – дело почти невыполнимое, но Олег старался. Он исколотил козла рукоятью ножа, хотя тот, видно, решил, что его гладят, и восторженно взвизгивал.

Томас быстро ходил по снегу, чтобы согреться, он кутался в одеяло и горбился, и Олегу показался старым человеком, хотя он знал, что Томасу сорок лет. Эгли как-то говорила, что процессы старения в поселке почему-то происходят активнее, а тетя Луиза сказала тогда, что на такой диете всем давно пора загнуться. У всех бесконечные гастриты, аллергия, у старшего поколения почки никуда не годятся. Правда, дети были сравнительно здоровы. И поселку повезло, что большинство местных микробов к человеческому метаболизму не приспособилось. Еще не приспособилось, добавила тогда тетя Луиза.

– Жалко, здесь нет болота, – сказала Марьяна. – Я бы вам нарвала травы, я знаю какой.

– А почему не нарвала заранее? – спросил Олег.

Марьяна лучше всех в деревне разбиралась в травах.

– Странный ты, – удивилась Марьяна. – Эту траву надо сразу есть, пока свежая, как ее сохранишь?

Ей всегда казалось странным, что другие не знают того, что знает она.

– Олежка, – позвал Томас, – подойди ко мне.

Томас опустился на палатку и поморщился.

– Опять спина болит, – сообщил он, – прострел.

– Я вам потом потру, – пообещала Марьяна.

– Спасибо, не помогает, – улыбнулся Томас. Он был похож на ворону, как рисовал ее на уроках биологии Старый. Темная птица с крупным заостренным носом. – Слушай, ты помнишь, где я карту прячу? Мало ли что может со мной случиться.

– Ничего не случится, – заверил Олег. – Мы же вместе идем.

– И все-таки рисковать не будем. Ты разберешься в карте?

Карта была нарисована на кусочке бумаги – самой большой ценности в поселке. Олег всегда испытывал к бумаге особенное чувство. Бумага, даже чистый листок, была колдовским образом связана со знанием. Она и была создана, чтобы выразить знание. Бумага была как бы проявлением божества.

Томас, заходясь временами в кашле, заставил Олега показывать по карте путь к перевалу. Маршрут был знаком, они уже мысленно проходили его с Вайткусом и Старым, только, правда, в поселке ощутить суть пути, расстояние, холод было невозможно – в доме тепло, уютно горят светильники, за стеной шелестит дождик…

Дик принес зайца. Козел почему-то испугался безжизненной тушки, умчался к откосу и стоял там, сокрушенно тряся головой.

– Чует, что его ждет, – отметил Дик. Он бросил зайца на камни. – Давайте сейчас его съедим, веселее идти будет. И Томасу полезно. Правда, еще полезней горячей крови напиться, я всегда на охоте так делаю. Но ты ведь, Томас, не будешь?

Томас отрицательно покачал головой.

– Что делаете? Карту смотрите? – спросил Дик.

– Томас просил повторить на случай, если с ним что-то произойдет.

– Чепуха, – отрезал Дик, садясь на корточки и начиная ловко разделывать тушку зайца, – ты еще можешь идти. А плохо будет, вернемся.

Олег понимал, что Дик не хочет обидеть Томаса. Дик с самого начала считал, что Томас может не дойти.

– Ничего, – произнес Томас, который ничем не показал, что ему неприятен равнодушный тон Дика, – лучше подстраховаться.

Когда они пили чай – кипяток с корешками, козел подошел ближе, но не с той стороны, где Дик кинул шкуру зайца, а с другой, как бы отгородившись от шкурки костром и палаткой. Он тяжело вздыхал, и Марьяна кинула ему несколько сушеных грибов.

– Вот это лишнее, – покачал головой Дик. – Грибы нужны нам самим. Может так случиться, что мы ничего не найдем. Как обратно идти?

– Там, за перевалом, есть пища, – напомнил Томас.

– Мы не знаем, есть или уже нет, – ответил Дик. – Глупо погибать от голода. А в морозы лучше много есть.

– В крайнем случае съедим козла, – сказал Олег.