– На нее, наверное, упал камень.
– Нет, не камень. Так надо, – произнес Томас, подходя к Дику и забирая у него вещь. – Здесь был привал. И кто-то… Вайткус! Это фляга Вайткуса. Вот он обрадуется, когда мы ему ее принесем!
– Это называется «фляга»? – спросила Марьяна.
Томас поболтал вещью в воздухе, и все услышали, что внутри плещется вода.
– Удобная вещь, – определил Дик.
– Ее специально сделали плоской, – объяснил Томас, осторожно отвинчивая крышку, – чтобы удобнее носить на боку.
– Красивая, – сказала Марьяна.
– Я буду ходить с ней на охоту, – решил Дик. – Вайткусу она не нужна. Он все равно болеет.
Томас поднес флягу к носу и понюхал.
– Черт возьми! – воскликнул он. – С ума можно сойти.
– Что случилось? – спросил Олег. Ему хотелось подержать флягу.
– Ребята, да это же коньяк! Вы понимаете, это коньяк!
Коза отошла в сторону и удивленно заблеяла, подзывая к себе.
Олег подошел к ней. В углублении за каменной россыпью лежали грудой металлические банки – такого сокровища видеть ему не приходилось.
– Томас! – позвал он. – Посмотрите, что вы еще забыли!
– Не забыли, – сказал Томас. – Понимаешь, мы тогда поверили, что выйдем к лесу, и в последний раз поели. Это консервные банки, понимаешь? Это ненужные консервные банки.
– Ненужные?
– Тогда они казались нам ненужными. – Томас снова поднес к носу флягу и принюхался. – Я сойду с ума. Это мне снится.
– Значит, правда, – сказал Дик, – что вы здесь шли. Я иногда думал, что поселок был всегда.
– Знаешь, я сам так иногда думаю, – улыбнулся Томас.
Он отпил немного из фляги. Один глоток, и зажмурился.
– Буду жить, – произнес он. Закашлялся, но не перестал улыбаться.
Марьяна собирала консервные банки и складывала их в мешок. Коза часто вздыхала, охала, ей банки не нравились. Они были чужими.
– Да не надо их тащить, – засмеялся Томас. – Не надо! Это же пустые банки. Если нужно, ты возьмешь их тысячу. Понимаешь?
– Не знаю, – трезво возразила Марьяна. – А если не найдем ничего, они там тоже пригодятся. Не с пустыми руками вернемся. Из этих банок отец много всего сделает.
– Тогда заберешь на обратном пути, – предложил Олег. Ему хотелось попробовать коньяк, который так обрадовал Томаса.
– А если их возьмут? – спросила Марьяна.
– Кто возьмет? – спросил Томас. – За шестнадцать лет никто не взял. Козлам банки не нужны.
Но Марьяна собрала все банки, даже дырявые.
Дик сказал:
– Дай попробовать, Томас. Из фляги.
– Тебе не понравится, – предупредил Томас. – Детям и дикарям коньяк противопоказан.
Но протянул флягу Дику.
«Надо было попросить, – огорчился Олег. – Я всегда только думаю о чем-то, а Дик уже это берет».
– Только осторожно, – велел Томас, – один маленький глоток.
– Не бойся, – ответил Дик. – Если тебе можно, мне тем более. Я сильнее тебя.
Томас ничего не ответил. Олегу показалось, что он улыбается.
Дик запрокинул флягу и сделал большой глоток. Видно, этот коньяк был очень горьким, потому что он выронил флягу и жутко закашлялся, схватившись за горло. Томас еле успел подхватить флягу.
– Я же говорил, – произнес он укоризненно, но без сочувствия.
Марьяна бросилась к покрасневшему, несчастному Дику.
– Все горит. – смог наконец выговорить Дик.
– Вы зачем? – рассердилась Марьяна на Томаса.
Она стала копаться в своем мешке. Олег знал – искала снадобье от ожога.
– Сейчас пройдет, – заверил Томас. – Ты же дикарь, Дик. Ты должен был незнакомую жидкость принимать, как яд, сначала языком…
Дик отмахнулся.
– Я поверил… Понимаешь, поверил! Ты же пил!
Дик был унижен. Унижений он не выносил.
– Вот, – сказала Марьяна, – пожуй траву. Это помогает.
– Не надо, – отказался Дик.
– Все прошло, – отозвался Томас. – Ему теперь уже теплее.