Война с лилипутами

– Только не артишоки! У меня на них аллергия!

– Аллергия! – ахнула симферопольская бабушка. – Какой ужас!

– Где же ты ее подхватила? – спросил папа, который, разумеется, Алисе не поверил.

– Она у меня в крови, – сказала Алиса печально. – И это неизлечимо.

– На берегу моря! – сказала мама. – Я тебе завидую. Свежий морской воздух, никуда не надо спешить…

– Может, ты поедешь вместо меня? – спросила Алиса. – Ты же любишь разводить артишоки.

– Совершенно не представляю, что это такое, – призналась мама. – Это такие кролики?

– Черненькие, – сказала Алиса.

– Не слушай ее, – вмешался папа. – Артишоки – это растения. И дело, конечно же, не в них, а в том, что с нами вчера разговаривал ваш школьный доктор.

– …и сказал, что его беспокоит состояние моего здоровья.

– Так точно, – сказал папа.

– Он вчера уже с родителями Аркаши Сапожкова разговаривал и с Пашкиной мамой. И точно в таких же выражениях.

– Алиса, если тебе двенадцать лет, – сказал папа, – это еще не значит, что ты разбираешься в медицине лучше школьного врача.

«Как это скучно, – подумала Алиса. – Они же в самом деле очень беспокоятся о моем здоровье, им кажется, что мне опасно летать на другие планеты и спускаться к центру Земли в первую очередь потому, что я могу схватить насморк. И наш милый школьный доктор, который сам никогда в жизни не отъезжал от Москвы дальше Калуги, потому что он единственный ребеночек у мамочки и она его берегла от микробов как зеницу ока, верит, что нам нужен покой». И тут Алисе пригрезился мореплаватель Христофор Колумб, которому королева Изабелла приказала пойти к придворному врачу, а тот утверждал, что в океане очень опасно, а открывать новые острова – самоубийство, ведь на них миазмы и москиты!

– Ты в самом опасном переходном возрасте, – сказала мама. – Вытянулась, меня уже догнала, одни кости.

– А ты хотела пухленькую доченьку, – ответила Алиса.

– Алиса! – сказала мама строго.

– Но главное, что сказал доктор, и я с ним совершенно согласен, – вмешался отец, – тебе нужен нормальный отдых!

– И нормальное питание, – вмешалась бабушка из Симферополя.

– Да, и нормальное питание!

– Я совершенно нормально питалась, – сказала Алиса, и ей стало смешно – не все ли равно, как и чем питается человек! Если сказать, что ей пришлось съесть за прошлый месяц, – мама бы умерла от ужаса! А что ты можешь поделать, если приходится опускаться на дно Тихого океана, чтобы открыть Атлантиду и обедать с атлантами? А что вы прикажете есть на планете Пять-четыре, где ничего съедобного не водится и даже живые шары обходятся только воздухом?

– Ты питаешься неизвестно чем, – продолжал отец, – спишь неизвестно где, гуляешь неизвестно с кем!

Он даже отодвинул недопитую чашку – так расстроился.

– И еще скажи, папочка, – ответила Алиса, которой, конечно же, лучше было помолчать – все равно взрослых, если уж они решили заботиться о твоем здоровье, не переспоришь, – скажи мне, чтобы я поменьше сражалась с драконами, стреляла из бластера, билась на лазерных мечах и бегала наперегонки с черным медведем.

– Она стреляет из бластера! – ахнула симферопольская бабушка.

– И у меня есть подруга, Ирия Гай, которая чемпион своей планеты по боксу и альпинизму.

– И она тоже стреляет из бластера, – тихонько сказала симферопольская бабушка, и на ее глаза навернулись слезы.

– Я полагаю, что ты сейчас специально пугаешь родителей. И сильно преувеличиваешь, – сказал отец. Но голос его был неуверенным.

– Преувеличивает, – сказала мама.

– А ведь вы так недавно были молодыми! – сказала Алиса, глядя на своих родителей, которых, правда, никто еще не считал пожилыми. – Мне трудно поверить, что ты, папочка, забирался внутрь космического кита, чтобы узнать, отчего у него болит живот. А потом прожил три месяца на ветках самой высокой сосны на планете Марош, чтобы узнать, как размножаются тамошние орлы.

– Папа и тебя брал в экспедиции, – сказала мама. – И никто не собирался растить из тебя тепличное растение. Только во всем надо знать меру.

– Разве я не знаю?

– Ты вся покрыта шрамами и царапинами. Не подросток, а бродячий котенок!

– Алису нельзя отпускать к тете Аустре, – сказал домроботник Поля. Он стоял в углу и ничего не делал, так как считал себя раненым. – Она тут же сбежит от тети, а тетя старенькая и ее не догонит.

– Этого еще не хватало! – воскликнула Алиса. – Зачем мне убегать от тети Аустры?

– Затем, чтобы переплыть через море в Швецию.

– Но зачем мне переплывать через море в Швецию?

– Чтобы утонуть на полдороге, – сказал Поля и засмеялся.

– Я больше так не могу, – сказала симферопольская бабушка. – Это не ребенок, а самоубийца.

– Школьный доктор, – заявил папа, – категорически против любых путешествий.

– А что же мне можно?

– Тебе можно провести август в средней полосе России, на чистом воздухе, желательно под Москвой. И учти, что доктор совершенно категоричен.

– Но если я останусь под Москвой, меня не пошлют пропалывать артишоки к тете Аустре?

– А ты останешься? – удивилась мама, которая не ожидала, что Алиса капитулирует так скоро.

– Да, может быть, – сказала Алиса. – И в самом деле, я с детства не жила на даче под Москвой. Наверное, в этом есть свои прелести.

Вы бы видели, какая радость охватила родных Алисы Селезневой, включая робота Полю и симферопольскую бабушку.

– И в космос ни ногой? – спросила симферопольская бабушка.

– Ни ногой, – согласилась Алиса.

По комнате пронесся порыв ветра – это присутствующие облегченно вздохнули.

Затем, перебивая друг друга и даже забыв о том, что Алиса сидит за тем же столом, взрослые начали обсуждать, куда бы поехать Алисе. Но она, послушав их, сказала: