Голые люди

– Увидели бы, это точно, – сказал солдат.

– Давайте покричим, – предложил лейтенант. – Может, откликнется.

Я, по-моему, настолько выразительно поглядел на него, что лейтенант тут же сказал:

– Простите, не подумал.

– Эй! – приглушенно воскликнул солдат, показывая на тот берег реки.

Я оглянулся.

С некоторым запозданием я увидел, что какие-то люди входят в пещеру. Последним шел старый охотник.

Но вот перед ним…

Я не успел разглядеть его толком, но, по-моему, тот человек был одет. Может, мне показалось? Я даже не смог бы сказать, как он был одет – что-то минимальное. Какой-то клок одежды, что-то выцветшее: куртка ли… может, штаны. Знаете, бывает так: сначала кажется, что ничего не увидел, потому что глаза не готовы к этому. В пещеру должны входить только раздетые люди, голые, понимаете?

– Кто это был?

– Не знаю, майор, – сказал солдат. – Я вижу, кто-то входит.

– А раньше ты их не заметил?

– Я смотрел на вас, господин майор.

– Тогда постарайся напрячься. Припомни, что ты увидел.

– Вошел… дикарь вошел… С копьем.

– Один вошел?

– Нет, что вы! Не один.

– А кто с ним был?

– Другой дикарь.

– А какой он был?

– В штанах, – ответил солдат.

– Это был директор Матур? – вмешался лейтенант.

– Никак нет, – ответил солдат. – Директор Матур толстый и в черном пиджаке. Я бы его узнал.

– Значит, ты видел, как в пещеру вошел одетый человек? – настаивал я.

– Наверно, они штаны где-то украли, – сказал солдат, который относился к той породе людей, которые в настоящих дикарей не верят, так как с ними не сталкивались. И полагают, что в этом таится какая-то каверза. Или простое житейское объяснение. Например, крайняя бедность.

– Значит, ты уверен, что это был не Матур?

– Никто из наших не мог быть. Это тоже дикарь, – сказал уверенно солдат. – Только в штанах.

Я еще раз взглянул на пещеру. Тихо. Может, в самом деле кто-нибудь из дикарей раздобыл штаны?

– Они кого-нибудь съели, – сообщил мне трагическим шепотом лейтенант, – и потом раздели.

Солдат нащупал пальцами приклад автомата. Он не хотел, чтобы его ели. Репутация дикарей катилась вниз.

– Нет доказательств того, что они людоеды, – строго сказал я. И подумал: нет доказательств и обратного.

Но лейтенант не сдавался.

– Этот Матур, – сказал он, – мог им попасться. Они его съедят.

– Или уже съели, – сказал солдат, который, оказывается, разделял сомнительную точку зрения лейтенанта.

Я не придумал лучшего аргумента, как сказать:

– Они сытые. Они вчера хорошо поохотились.

– Рыба! – Солдат поморщился, как будто, если его кормить рыбой, он бы не отказался от каннибализма.

Кричать мы не осмелились. У нас было строгое указание – дикарей не беспокоить, пока ученые с ними не разберутся. Мы обыскали все кусты вокруг. И потом ушли, потому что солнце поднялось выше, дикарки выползли из пещеры и принялись чистить корешки и грибы.

Тогда мы поспешили в лагерь, надеясь, что директор Матур вернулся и ждет нас.

В лагере его не было.

* * *

АБОРИГЕНЫ АВСТРАЛИИ

«…До прихода европейцев австралийцы почти не знали одежды. В Центральной Австралии, например, вся одежда ограничивалась у женщин передником, да и то не всегда, у мужчин – поясом из человеческих волос и подвешенной к нему перламутровой раковиной… Знаком принадлежности к определенным возрастным и тотемическим группам были также рубцы на теле или раскраска тел во время обрядов».

Страны и народы мира. Австралия и Океания.

Москва, 1981.

Юрий Сидорович Вспольный

На данном этапе повествования я столкнулся с серьезной структурной проблемой. Разумеется, я могу придерживаться формальной схемы, как было объявлено на первых страницах настоящего труда, то есть излагать события только устами их участников. Но человеку свойственны слабости. И чем тревожнее ситуация, чем сложнее обстоятельства, тем менее искренним он становится.

Если я опубликую здесь показания директора Матура, данные им впоследствии компетентным органам, то мне придется к каждой его фразе давать комментарий, в котором я должен показать, как и почему мистер Матур лжет. И лжет так изощренно, подробно и многословно, будто надеется издать свои воспоминания в пятидесяти томах, как Александр Дюма.

Однако читатель заинтересован как можно скорее добраться до сути дела и разгадать тайну голого племени. Так что, начиная с этой части записок, в тех случаях, когда считаю необходимым, я буду отступать от передачи недостоверных свидетельств и сам расскажу о том, как все происходило. Тем более что в моем распоряжении есть и протоколы допросов, и дополнительные показания незаинтересованных лиц и, наконец, собственные наблюдения. Но, повторяю, ни одного лишнего слова от меня не будет вставлено, ни один эпизод не будет выдуман.

Я начну с событий того утра, как они представлялись мне лично.