В этот раз я уничтожу мир!

1. Огонь надежды

Едва различимый огонек освещает квадратную комнату. Нет окон, дверей, мебели. Только бесконечно мерцающий магический шар в правом углу. Раз в день помещение озаряет свет. Кто-то входит, оставляет легкую похлебку и кусок черствого хлеба, и уходит. Тому, кто сидит внутри никогда не видно лица, лишь очертания фигуры посетителя. Раньше приходил кто-то другой. Он был выше и приносил свежий хлеб. Скорее всего его наругали когда заметили и отстранили от должности. В левом же углу сидело нечто темнее бездны. Будто тень приобрела форму и засела подальше от смертоносного света. Вокруг нечта растекались лианы грязного, жирного подобия волос. Они были повсюду, ужасно воняли, как и то, из чего росли. Иногда "это" подрагивало, вздыхало, меняло позу, но не поднимало головы. О прошествии дня заключенный узнавал лишь по этому ужасному свету, полностью захватывающему комнату.

Заключенный лишь украдкой подсматривал за приближающейся фигурой. Опять не тот. Значит хлеб снова будет ужасен. Тяжелый, хриплый вздох пронесся эхом по пустому помещению. Пришедший человек тут же бросил поднос и убежал, снова оставляя пространство в темноте. Неуклюже темная фигура протянула руку к деревянной миске. Часть похлебки оказалась на лежащих волосах из-за тремора, но остальное было мгновенно поглощено без остатка. Пустая посуда тут же исчезла. Одинокая буханка осталась на полу, ожидая своего часа быть съеденной. Нескоро это время наступит, такое есть не захочет даже умирающий.

– "Ноги затекли…"– пронеслось в голове тени. Конечно, ныли не только они. Все тело болело. Но сил встать и размяться не было уже давно. "Это" не знало сколько прошло времени с момента первого дня заключения. Сначала были слезы, крики, мольбы о свободе. Чувство несправедливости разъедало душу, сердце будто кто-то сжимал в кулаке. Дыхание с каждым днем становилось все суше, голос пропадал от криков, глаза пульсировали от боли. Тело становилось слабее и слабее, от недостатка пищи и воды оставалось лишь лежать и сидеть. По прошествии времени в камере осталась только истерзанная оболочка, без надежды на возвращение в реальный мир.

Эта комната было создана лишь для нее. Только так они могли сдержать обезумевшего человека. Помещение, в которое никто без воли создателя не войдет и не выйдет. Ее никогда не выпустят отсюда, даже если пройдет сотни лет, таково наказание. Тюрьма, созданная поглощать магическую кровь того, кто в ней сидит и передающая всю ману создателю. Свободы больше не существует. Все чего желает мученик – это забвения. Чтобы смерть пришла и забрала с собой, а тело растворилось в земле. Лишь одно сдерживало девушку от голодовок и саморазрушения. Жажда мести, поглотившая ее мысли. Дай выйти ей лишь на минуту, и она сделает то, чего желала много лет. Ничто не сможет этому помешать, а сразу после наступит покой. Ведь все снаружи считают, что лишили ее сил.

Бессильное тельце начало двигаться, понемногу подползая к огню в противоположном от себя углу. Даже в таком маленьком пространстве это заняло время, с передышками и падениями. Когда цель была настигнута человек изо всех сил потянул руку к свету, будто просил подлететь ближе. Теплый огонь опустился к ладоням девушки, сначала согревая, а потом обжигая кожу. Погруженная в мысли она показала свои покрошенные зубы, пытаясь сделать подобие улыбки. Но то был оскал дикого зверя, нежели привычная глазам мимика. Используя самый острый зуб, она сделала длинный и глубокий надрез на ладони. Густая, алая кровь полилась прямо на пол и черные волосы, растекалась медленно по локтю, создавая красную реку. Огонек вплотную прижался, обжигая новую рану. Он пролетел по всем участкам, где была свежая кровь и вновь поднялся на свое место под потолком.

В самый первый день заточения она создала этого духа из последних сил. Сначала ей лишь хотелось немного света, о котором никто не будет знать. Но после она поняла, что ее силы выкачивают без остатка и не дают накапливать. Тогда она поблагодарила прошлую себя за создание этого маленького существа. Каждый день после еды у девушки было немного времени чтобы создать ранку, через которую дух собирал не только кровь, но и ману. Никто никогда не обнаружит его, он ее последний козырь. Ведь тюрьма чувствует только физическое присутствие. А у духа нет оболочки. Даже когда комната раз в день озаряется ярким светом его не видно, это играет на руку заключенному. Немного позже раны перестали заживать до конца, все тело оставалось в шрамах и ссадинах. Но это не волновало безумца, готового вершить месть.

– "Сестра… Когда же ты заметишь, что я даю тебе мало маны?"– такие мысли тешили эго, она знала, что такой глупый человек ни за что не догадается и подумает, что просто силы иссякли насовсем. Упав на пол, девушка закрыла глаза и погрузилась в долгий сон чтобы спастись от надоедливых мыслей и боли в теле. Если когда-нибудь ее выпустят, она поглотит всю ту ману что годами отдавала духу и свершит свой план. Сестра заключенной испытает на себе всю злость и обиду что скопилась в теле. Однажды этот день настанет.

2. Последняя трапеза

Сон оказался спокойным в этот раз. Будто дыхание вот-вот прервется, и она наконец ощутит покой на этом грязном полу. Но затекшая рука, на которую оперлась головой, дала о себе знать и пришлось проснуться. Приподнявшись, меняя позу, ногой задела что-то на полу. Это был не тот, так и не съеденный, хлеб. С трудом открыв глаза, достаточно чтобы можно было что-то рассмотреть, девушка увидела поднос. Значит, она спала больше дня. Такое случается, когда дух не осознает меры и поглощает слишком много.

– "Чертов дух… Ты вообще на моей стороне?"

Убрав жирные волосы с лица, она недовольно покосилась на своего сокамерника, но тут же пожалела. Свет огня ослепил ее и заспанные глаза сильнее заслезились, а мигрень напомнила о себе болезненным гулом в ушах. Прячась в тень, заключенная подползла к подносу и увидела нечто, что разозлило ее. На нем стояла привычная миска с похлебкой, а рядом лежал свежий хлеб и вчерашний, который любезно переложили с пола. В ярости она стукнула по полу, начала скрежетать остатками зубов и если бы могла кричать, то точно сделала бы это. Он приходил. Этот человек пришел снова спустя года, это точно был он. А она спала. Почему он не разбудил ее, не дал отблагодарить. Дал бы хоть взглянуть на свое лицо, чтобы на небесах она рассказывала Древу Матери что он заслуживает самой великой силы.

Самобичевание быстро прекратилось. Кулак ныл от ударов о пол, мигрень мешала мыслить, один зуб окончательно выпал. Девушка выплюнула его и кинула в огонь. Она намочила черствый хлеб в похлебке и быстро съела. Даже эту водицу из ничего тот неравнодушный приправил чем-то для вкуса. Усевшись в тень калачиком и заслонив себя волосами та стала безудержно плакать, всем, что осталось в слезных каналах. В руках она крепко сжимала свежий, мягкий и еще теплый хлеб. Она не съест его. Не позволит такую роскошь пока он не придет снова.

Спустя несколько часов заключенная все также сидела словно тень, обессиленная и с буханкой в руке. Сегодня было нечего отдавать духу, клетка давно все поглотила. Именно сейчас смерть казалась ближе и желаннее всего. По ощущениям жить оставалось не так долго, тюрьма точно забирала маны больше, чем может потратить человек за день. Девушка начала думать что это неспроста, потому что раньше больше нормы не уходило. Оно и к лучшему. Не мучаться же так все отведенные Матерью года.

Резко белый свет заполонил комнату, отчего сидящая внутри фигура съежилась, пытаясь закрыть лицо чем только есть. Дверь никогда не открывается больше раза в день. Прошла максимум половина дня, хотя судить об этом невероятно сложно в пространстве без окон. Аккуратно приподняв голову, и освободив взор одного глаза от волос, девушка увидела целых три темных фигуры.

– Вставай! Эй! – этот ужасно противный голос эхом разнесся по тюрьме. Жаль только его владелец слишком глуп чтобы считать, что кто-то может встать, видя еду раз в день. Дав глазам привыкнуть, она показала лицо из-под сжатых колен, после чего улыбнулась всем подобием зубов.

– Боже…

-тЧто за отродье тьмы? Мы правда должны это вывести отсюда? – двое других звучали ошарашенными и брезгливо фукали, поворачивая головы обратно к выходу.

– Приказ есть приказ! Сейчас нам нужен кто-то с такой силой на нашей стороне.

Мужчины недовольно похмыкали и побурчали, после чего прошли в глубь камеры и начали пытаться приподнять тело за корни волос. Все спокойствие заключенной мигом испарилось, она начала слабо брыкаться, что походило на жалкие потуги умирающего зверя. Несмотря на их хватку, из-за сальности корней ей удалось повернуться к правому углу комнаты. Она тянулась туда всем телом, мыча и кряхтя что-то с открытым ртом. Люди в доспехах оправились от шока и схватили под руки заключенную.

-Какая гадость. Тянется даже к этому куску хлеба. – один из мужчин недовольно покосился на ту свежую буханку. Для него это, конечно, был просто жалкий огрызок и подобие еды. Только для нее это было славное напоминание о доброте в людях.

-Оставь в руках. Пусть порадуется, если это ее последний прием пищи! – самодовольно рассмеялся грузный мужчина с отвратным голосом.

Они тащили ее, позволяя телу волочиться по земле и наступая ногами на бесконечно длинные волосы. Пару шагов спустя комнаты будто и не существовало. За первым окном что она увидела показалась полная луна.

Протащив тело по длинному коридору, они остановились. Со скрежетом открылись две двери, но куда они вели было неясно, ведь несли девушку спиной к проходам. Еще десять шагов и ее тело, словно мертвую тушу, бросили на синий ковер. Это была малая зала дворца. Заключенная бывала здесь лишь в детстве. Ведь тут ее признали приемной дочерью и подарили титул принцессы.

– "Ковер… Больше не зеленый." – это первое что она успела заметить. Такой же ослепительный блеск пола, те же исписанные потолки с корнями Древа Матери. И те же четыре кресла после шести ступеней. Нет. Кресел стало трое. От этого вида она в шоке широко раскрыла глаза. Естественно, именно ее стула здесь больше нет. Теперь это не ее дом. Пустое кресло посередине, на котором стояла массивная корона, вызывало лишь чувство скорби и сожалений. Девушке было противно снова ощущать нечто подобное.

– Королева Рейфган и Принцесса Света, мы доставили создание Тьмы по вашему приказу! – снова мерзкий голос, отражающийся от стен, оглушил ее. Остальные никак не реагировали. Для них слышать голоса, кроме собственного, привычное дело.

– Благодарю за службу, сэр Дихтир. Попрошу Вас удалиться с остальными. – произнесла дама средних лет, сидящая по правую сторону площадки.

– Не сочтите за грубость, но это может быть опасно! Она же подобна монстрам снаружи. – Королева лишь показала свою благородную улыбку и рукой указала на молодого мужчину в доспехах, стоящего позади кресла на левой стороне.

– Сэр, у нас есть первый рыцарь Королевства. С ним ничего не страшно. Да и что может сделать отродье без маны? Покиньте залу.

Трое стражников склонили голову и вышли, закрыв за собой дверь. Тишина оказалась намного неприятнее, чем голос того человека. От стресса и головной боли девушка, сидящая на полу, переминала помятый хлеб. Ей не хватало мужества посмотреть в лица, что прожигали дыры презрительными взглядами. Что-то в голове твердило не использовать козырь. Не сейчас. Ведь она открывала рот в камере не потому что хотела что-то сказать. А потому что нужно было проглотить духа. Сейчас все тело переливалось забытой силой.

– Как поживала, принцесса Тьмы? Ох, прошу прощения, забыла, что мы лишили тебя титула годы назад. Не пойми превратно, я рада тебя видеть, дочь моя. – женщина точно сказала это с ухмылкой на лице. Она готова поклясться, что слышит отражение смешка от стен. А звон вульгарно большого количества украшений на руках напоминал о детстве. Наверняка и наряд за столько лет не стал приличнее.

– Матушка, не напоминайте о том страшном дне, иначе опять чувства нахлынут. – мягкий, звучный, похожий на щебетание птиц голос врезался в уши, пробуждая воспоминания. Губы задрожали от смешения чувств неприязни и злости к этим звукам. Грязная девушка подняла глаза и посмотрела лишь на одно лицо в зале.

– Здравствуй, Брингвен! – своим маленьким ртом девушка улыбнулась, изображая радость от встречи. Она встала с кресла и медленно направилась к темной фигуре посередине залы. – Тебя устроило убранство комнаты? Она была сделана только для тебя. Я очень над ней старалась…

С каждым произнесенным словом величественная фигура в белых одеяниях и тяжелых сапогах продвигалась ближе. В конце концов она встала вплотную.

– Хотя трудно, наверное, было. Убивать некого. Но вижу, ты нашла способ унимать жажду крови. – с присущим ей озорством взгляд пробежался по видимым шрамам на теле. Лишь холодный синий цвет радужки не подыгрывал в этом спектакле.

Резко Принцесса Света с силой потянула подбородок сидящей вверх, чтобы взгляды пересеклись. Наклонилась, почти прижимая лицо к лицу, и широко раскрыла свои глаза, будто пародируя заключенную. Ее ладонь сильнее сжималась каждую секунду. Тонкие белые волосы рассыпались вокруг, закрывая взор для остальных всей своей длиной. Принцесса засмеялась, отбросила в сторону голову, что крепко схватила ранее, и отошла на пару шагов.

– Все такие же глаза… А ты не меняешься, Брингвен. Будто дикие псы обоссали пока ты формировалась. – гримаса принцессы говорила сама за себя, она будто и впрямь дотронулась до чьих-то отходов.

– Хватит. Ты не за этим привела ее. – позади маленькой фигуры появился тот молодой рыцарь. Он положил ладонь на хрупкое плечо, пытаясь утихомирить девушку. Та подняла на него свою мордашку, согласно кивнула и брезгливо сняла перчатку, бросив на пол подле коленей шокированной бывшей принцессы. И лишь чистой рукой переплела пальцы со своим рыцарем, вернувшись на место.

– Приветствую Вас, Свет всея королевства. Приятно видеть вас в добром здравии, Ваше Величество Рейфган. Как поживаете, сестрица, матушка? – вновь темная фигура подняла голову, внимательно рассматривая теперь всех присутствующих. – Не волнуйся сестрица, дикие псы и тебя не оставили без даров, как я погляжу. Коль уж ты забыла, напомню, что мы родились под одной луной и из одного утроба. Проверь свою душу, может там они оставили тебе подарок из другого прохода. – своими оставшимися желтыми зубами Гвен показала довольный оскал. Разговаривать было трудно, но благодаря недавнему приему пищи, она смогла сделать это. Хотя хриплый голос и отсутствующие зубы явно превращали слова во что-то невнятное.

-тНахалка! Мерзавка! Да как ты смеешь! Лишь тебя и твою потаскуху мать наказало Древо Матерь. Камария, Принцесса Света, чистый и прекрасный ребенок! – королева столь вспылила, что аж вскочила с кресла, после чего демонстративно упала обратно без сил. Рыцарь подошел к ней и стал размахивать веером, чтобы та пришла в чувства.

– Довольно дерзости, Брингвен! Конечно, не знаешь, но сейчас идет вторая война с Тьмой. Я призвала тебя чтобы своими силами ты подчинила разум зверей, управляемых Принцем Тьмы, и отослала их во время боя куда подальше. Лишь такова твоя роль на завтрашнем дне. А после мы даруем тебе искупление и изгнание в Империю Тьмы, там сами решат, что делать с предателем. – строгий тон сменился на игривый в мгновение ока. – Может и пощадят.

Брингвен, единственной обладательницей сил Тьмы на Нейтральной Земле и в Империи Света, оставалось лишь безмолвно сидеть на синем ковре. О смерти в покое и безмятежности можно было забыть в тот самый миг.

3. Роль

– Ну что, поможешь своей родине? Не оставишь же семью умирать? – голос Камарии не звучал так, будто ей правда нужна была помощь. В словах таилась лишь издевка над никому не нужной бывшей принцессой. Она изначально не имела право голоса, просто должна исполнить приказ или в крайнем случае умереть от клыков какого-нибудь чудовища.

Брингвен от подобных новостей полностью обессилела. Война? Неужели Принц Тьмы окончательно сошел с ума? Мысли отзвуком проносились в голове, пока их полностью не затмила боль. Дышать стало труднее, даже сжать ладони в кулак от злости не хватало сил. Температура тела поднялась, зрение постепенно мутнело. Она не ожидала что слишком резкий прилив маны так повлияет на нее. Достаточно было сразу использовать ее и убить всех присутствующих, но уже поздно.

Не смотря на теряющийся контроль во всем теле, девушка перенаправила небольшое количество маны на физические способности. Так она смогла твердо встать на ноги. Принцесса Света с любопытством наблюдала за этой картиной, но также дала рыцарю знак быть наготове. Несмотря ни на что при взгляде на сестру, так уверенно стоящую перед ней совсем без сил, она продолжала ее бояться. Камария бы так не смогла и прекрасно это знала. Темная энергия вокруг жалкого тела продолжала разрастаться. Гвен подняла подбородок вверх как могла и, собрав всю себя, начала кричать последнюю волю.

– Я ни за что не подчинюсь тебе! Мне нет дела до жизней этих ублюдков что верят тебе лишь из-за сил Света! Ты настолько жалка что без моей маны не смогла бы выжить до этого дня. Я умру прямо сейчас, а это значит, что вы умрете на рассвете. Я поведаю Древу Матери о ваших деяниях и ваши души рассеяться без права на перерождение!

Хоть смертница и не видела лиц людей перед собой, но с удовольствием представляла как нежное лицо сестры искажается в нечто жуткое, а морщины Королевы вылазят наружу из-за неконтролируемого гнева. Все, что она представляла было явью. Ее величество даже снова вскочила с кресла и стук ее каблуков раздался по полу. Та уже добежала своими короткими ногами до Гвен и замахнулась чтобы дать пощечину, но ее рука не смогла пошевелиться.

– Как ты смеешь останавливать меня, Гаспар?!

– Она уже потеряла сознание. Нечего Вам марать руки о существо, что даже не поймет Вашего гнева. – рыцарь одной рукой держал почти упавшее на пол бессознательное тело, а другой слегка касался запястья королевы. Та цыкнула, убрала руку и начала демонстративно потирать место, где он ее касался. Хотя он определенно постарался не оставить на ней даже следов своих пальцев. Рыцарь удрученно посмотрел в сторону Принцессы Света.

– Матушка, сэр Гаспар прав! Чтоб ваша нежная ладонь коснулась чего-то столь грязного? Тогда пришлось бы устроить десять цветочных ванн для ваших рук! – Камария подошла к Королеве Рейфган и поцеловала ее ладони. Так она быстро успокоила взрывную натуру и позволила рыцарю не выслушивать многочасовые отчитывания в который раз. – Вынеси ее из залы и прикажи стражникам отвести в подготовленную камеру. И не забудь, что я наказала тебе сделать.

– Как прикажите, моя принцесса.

Рыцарь Гаспар подхватил на руки горячее тело заключенной, откинул ее волосы, чтобы не наступать на них во время ходьбы, и поспешно вынес из залы. Единственное, о чем подумала Камария, смотрящая ему вслед, так это что стоит после сжечь всю одежду, которая сейчас на нем. Выйдя за пределы залы, его уже ждали стражники, готовые исполнить поручение. В мыслях Гаспара пронесся вид как они тащили ранее девушку по полу.

– Принцесса сказала она опасна сейчас. Только я могу без риска сопроводить ее. Ступайте отдыхать, утром нас ждет решающая битва.

– Слушаемся, глава! Будьте осторожны!

Стражники поспешно удалились, их явно смущал запах, стоящий вокруг, так что были рады что их глава принял весь удар на себя. В мыслях они пообещали себе угостить его выпивкой после победы за проявленную отвагу. Гаспар не понимал, от чем думают эти невежественные люди, а потому не обратил внимания на их восторженные взгляды. Ему пришлось немного подумать, прежде чем вспомнить, где была та комната, так что он неподвижно стоял. После он шел максимально быстро, ведь тело в его руках становилось мягче и горячее.

Уложив Брингвен на подобие кровати, он вышел за дверь и ушел дальше по коридору, а после вернулся обратно с маленькой девушкой в черном платье с фартуком поверх. В ее руках был тазик с водой и несколько полотенец. Рыцарь присел рядом с кроватью и, достав из сумки маленькую склянку с черным содержимым, влил ей в рот. К счастью, она была уже в сознании, и сама проглотила жидкость.

– Это должно помочь. Эми, оботри ее как сможешь, только чтобы особых различий во внешнем виде не было. Постарайся своей магией избавиться от запаха, не трогая грязь.

– Поняла, сэр. Сделаю все возможное.

Горничная Гаспара тут же приступила к заданию, а он вышел из комнаты ожидать окончания снаружи. Около пары часов он неподвижно стоял, опершись о стену. В голове было только прокручивание планов предстоящей битвы. Брингвен должна подчиниться Принцессе Света, использовать все силы чтобы направить самых сильных зверей обратно в их земли. После она либо умрет, оставшись без капли маны, либо ей хватит сил дожить до смертного приговора в Империи Тьмы. С остальными животными разберутся армии Империи Света и Нейтральной Земли. А предводительницу войск, Принцессу Света Камарию, провозгласят преемницей Принца Света. Принцу Тьмы же отрубят голову прямо на приеме в честь победы, все маги тьмы будут уничтожены, и эта могущественная сила исчезнет спустя несколько миллионов лет своего существования наравне с остальными.

– «Принц сам виноват… Два миллиона лет без войн, сотни правителей Тьмы и Света жили в мире, а он из-за какой-то женщины… Бред.»

Но вспомнив о такой же женщине, что лежит за этой дверью и которой осталось жить лишь день, он нервно сжал рукава грязной рубашки. Гаспар, рыцарь что не уступал по силе никому в трех землях планеты, ни за что бы не выжил из ума из-за такого пустяка. Верно. Об этом он и думал, смотря на луну за окном, пока та нежным светом проходилась по белой пряди на его черных волосах и серым глазам.

От бесконечного веретена размышлений рыцаря разбудил скрип открывающейся двери. Служанка вышла с железным тазом, полным черной воды, и выглядела очень уставшей.

-Сэр, я сделала все как вы просили. Видные места не трогала, только все что спрятано. Волосы протерла от лишней грязи и убрала колтуны. Когда она выйдет из комнаты, никаких неприятных запахов не будет.

– Ты отлично постаралась. Я щедро тебя вознагражу. Возвращайся.

Горничная откланялась и поспешно удалилась. Она была доверенным лицом Гаспара, так что ее молчание было бы пыткой для любого шантажиста. В конце коридора, куда как раз направил свой взгляд рыцарь, медленно вперед шла маленькая белая фигура. Мужчина только успел подумать, что по времени все получилось идеально. Даже в тени она сияла, а когда проходила мимо окон, свет луны являл всю ее божественность. Дождавшись, когда та дойдет, он открыл дверь и пропустил даму вперед.

– Начинаем.

Гаспар достал из поясной сумки два маленьких куска металла. Они тут же стали жидкими в его ладони. Часть жидкости он распределил в форме кольца на указательном пальце Камарии, а остальное на запястье Брингвен, делая форму браслета. По приказу принцессы во избежание риска браслет был затянут до максимума. Так безумная девушка не смогла бы держать меч или, конечно, снять браслет.

– Ох, помолвочное кольцо надевают на другой палец, сэр Гаспар. Неужели вы от смущения позабыли?

– Что вы, принцесса, я не в праве даже думать о подобном. Моя плоть и кровь принадлежат Вам уже давно, я не способен дать что-то еще.

Принцессе не в первой было слышать эти слова. Она сделала вид что не услышала и начала накладывать магию на украшения. Рыцарь же порезал пальцы обеих девушек и нанес по капле на металл.

– Отныне тебе разрешено колдовать лишь тогда, когда я, Принцесса Света Камария Рейфган, того пожелаю.

Выражение лица принцессы стало намного спокойнее после клятвы, она наконец могла выдохнуть с облегчением. Теперь отцеубийца, живодерка, преступница и просто сумасшедшая девушка никому не навредит. Понемногу тело Камарии стало тяжелеть, ноги подкосились, и та в любой момент могла упасть без сил.

– Я отведу Вас в покои. Шагайте осторожно.

Опершись о руку своего верного рыцаря, Принцесса Света покинула это зловонное помещение. Перед тем как дверь закрылась на ключ, браслет на руке спящей Брингвен ослабил хватку.

4. Недосказанность

Тихой весенней ночью все будто забыли о невзгодах и спокойно жили дальше. Солдаты спали, лекари караулили больных, главнокомандующие каждой стороны продумывали планы. Еще никому не было известно, что с рассветом все стратегии окажутся отвергнутыми, а Принцесса Света в союзники поставит предательницу трех великих земель.

Как только солнце показалось за горизонтом, вся свита Камии отперла дверь коморки в конце коридора Солнечного Замка. Там все еще спала их последняя надежда на победу. Жар спал, мана стабилизовалась, девушка тихо сопела и что-то бормотала. Маги взяли ее под руки и посадили на пол, один из них наколдовал холодную воду и облил тело сверху вниз. Брингвен тут же открыла глаза, покрываясь кучей мурашек. В тюрьме всегда было тепло, эта комната уже нагрелась от ее дыхания и принятие ледяной ванны не было привычной рутиной. От шока она не смогла проронить ни слова, так что не возмутилась даже когда ее пнул в спину какой-то молодой приспешник.