Месть мажора

– Ма-ма…

– Машинка потерялась? – догадываюсь я.

Это несложно, за первый класс я уже выучила потребности и проблемы малышей. Гошка судорожно всхлипывает.

– Это Сашка Игнатьев машинку забрал, – подсказывает Настя. – Он по подоконнику в коридоре ее катает.

Вот так весь первый год. Несмотря на строгий запрет, некоторые малыши приносят в школу игрушки, не могут еще расстаться с младенчеством. Беру Гошу за руку.

– Пойдем разбираться.

Но кто-то из детей, заглядывавших в класс, уже предупредил проказника. Машинку мы нашли на диване. Она стояла там в гордом одиночестве, никому не нужная. Гошка вытер рукавом лицо, дети наконец-то построились парами, и мы двинулись на улицу.

Сегодня у нас совместный выход за территорию школы – родители организовали экскурсию на шоколадную фабрику. Ребятишки ждали ее всю неделю с нетерпением. Я иду впереди с красным флажком в руке, сзади нас сопровождает мама Насти, она председатель родительского комитета.

Мой отряд цыплят – на детях надеты одинаковые желтые бейсболки – дружно минует школьный двор, выходит за ограждение. Шоколадная фабрика раскинула корпуса на противоположной стороне улицы, нужно всего лишь перейти дорогу, свернуть в квартал – и мы на месте.

Мы остановились у светофора и на зеленый свет гуськом тронулись вперед. Ничто не предвещало беды. Грамотные водители у школы всегда притормаживают, а «лежачие полицейские» не позволяют гонщикам газовать на скорости.

Первые пары уже вышли на противоположный тротуар, как загорелся желтый свет.

– Ребята, поторопитесь, – прошу я.

Вдруг Игнатьев толкает Гошку, с которым идет рядом, и вырывается вперед. Машинка, зажатая в кулаке мальчишки, от толчка падает вниз, на дорогу, и катится под колеса.

– Нет! – кричит Гошка. – Моя машинка!

Он несется за игрушкой. В эту минуту зажигается красный свет.

– Гоша, стой!

Родительница хочет схватить его за курточку, но вхолостую щелкает пальцами.

И тут из-за автобуса показывается мотоцикл. Водитель в черном огибает «лежачего полицейского» и мчится прямо на ребенка, в последнюю секунду замечает его, резко поворачивает. Харлей заносит и катит юзом.

Меня словно что-то подбрасывает в воздух. Я срываюсь с места, в несколько прыжков преодолеваю расстояние до Гошки, выдергиваю его с опасного пути и замираю, потрясенная, наблюдая, как водитель пытается справиться с управлением.

Не справляется.

Мотоцикл делает поворот и падает в нескольких сантиметрах от нас с Гошкой, водитель скатывается с сиденья и снопом валится на асфальт.

Все происходит так быстро, что я даже осмыслить ситуацию не успеваю. Зато теперь в разум врывается какофония звуков: машины гудят, прохожие кричат, тормоза визжат, а под самым носом шуршат бешено вращающиеся колеса.

Водитель садится. Я с ужасом смотрю на него, руки и колени дрожат, Гошка, прижатый к груди, тоже трясется.

Слава богу, жив! Все живы!

Байкер трясет головой, потом с трудом встает и резко поднимает визор шлема. Стрелы пронзительных синих глаз летят в меня.

– Спятила, тетка! Какого хрена под колеса лезешь?

– А ты смотри, куда едешь! – огрызаюсь я дрожащим голосом.

Чувствую, как язык от пережитого страха заплетается.

– За пацаном следить надо? Коза!

– От козла слышу! – в груди все взрывается от злости: этот бандит еще и хамит. Мгновенно вытаскиваю из кармана телефон и включаю съемку. – Да я тебя…

Парень вырывает из пальцев мобильник, с размаху бросает его на асфальт, я отшатываюсь, прикрываю голову Гошки руками.

– Ты что сделал? – взвизгиваю от страха и дергаю мотоциклиста за рукав.

– Царапалки убери, пока не оттяпал! – рявкает тот.

Перепуганный Гошка заходится громким плачем.

– Арина Романовна, я вызываю полицию! – кричит родительница.

Водитель оборачивается на голос, бросает взгляд по сторонам, потом небрежно сплевывает:

– Раскудахтались, курицы!

Он захлопывает визор, поднимает мотоцикл и, взревев мотором, уезжает.

– Арина Романовна, – возмущается мама Насти, – что это сейчас было? Хамло малолетнее!

Дети сбиваются в кучу вокруг нас и испуганно переговариваются. Тут соображаю, что не одна.

Быстро проверяю детей и выдыхаю: все на месте, даже проказник Сашка притих. Беру его за руку и иду вперед к проходной фабрики, а внутри все дрожит: наступает разрядка, приходит осознание того, что только что случилось. Перед глазами стоит картинка: Гошка под колесами, безутешные родители, а я оправдываюсь перед администрацией школы, полицией.

«Господи, спасибо тебе! Спасибо!» – мысленно обращаюсь к богу, еще не догадываясь, что эта случайная встреча на дороге запустит цепочку непредвиденных событий, которые перевернут мой мир.

Экскурсию я почти не слушаю, зато ребятишкам она очень нравится. Они оживленно обсуждают производство шоколада, с восхищением разглядывают все машины и агрегаты, втягивают ноздрями восхитительные запахи.

– Приходите еще, – приглашает нас мастер конфетного цеха. – А это вам на память.

Дети получают шоколадные медали и, счастливые и довольные, идут назад в школу. Я передаю их родителям. Мама Гоши, которой малыши уже рассказали о происшествии, подходит ко мне и качает головой.

– Спасибо большое, Арина Романовна за сына. Если бы не вы…

Она отворачивается и вытирает слезы.

– Пожалуйста, пусть Гоша не приносит игрушки в школу, – тихо прошу ее.

Наконец класс пустеет. Сажусь за учительский стол и только теперь вытаскиваю из кармана разбитый телефон. Должен был позвонить Матвей, наверное, сейчас волнуется за меня, не понимает, почему я недоступна.

Работать больше не могу, пережитый стресс не позволяет расслабиться. Завтра суббота, впереди два дня выходных. Какая радость! Есть возможность немного прийти в себя.