Отбор для ректора

Я не понимала, о чем идет речь, но услышала главное: меня выведут из этого кабинета и избавят от компании ядовитого субъекта.

Охранники, или кто они такие, не знаю, уже подхватили меня под локти и потащили вон из кабинета.

– Не смейте ко мне прикасаться! Уроды! Недоумки! Пустите! Нечестно, несправедливо! Сами меня наняли для танца, а теперь издеваетесь, – вопила я, пока меня несли по коридору. – Да я на вас… я…

И тут мои губы закрыл белый листок. Я хотела еще многое сказать этому элегантному придурку, да ни слова выпустить изо рта не получалось. Я мычала, упиралась пятками, толкалась локтями, пару раз даже заехала по мягкому месту одному детине, и добилась своего: меня поставили на пол.

– Господин ректор, да она настоящая ведьма! – крикнул один, потирая ногу.

– Не ведьма, но нарушила правила академии.

– Это точно, – поддакнул хозяину Глен. – Сегодня ночью адептки будто сошли с ума, а эта и вовсе перестаралась.

Я совсем не понимала, что происходит. Мне бы промолчать, попросить прощения, пустить слезу, но все надоело до чертиков настолько, что захотелось сбросить атомную бомбу на всех мужиков планеты.

«Ведьма? Ты еще узнаешь, что такое ведьма!» – подумала я, вытащила баллончик, закрылась рукавов и выпустила струю газа.

Ждать реакции не стала: понеслась по коридору изо всех сил, не оглядываясь. Добежать до двери, видневшейся вдали, не успела: на меня накинули сеть, скрутили по рукам и ногами.

– Выкиньте девицу в пруд, – прозвучал рядом металлический голос ректора. – Пусть охладится.

– Ага, – услышала я хохот. – Сегодня всех купаем.

Меня подхватили на руки и понесли. Что-то случилось не только со ртом, но и с глазами. Я ничего не видела, зато хорошо слышала. Вокруг гудели голоса. Много голосов, словно там, куда меня несли, толпилась большая группа людей. Я чувствовала прохладный ветер на лице.

Меня раскачали и швырнули. Я камнем пошла на дно…

Глава 3

Удар о воду был не столько болезненным, сколько обидным. Вот так пришла, чтобы заработать, а оказалась в пруду. Несправедливо! И даже никто не поинтересовался, а умею ли я плавать.

«Ничего себе порядочки! – злилась я, отчаянно работая ногами и руками, пытаясь освободиться от сетки. – Да этого ректора судить надо за жестокость!»

Мне удалось вытащить руки, снять сеть с тела, но на ногах она застряла. Я отчаянно дергала ее и дергала, но не могла сдвинуться с места. Воздух в легких заканчивался, зато в голове зародилась паника. Вот так погибнуть бесславно по прихоти грубого мужлана я вовсе не планировала.

Я дернулась еще раз: ноги были свободны, я видела сеть, скрывшуюся в глубине, но меня явно что-то держало.

Но что?

Из последних сил вывернулась, нырнула вглубь: теперь подол юбки зацепился за что-то, и это что-то вдруг потянуло меня так быстро, что я хлебнула воду, отчаянно заколотила руками. Перед глазами все поплыло, стало изумрудно-зеленым, а потом и вовсе пропало.

Я пришла в чувство от резкой боли. Кто-то невидимый с явным удовольствием хлестал меня по щекам. Я отмахнулась, попыталась открыть глаза, резкий свет ударил в радужку, пришлось зажмуриться.

– Как ты нас напугала! – девичий голос надо мной зазвенел от напряжения.

– Положите ее набок! – сурово приказал кто-то другой. – Что смотрите, курицы?

Я почувствовала, как меня перевернули, но кашель душил, разрывал грудь. И тут водою наполнился рот. Я выплюнула ее на землю и с наслаждением втянула воздух. Несколько секунд приходила в себя. Как здорово просто дышать: вдох-выдох, вдох-выдох…

Наконец с усилием подняла веки и вытаращила глаза: никаких признаков города, вокруг меня зеленел цветущий сад, рядом плескалась гладь озера или пруда, а вдали золотились под лучами солнца башенки старинного замка.

А где ночь, холод? Была же зима, а сейчас…

И вообще, где я?

Я попыталась подняться. Девушка, сидевшая на корточках рядом со мной, испуганно вскрикнула и бросилась на помощь.

– Слава Богине, ты жива!

Девчонка залилась слезами, я села, растерла лицо ладонями.

– Где я? Что со мной?

– А ты не помнишь? Тебя работники академии выловили из пруда.

– Ага. Сначала выкинули, потом выловили. Это тут так развлекаются?

Помощница лишь хлопнула длинными ресницами: совсем молоденькая, не больше пятнадцати лет, и махнула рукой в сторону. Она была так испугана, что бледная кожа казалась прозрачной рисовой бумагой.

Я обернулась: на берегу спиной к нам стояли несколько мужчин с баграми в руках, с них потоком лилась вода. Мое платье тоже промокло насквозь.

Платье?

Перевела взгляд на себя и остолбенела: моя шелковая юбка разорвана в клочья, и в свете дня ярко заалели розы на бедре: переводная картинка оказалась на редкость стойкой.

Зато девушки, окружившие меня, были одеты в длинные голубые туники поверх белой рубашки с пышными рукавами. Этот наряд наглухо закрывал все тело до шеи.

По сравнению с таким пуританским нарядом мой показался верхом неприличия и пошлости. Я почувствовала себя голой и нервно натянула лоскуты юбки на ноги.

«Это сон! – тут же успокоила себя. – Обычный сон. Меня ударил охранник на празднике, я получила сотрясение мозга, поэтому ректор, озеро и люди вокруг мне просто чудятся».

Но сон был какой-то чересчур реалистичный. Я чувствовала дуновение теплого ветерка, обоняла запах воды и свежей зелени, а мокрая одежда неприятно липла к телу.

– А что со мной случилось?

– Ты, проклятая самоубийца! – резко сказал кто-то.

Девушки переглянулись и расступились: я увидела взрослую даму в коричневом платье. Ее волосы были уложены на затылке в странную высокую прическу в виде банта. И тут заметила, что у всех девушек подобные укладки с той лишь разницей, что пряди дамы заколоты драгоценной шпилькой, а у девушек – обычными полированными палочками.

– Я?

Вот уж полная чушь! Я всегда боролась с трудностями и такое понятие, как депрессия и желание покончить с бренной жизнью, для меня не существовало.

– А кто же? Хочешь кандидаток опозорить? Сделать так, чтобы все провалили отбор?

Т-а-а-а-к, еще и отбор какой-то до кучи!

– Но я не…