Ведьмы быстро не сдаются

– Превращается!

– Ужас какой!

– Точно, ведьма!

– Сжечь ее! Сжечь! – кричит кто-то, и множество глоток подхватывает:

– Гори! Гори! Гори!

Мать ети! Я не верю своим глазам. Сдурели эти люди, что ли? Кого сжечь? Кто превращается? А это что? Смотрю перед собой и словно прозреваю.

Зачем в центре города кострище? Какой идиот придумал такое развлечение? Для кого?

Кто-то сзади перетягивает меня палкой по спине, озарение молотом бьет по мозгам, и мощный выброс адреналина в кровь буквально подкидывает в воздух.

– Руки убери, чмо огородное! – вырывается из глотки крик.

– Стой на месте, ведьма!

– Кто? Я ведьма? Ну, толстоморденький, ты у меня попляшешь!

Я дергаюсь изо всех сил, и тут же перед моим носом со звоном скрещиваются мечи. Опасность? Да ну, ерунда!

– Мальчики, – меняю скандальный тон на просительный: кажется, пора немного притормозить, пока не разберусь в ситуации. – Ну, что вы мне под нос свои игрушки суете! Давайте поговорим как цивилизованные люди.

Я хватаюсь за лезвия, чтобы их отодвинуть и вскрикиваю: на пальцах выступают капли крови.

– Хочешь без головы остаться?

Но я уже его не слышу. Смотрю на порезы и ничего не понимаю. Неужели это настоящее оружие? И зачем для съёмок фильма их используют? Это же опасно.

– Ладно, ладно. Парни, отпустите! Буду паинькой.

И все равно смысл происходящего не доходит до моего сознания. Я даже не успеваю испугаться по-настоящему и с вытаращенными глазами наблюдаю, как мои руки и ноги, почему-то голые (и куда новенькие ботфорты пропали?), вонючие незнакомцы обматывают веревкой. И тут наконец начинает доходить очевидное: вокруг что-то происходит странное.

– Эй, парень? – обращаюсь я к человеку в одежде средневекового стражника. – Исторический фильм снимаете?

– Чаво?

– Молодцы! Максимально достоверно. Какая киностудия? «Стар Медиа»? Нет, «Арт Пикчерс Студия»?

– Чаво? Грин, – стражник поворачивается к напарнику, – она по-нашему не говорит?

– Вроде говорит. Надо доложить его священству.

Оба бросают стремительный взгляд на группу в белых одеждах.

– Слушайте! – вскрикиваю я, а парни вздрагивают и отодвигаются. – Неужели сам «Нетфликс» снимает? То-то я смотрю, что у вас максимальный достоверность. А я вам зачем? Поиграли и хватит.

Я резко дергаюсь, и незакреплённые веревки сваливаются на доски помоста.

– Заткнись, ведьма! – яростно шипит стражник и бьет меня палкой по руке. Теперь я вижу, что она больше похожа на копье или пику.

На коже мгновенно вспыхивает красный рубец, от боли я ору во всю глотку:

– Спятил? Больно же!

Ну, уж нафиг эти съемки! Пора отсюда ноги делать!

Я первая бросаюсь на стражников. Инстинкт самосохранения заставляет яростно бороться. Одного кусаю, другого бью коленом в пах, подбежавшего третьего – локтем в живот. Курсы самообороны не прошли даром. Тренер мною бы точно гордился.

Стражники не ожидают внезапной атаки от слабой девушки (на что и расчёт), теряются, поэтому я вырываюсь изо всех сил и бегу к людям.

Толпа от меня шарахается в сторону, словно я прокаженная.

– Ведьма! Не прикасайся! Ведьма!

– Люди! Спасите!

Те, у кого я ищу спасения, щиплют меня, дергают за волосы, отталкивают. А потом и вовсе начинается ад. Первый камень попадает в плечо, второй в ногу. В лоб бьет что-то вонючее и липкое. Гадкая слизь застилает глаза. Я отчаянно мотаю головой и закрываю лицо. Сквозь пальцы вижу, как со всех сторон поднимаются руки, готовые растерзать меня на клочки.

Тогда я красной лентой, невесть откуда взявшейся у меня в руке, вытираю лицо, отбрасываю грязную полоску и несусь к людям в белых одеждах. Они кажутся более цивилизованными. Уже через несколько шагов соображаю, что высокий старик выглядит чертовски знакомо.

– Игорь Дмитриевич, простите меня! Спасите!

Бросаюсь к профессору Карпову и…

Снова стою на тротуаре возле лужи и таращусь на разбитый лёд. Вокруг по-прежнему спешат по своим делам прохожие, мелькают мимо машины, пиликает близкий светофор.

«Я спятила? – мелькает мысль. – Что это сейчас было?»

В таком шоковом состоянии и добираюсь до дома. Даже не помню, как села в поезд метро, как вышла и пробежала путь к родному двору.

– Наташа, – мама выглядывает из комнаты, где она занимается с учеником, я слышу, как он выбивает одним пальцем гаммы, – бабушка испекла чудный пирог. Мой руки и иди ужинать.

Но мне не до еды. Я запираюсь у себя в спальне и хватаю телефон.

– Инна, слушай, со мной сейчас такое было! Такое!

Я, захлебываясь словами, рассказываю подружке о своём приключении.

– Может, это тебе почудилось? – недоверчиво спрашивает Инна. – Поссорилась с Карповым, переживала, вот у тебя фантазия и разыгралась. И потом, наш профессор вряд ли в кино снимается.

– Согласна. Погоди, но есть же такие кружки или команды, которые устраивают демонстрацию исторических событий. Вдруг я попала на одно из таких представлений.

– Как? Прямо с тротуара и в массовку?

– Не массовка! У меня была главная роль. Представляешь, меня хотели сжечь.