Отверженная жена дракона – 2

Папа!

Я оборачиваюсь. Это правда он! Пусть далеко, в другом конце зала, но я сразу узнаю его! Это папа – с серым от налипшей пыли лицом, с ледяным взглядом, какого я никогда у него не видела. Он ранен! Его правая рука висит плетью. Но отцу достаточно второй руки, которой он формирует огненный вихрь! Такой захлестнёт зал по широкой дуге, если не успею спрятаться – то и сама вспыхну как щепка!

Это было бы безумием – погибнуть так.

Когда я ещё никого не успела спасти.

– Папа! Папа, не надо! – кричу с отчаянием, и он вдруг сбивается. Поворачивает ко мне изумлённое лицо, которое почти сразу становится белым от испуга.

– Адель… – я не слышу, но угадываю по его губам. – Прекратить атаку! Там моя дочь!

Отец гасит заклинание. Огненный вихрь в его руке распадается искрами. Я готова разрыдаться от облегчения! Папа бежит ко мне, что-то крича, но его голос тонет в грохоте. Пол вздрагивает так сильно, что если бы я уже не сидела – то непременно упала бы.

Пыль взметается в воздух.

Это Клоинфарн бешено рвётся из магических пут, да так, что от каждой его попытки освободиться сотрясаются стены и потолок. В тёмных глазах дракона бушует слепая ненависть. Он рвётся как дикий зверь! Не обращая внимания на то, что цепи ранят его.

Одна из цепей начинает трещать от натяжения

“ДЗУМ!” – раскатывается по залу глухой металлический треск. Это лопнула цепь, обвивавшая чёрную шею дракона.

“ДЗУМ!” – лопается вторая, та что держала его когтистую руку, и третья… и четвёртая! “ДЗУМ-ДЗУМ-ДЗУМ!”

Неужели, случилось то, о чём говорила бабушка. Я покинула зазеркалье и путы ослабели. Но это ведь хорошо!

Хорошо, правда?..

Все в зале замирают, когда с Клоинфарна падает последняя цепь… Рыча, он мотает головой, расправляет чёрные крылья, которые едва помещаются под сводом зала. И потом наклоняет голову и замирает. Его жуткие глаза впиваются в меня тяжёлым ледяным взглядом, алые зрачки расширяются, становясь похожими на кипящее жерло вулкана.

По спине прокатывается озноб. Сейчас в этом монстре нет ничего от мужчины, которого я целовала. Передо мной – слепая стихия. Демон сотканный из тьмы и боли, такой огромный, что мог бы любого из нас прихлопнуть ладонью.

Но мне нельзя бояться! Поэтому я поднимаю руки и говорю:

– Давай уйдём отсюда, Клоин. Давай уйдём!

Взгляд дракона ошпаривает ненавистью. Клоинфарн обнажает ряд острых тонких как кинжалы зубов и начинает смеяться – жутко, надсадно. Он словно говорит мне: “Обязательно заберу. Не сомневайся. Но сначала уничтожу всё что ты любишь”.

Он не собирается прощать…

…ни меня.

Ни тех, кто пытался заковать его в цепи!

Клоинфарн поворачивает рогатую голову в сторону защитников Аштарии… и делает большой вдох, такой резкий, что создаёт ветер! А набрав полную грудь воздуха, выдыхает обратно уже чёрную ненависть. Всё происходит как в худшем кошмаре!

Волна мрака прокатывается по залу в направлении моего отца и защитников Аштарии. Крики боли режут слух!

– Нет-не-нет! – я едва не рыдаю от ужаса. За клубящейся тьмой, я едва могу рассмотреть, что случилось! Кажется, отцу опалило лицо, он стирает кровь и поднимает перед собой огненную стену. Маги держат воздушные щиты, которые уже идут трещинами! Я понимаю – ещё одна атака и никто не устоит! Никто не выживет!

Страшное заклятие уже формируется в зубастой пасти демонического монстра, которым стал Клоинфарн.

И только меня он собирается пощадить!

Только в меня не направляет своё смертоносное пламя.

Даже если он ненавидит меня, я ему нужна! Для мести, или для чего-то ещё.

Но нужна… Живая!

А значит… значит…

Вскочив, я бросаюсь дракону наперерез, так, чтобы если ударит – я умерла бы первая!

И это срабатывает.

Зарычав, Клоинфарн смыкает зубы, так и не выпустив чёрное пламя. Кажется, он собирается махнуть рукой, чтобы меня смело в сторону волной воздуха – чтобы я не мешала ему вершить месть.

Не позволю! Подхватив с земли чей-то упавший кинжал, стискиваю липкую от крови рукоятку и приставляю лезвие к своему горлу.

– Остановись! Остановись, Клоин!

То, что я творю – безумие!

Клоинфарн замирает, глядя на меня расширившимися глазами, которые из алых становятся синими, будто жерло вулкана сковывает лёд. На его тёмном лице впервые проступает человеческая эмоция – нечто между изумлением и неверием, которое стремительно перетекает в понимание… а затем и в ледяную ярость.

Я сглатываю ком. Слёзы подкатывают к глазам, но я сдерживаю их. Сейчас нельзя плакать! Нельзя дать слабину!

Позади раздаётся лязг металла.

– Папа, не подходи! Не вмешивайся! – выкрикиваю, не сводя взгляда с Клоинфарна. Кинжал вздрагивает в моих липких ладонях, царапая горло.

Отец что-то кричит, но я не могу разобрать ни слова. Пульс слишком громко стучит в висках, волнение скручивает нервы.

Дракон выдыхает носом дым и щёлкает зубами так резко, будто хочет сомкнуть их на моей шее.

“АДЕЛЬ, – раздаётся в моей голове рычащий голос Клоинфарна. Мир сужается, в нём остаюсь лишь я и огромный монстр, замерший в пяти шагах. – ТЫ ПРАВДА СЧИТАЕШЬ, ЭТО ДОЛЖНО МЕНЯ ОСТАНОВИТЬ?” – с жестокой насмешкой спрашивает он.

Мрак кружит возле ног дракона, ластится, будто преданная псина. Серебряные молнии скользят по ветвистым рогам. Я сжимаю челюсти до немеющих скул, крепче прижимая кинжал к горлу.

– Пожалуйста!

“ПОСЛЕ ТОГО КАК ЗАМАНИЛА МЕНЯ В ЗАПАДНЮ… ПРАВДА ДУМАЕШЬ, ТЫ МНЕ НУЖНА?” – голос когтями дерёт мои нервы.

Мрак вокруг дракона приходит в движение, он закручивается вихрем, поднимая в воздух камни, осколки стёкол, обломки мраморных плит.

“Это конец! – кричат мысли в моей голове. – Он ненавидит меня! И он не отступит! Я снова ошиблась… Клоинфарн уничтожит и меня! И Аштарию! И весь мир!”

Отчаяние накатывает, я готова упасть на колени и молить! Но я знаю – это не поможет.