Тайна третьей невесты

«Почему двое суток? – только теперь спохватилась я. – Еще и одних не прошло!»

Должно быть, Грифон попросту потерял счет времени. Ему что день, что неделя… ничего не меняется в его выдуманном королевстве.

Если честно, я ему даже немного позавидовала.

После обеда нас ждал короткий отдых, а затем прогулка под присмотром горничных. На наше счастье, хотя и вновь собрались тучи, дождь все не начинался, а потому мы хотя бы не промокли. И все равно в парке (какой уж там внутренний двор, территория замка оказалась намного больше, чем можно было предположить, глядя на него с фасада) мы в своих одинаковых черных плащах с капюшонами выглядели словно стая озябших галок. Они как раз раскричались в кронах голых деревьев, вот сравнение и пришло мне на ум. Правда, мы были намного более молчаливы: все старались держаться по двое-трое. Видимо, кто-то приехал вместе, как мы с кузинами, кто-то успел познакомиться здесь хотя бы с соседками по спальне. Изрядная компания имелась только у принцессы Карадин и еще двух девушек, включая ту самую брюнетку в зеленом, но это и понятно.

«Интересно, – подумала я, под руку с кузинами вышагивая по мрачной аллее, – а что Старая Птица подумывает о доброжелательности и, к примеру, взаимовыручке?»

В легендах такие качества обычно очень ценятся, но здесь… Сомневаюсь, будто кто-нибудь протянет руку помощи – все ведь стремятся преодолеть Испытание, и чем меньше останется соперниц, тем лучше, не так ли? Чего доброго, немного освоившись, девушки начнут пакостить друг другу. Это ведь совсем просто: можно разлить помои на чисто вымытый пол, опрокинуть корзину с бельем в грязную лужу, якобы нечаянно бросить что-нибудь несъедобное (да хотя бы высыпать горшок соли!) в котел с обедом… Да мало ли еще способов! Я и то могла с ходу придумать добрый десяток таких пакостей, а многие, уверена, куда более искушены в подобном.

Еще тетушка рассказывала о временах своей юности, о том, как они с сестрами соревновались в том, кто быстрее выживет из дома горничную – не потому, что та скверно прислуживала, а просто так, забавы ради. Я помнила кое-какие из этих рассказов и полагала, что и кузины их не забыли. И, вполне вероятно, могут пустить тетушкины ухищрения в ход… хорошо, если не против меня. Оставалось только надеяться на лучшее и какие-никакие родственные чувства…

А может, ничего и не случится. Все-таки за нами пристально наблюдают, и подобные поступки не останутся незамеченными! Вот только… кто сказал, что за них осудят?

– Очнись, Тесса, – сказала мне Делла. – Ты будто спишь на ходу!

– Так и есть, я не выспалась, – вздохнула я. – Всю ночь мерещились какие-то ужасы: сама понимаешь, старинный замок, да еще такой зловещий…

– Это все твое воображение, – строго ответила она. – Замок как замок, запущенный, правда. Похоже, к нашему приезду тут отмыли только парадные залы, коридоры да несколько спален, а все остальное любезно оставили для нас!

– То ли еще будет, – жалобно произнесла Лисса и снова с подозрением принюхалась к своей руке. От кузины даже после мытья попахивало птичником, но мы с Деллой деликатно помалкивали. – Может быть, нам лучше…

Она не договорила, но мы прекрасно поняли ее и без слов: может, сразу отказаться от этого нелепого Испытания? Уехать из неуютного холодного замка в родной дом, рассказать об ужасах Испытания (приукрасив их, конечно же, чтобы впечатлить родных и домочадцев) и забыть о нем раз и навсегда? И о короле тоже: нет ведь никакой уверенности, что он выберет кого-то из нас, даже если мы сумеем преодолеть все тяготы и доберемся до заключительной части Испытания! А раз так, то чего ради терпеть лишения?

Но обсуждать это вслух мы, разумеется, не рискнули…

* * *

Вернувшись к себе, мы коротали время до вечера, сочиняя письма домой. Писать нам не возбранялось, но распорядитель сразу сказал, что запечатывать послания не нужно, их непременно прочтут. Очевидно, распространяться о подробностях Королевского Испытания не следовало, а раз так, то о чем писать? Мы живы, здоровы (во всяком случае, пока), вот и все. В конце концов, родителям будет достаточно этих строк для того, чтобы быть спокойными за нас, чего же еще желать?

Мое письмо получилось до неприличия коротким, и я, положив его на прикроватный столик, сказала кузинам, что прогуляюсь перед ужином.

– Ты в парке не нагулялась? – фыркнула Делла, кутаясь в плащ и натягивая рукава на ладони.

Наш гардероб сделался богаче: Ина принесла нам смену белья и повседневные платья – черные и коричневые, можно было даже выбрать, такая щедрость! Теперь от горничных мы отличались разве что отсутствием передников. Впрочем, цвет и фасон нас уже не слишком заботил, главное, платья были теплыми, из толстой шерсти – ужасно колючей, по мнению Лиссы. Вязаные чулки и вовсе возмутили ее до глубины души – в них нога не помещалась в туфли, а без них было, мягко говоря, зябко.

Впрочем, обувью хозяева замка тоже озаботились: со всех нас сняли мерки и обещали вскорости обеспечить прочными башмаками. И то: мы как-то не рассчитывали ходить на речку и в хлев! Дорожные же ботинки вряд ли бы продержались долго: они все-таки рассчитаны на путешествие в карете!

Сегодня в комнате было намного холоднее, нежели вчерашним вечером: не иначе, топить печи тоже послали девушек, а делать это без сноровки не так-то просто. У нас дома печами и каминами занимался опытный старик, и я не раз слышала, как он распекает молодых слуг – то они не так сложили поленья, то подбросили слишком много дров, то слишком мало, то сунули в топку сырое дерево, задымив все покои, то слишком рано закрыли вьюшку… Целая наука, и я подумала, что, быть может, с этим делом мне удастся справиться хоть сколько-нибудь хорошо? Ох, вряд ли… Дома я любила сидеть на ковре у камина и смотреть, как танцуют язычки пламени на головнях, словно сказочные духи пламени. И мне доверяли подложить полено в огонь или осторожно поворошить угли кочергой – тогда летели красивые искры… Но вот растопить незнакомую печь – это может оказаться не так-то просто.

«Нечего загадывать, – сказала я себе, выйдя в коридор, – что будет, то и будет. Не то ты со своим воображением напугаешься прежде, чем получишь следующее задание, да так, что от страха вообще ничего не сумеешь сделать. Довольно думать об этом! Лучше вспомни о том, что не закончила сегодняшний урок!»

Слова распорядителя не давали мне покоя: если не сделаешь чего-то сегодня, придется заканчивать завтра. А ну как меня отправят на птичий двор? Тогда я точно не улучу времени, чтобы вернуться к треклятой пыли! Но сейчас мне совершенно нечем заняться, так почему бы и не прогуляться наверх и не завершить начатое, благо ведро и тряпку я оставила там – еще тогда подумала, что, может, после обеда вернусь…

Сказано – сделано.

Наверху было темно, только в коридорах тускло горели светильники, но заблудиться там сложно, и я живо отыскала нужную дверь. И ведро, да, когда споткнулась об него в темноте и ушибла палец на ноге. Спасибо, воду не расплескала!

Пришлось ощупью найти светильник в комнате (хорошо, я еще днем запомнила, где он находится), зажечь его от огонька в коридоре, осветить всю комнату, а потом уж заниматься делом. Удивительно, но теперь у меня получалось намного лучше и быстрее… Впрочем, чему удивляться? Когда не выполняешь какое-то действие бессмысленно, а знаешь его смысл и цель, хотя бы в общих чертах, то работа спорится.

Взять хотя бы прописи: будучи ребенком, я терпеть не могла вырисовывать палочки и закорючки, ставила кляксы и рвала тетради, пока дедушка не снизошел до меня и не объяснил: без этих закорючек я никогда не научусь писать красивым почерком, как у него, не смогу вести переписку с родственниками, подругами и важными людьми, а вдобавок неграмотную никто не возьмет замуж – это ведь позор, чтобы знатная девица не умела держать перо в руках! О замужестве я тогда не думала, а вот позориться перед родней не желала, особенно перед кузинами – Делла ведь уже умела писать, пусть и коряво.

К тому же я сама сообразила: кроме писем, которые мне пока что некому отправлять, можно ведь записывать свои фантазии, чтобы не позабыть! Правда, прятать такие записки приходилось чрезвычайно тщательно: если бы кузины их нашли и прочли, то непременно разболтали бы, а это… Мягко говоря, очень неприятно.

И я придумала свой собственный язык – теперь никто не сумел бы разобраться в моих рассказах! Правда, давно уже ничего не писала на нем, но еще не позабыла, какая закорючка что означает…

«Придуманный язык! – сообразила я. – Совсем как у Грифона… Он, наверно, тоже хорошо помнит, как изменится значок в этой его скорописи, если к нему добавить точку или черточку».

Работы оставалось всего ничего, и, наверно, если бы утром я не разговорилась с Грифоном, то успела бы до обеда. Закончив, я направилась вниз, а по пути не удержалась – толкнула дверь библиотеки.

Увы, дверь была заперта. Жаль… Я хотела что-нибудь почитать: из дома взяла только две книги, самые любимые, которые могла перечитывать вновь и вновь, но этого ведь мало! Наверно, Грифон не рассердился бы, если бы я выбрала что-нибудь занимательное? Да хотя бы описание империи Дзейли или какой-нибудь войны, а лучше того – легенды и сказания. И почему я не додумалась спросить у него разрешения? Может, он сам выбрал бы что-нибудь не слишком сложное (вряд ли я много пойму в военном трактате), но занимательное…

«Раньше нужно было думать», – сказала я себе и пошла прочь. Должно быть, те, кому поручено было присматривать за Грифоном, обнаружили его отсутствие. Не сомневаюсь, он умел обманывать бдительность надсмотрщиков, то есть чрезмерно преданных подданных, следующих за ним по пятам. Возможно, в самом деле заперли его от греха подальше. И библиотеку тоже закрыли – незачем посторонним шарить по полкам и хватать дорогие старинные фолианты!

«Странно, – подумала я. – Замок ведь действительно запущен. Кое-что привели в порядок, но… неужели за библиотекой настолько тщательно следили, что ни одна книга не пострадала от сырости?»

Я припомнила: переплеты отнюдь не выглядели покоробившимися и тем более заплесневелыми, страницы в той книге, что положил передо мной Грифон, не склеились и не пошли пятнами, чернила не поплыли, а бронзовый переплет не позеленел. Книга была потертой, словно ею часто пользовались, но вовсе не собиралась рассыпаться по страницам.

«Может, и следили, – решила я. – Если эта библиотека – постоянное прибежище Грифона, то ничего удивительного нет. Он ведь хочет видеть в ней порядок, потому там и пыли нет, и…»

Там окна застеклены, вспомнила я. Большие окна в человеческий рост. Когда я вошла, библиотека была залита светом, но в ней было тепло, ниоткуда не сквозило, как в любой другой комнате замка с распахнутыми ставнями.

И стекла в рамах были вовсе не мелкие, иначе я обратила бы внимание на частый переплет – от него и тени падают заметные, и света в помещение попадает меньше.

«Ты обратила бы внимание, ну конечно! – сказала я сама себе. – Ты же ничего не замечаешь у себя под носом! И суток не прошло – сообразила, что именно увидела…»

И все-таки, до чего странно! Я еще не видела здесь стекол в окнах. Может быть, в господских покоях есть нечто подобное, но там я не бывала. И окна везде узкие, с выступающими наружу подоконниками – дедушка объяснял, это для того, чтобы пущенная снизу стрела не попала, если тебе вздумается высунуться. А настолько маленькие они ради того, чтобы человек не пролез, если замок станут штурмовать и приставят лестницы. Если окно чуть побольше, то на нем непременно окажутся прочные решетки, намертво вмурованные в каменную кладку, – их я видела, к примеру, в трапезной на первом этаже.

Этот замок был настоящей крепостью, и увиденная мной библиотека… Она словно из другого места!

Но я ведь не могла ее выдумать! Я прекрасно помню большие прямоугольники света на каменном полу, редкие пылинки, кружащиеся в солнечных лучах, блеск начищенного канделябра на полированном столе…

Как ни старалась, я не могла придумать этому объяснения. Правда, спросила у Ины, когда та пришла после ужина и принесла воду для умывания:

– Скажите, а в замке есть библиотека? Хотелось бы почитать перед сном…

– У тебя еще есть на это силы? – фыркнула Делла, но я не обратила на нее внимания.

– Нет, сударыня, – отозвалась горничная. – Вернее, зал остался – он в другом крыле, – но все мало-мальски ценное оттуда вывезли много лет, если не веков, назад, а то, что осталось, сгрызли мыши. Боюсь, книги у нас здесь остались только счетные.

Я вспомнила толстенные тома у распорядителя и вздохнула.

Как же так? Неужели мне действительно померещилось? Но это было словно наяву… Может быть, Старая Птица решила пошутить надо мной? И как знать, не видели ли чего-нибудь подобного другие девушки?..

Глава 5

День тянулся за днем, и вскоре я поняла, что Делла права. Какое уж там почитать перед сном: упасть бы и забыться!