Случай из практики. Цветок пустыни

С этими словами старуха взяла меня за локоть и потащила за собой. Обитала она не в хижине, в небольшой пещерке: сейчас там жарко горел огонь, и я невольно протянул к нему ладони – без одеяла Гарра было как-то зябко.

– Сядь, – дернула меня за рукав старуха, и я послушался. – Ну? Знаешь, за чем явился?

– Мне сказали, ты знаешь толк в проклятиях, а на мне как раз лежит какое-то, – ответил я. – Уммаль-шодан смог его различить, но не более того. Послал к тебе, сказал, если кто и может помочь – так только ты, почтенная, и вот я здесь.

– Ясно. Долго же я ждала, – непонятно сказала Данна Ара и вдруг ткнула меня пальцем с острым ногтем в лоб так, что я отшатнулся. – Сиди смирно, смотреть буду!

Она подалась ближе, так что я ощутил – от этой старухи пахло совсем не так, как обычно от женщин преклонных лет. Ни своеобразного затхлого запаха лежалых нарядов и старой плоти, ни резкого аромата благовоний, нет, это было что-то странное, ни на что не похожее… Сама Данна Ара и ее одежда – вовсе не рванина, приличное платье и покрывало – издавали запах моря, водорослей (он не слишком приятен непривычному человеку), а еще раскаленного на солнце камня, хотя я не представлял, как это может сочетаться. Впрочем, жарким днем на берегу моря дышишь именно этими ароматами, разве нет?

Я ничего не чувствовал, кроме прикосновения ее пальца, а еще взгляда – Данна Ара уставилась мне в глаза, впилась в них своими и теперь высматривала нечто в глубине моего разума. Во всяком случае, так мне чудилось.

А еще мерещилось что-то вовсе несусветное: волны морей, над которыми я прежде не летал, чужие берега, незнакомые прекрасные города – я не видел таких ни в Адмаре, ни в Арастене. И армады кораблей – никогда не встречал подобных! Самый большой парусник из тех, что мне попадались, – кажется, это был арастенский фрегат, – казался в разы меньше… А уж какие там были галеры – огромные, хищные, со стремительными обводами!.. Казалось, будто не люди сидят на веслах – да и кто бы удержал весло такого размера! – а корабли движет какой-то механизм, но как это возможно? Машины? Но заводной кораблик способен проплыть сколько-то в корыте, только когда завод иссякнет, он остановится. Эти же корабли плыли и плыли, и им не мешал ни встречный ветер, ни бури – они все так же безжалостно разрезали волны, стремясь к невидимой цели…

Перед моим внутренним взором кипело сражение: корабли с драконом на стягах и парусах – драконом?! – схватывались с другими, поменьше, у которых на носу красовались морды морских чудовищ, и море вокруг сияло мертвенно-синими огнями, такими же, как нынешней ночью… Никто не мог одержать верх, и наконец флотилии разошлись, и было заключено перемирие, и Арр-Аста сделалась свободной, а с нею вместе Тальви – бывшие северные земли Адмара, едва только завоеванные и тут же утерянные.

Мне показалось, я увидел знакомые лица, но это, наверно, было всего лишь мое воображение.

– От северных морских ведьм добра не жди… – выдохнула Данна Ара и опустила руку.

Я едва успел подхватить старую женщину и усадил возле очага – она совсем обессилела.

– О чем ты, шодэ?

– Шади, – сварливо ответила она. – Я никогда не была замужем, крылатый!

– Меня Вейришем зовут, – зачем-то сказал я.

– Неважно… – старуха жестом попросила подать ей кувшин, и я принес.

В нем была явно не вода… Ничего, главное, взгляд Данна Ары прояснился, и она уставилась на меня.

– Почему так долго тянул? – требовательно спросила она. – Почему раньше не пришел?

– Я знать не знал, что на мне проклятие!

– Тоже мне, оправдание… – скривилась старуха и хлебнула еще вина. – Больше тридцати лет, Вейриш-шодан, я ждала, когда же ты соизволишь явиться… Я тебя помню еще младенцем, помню, как ты учился летать…

– Сколько же тебе лет, шади? – опешил я.

– Невежливо спрашивать о таком женщину, да еще незамужнюю, – отрезала она. – Но так и быть, отвечу: много, шодан. Больше, чем этому юному дурачку Уммалю. Если я скажу, что когда-то отвешивала подзатыльники его дедушке, чтобы не баловался, ты поверишь?

Я кивнул. Отчего бы не поверить?

– Может, ты и моих родителей знала?

– Не знала. Видела издалека, а это, согласись, разные вещи. Надеюсь, они живы, и с ними все хорошо?

– Неплохо, шади, – ответил я. – Правда, последний раз я встречался с ними полвека назад, когда им взбрело в голову навестить эти края, но, думаю, ничего не изменилось. Они перебрались западнее, туда, где поменьше людей.

– И туда доберутся рано или поздно, – предрекла она.

– Конечно. Но сколько-то лет в запасе есть. А там уж приспособятся, как дядя, – я невольно улыбнулся, – и я сам.

– Если их тоже не настигнет проклятие.

– Может, объяснишь, что это, откуда оно взялось? Прошу тебя, шади! Не предлагаю тебе ни золота, ни других сокровищ, – проговорил я по наитию, – но если могу чем-то помочь – мои крылья к твоим услугам…

– В мои годы мне уже ничего не нужно, Вейриш-шодан, – ответила старуха, подумала и вдруг озорно улыбнулась: – Ну разве что я попрошу прокатить меня разочек! Ночью, чтобы никто не увидел, а? Всю жизнь мечтаю взглянуть на море из поднебесья, да не могу…

– Это легко устроить, – кивнул я. – Ты только расскажи о проклятии, шади! Откуда оно вдруг появилось, что с ним делать? Ты ведь знаешь, верно?

– Нет, не знаю, – отрезала она. – Я его вижу, но бороться с ним изволь сам, Вейриш-шодан. Или пускай твоя северная ведьма потрудится, а я колдовать не умею.

– Тогда хотя бы объясни, что видишь!

– Рыбацкую сеть, – ответила старуха. – Странную сеть. Где-то она совсем дырявая, а возле тебя просветы совсем небольшие. Но это не всегда так, они меняются, делаются то шире, то уже. Поклонись в ноги своей жене! Если бы и она этого не видела, не ускользнуть бы тебе от беды…

– В этот раз она совсем ничего не смогла рассмотреть, – сказал я. – Не представляю, кто мог использовать чары такой силы, а главное, зачем…

– И я не представляю. Я просто старая ведунья. Не колдунья, ведунья, понимаешь разницу? – усмехнулась она, показав неожиданно крепкие молодые зубы за сморщенными старческими губами. – Вижу, а сделать ничего не могу. И не перебивай…

Старуха помолчала, потом сказала:

– Не на тебя охотились. На тех, кто твоей крови.

– Прежде это были женщины, – осмелился я вставить. – Мы родня, но довольно дальняя.

– Немудрено, женщины сильнее кое в чем. Но ты подумай, может, и мужчины погибали?

– Только по глупости, – вспомнил я слова дяди Гарреша. – Не рассчитал, разбился о скалу, бывает такое…

– И только? Вспоминай, крылатый, а я сварю ойф, – она поднялась и принялась шарить в темном углу. – Вот тебе еще мое желание – подари старухе хорошего ойфа, сто лет не пила!

Я, признаюсь, пропустил ее слова мимо ушей, потому что вспомнил…

– Младший сын дяди Гарреша! Но его не проклятие сгубило, его убил человек, и это было так нелепо…

– Расскажи, – велела Данна Ара и поставила котелок на очаг.

И я поведал ей историю о молодом (кажется, он был моложе меня) драконе, который украл стальвийскую принцессу, и все у них сложилось бы хорошо, если бы не какой-то самозваный рыцарь с прадедушкиным копьем. Не стоило играть с ним, сбросить со скалы – и вся недолга, но тот дракон решил дать честный бой… за что и поплатился. Нелепое стечение обстоятельств – рыцарь от испуга лишился рассудка, да только не выпустил копье, а дракон напоролся на обломок горлом…

Погиб и он, и девушка, и их нерожденный ребенок. Дядя Гарреш не любил говорить об этом, но я узнал подробности в другом месте.

– Спасибо матери Фергии-шади, она не позволила осквернить их тела, – договорил я, а Данна Ара уставилась на меня.

– Ты уверен?

– Так мне рассказали, – ответил я и пересказал то, что знал от дяди и самой Флоссии.