Случай из практики. Том 2

Заночевали мы на лесной опушке, и ночь прошла на диво спокойно: к нашему небольшому костерку не вышел ни дикий зверь, ни человек, даже лесные птицы – и те перекликались как-то неохотно. По сравнению с тем Лесом, в котором нам однажды довелось побывать, этот казался веселой прозрачной рощицей, несмотря на деревья в два обхвата, теряющиеся кронами где-то в вышине.

Я лично всю ночь благополучно проспала, даже вездесущие комары меня не беспокоили: все-таки дело шло к осени, и время кровососущих тварей подходило к концу. Лауринь же поутру отчаянно зевал, из чего легко было сделать вывод, что ночью он не спал, как все приличные люди, а изображал из себя дозорного, то бишь пялился слипающимися глазами в окружающую поляну темноту. Ничего углядеть он там все равно бы не смог, а в результате столь бессмысленного времяпрепровождения, конечно, не выспался и теперь клевал носом, рискуя полететь со своего норовистого жеребчика головой вперед.

Наше идиллическое путешествие начинало мне надоедать. Если окажется, что я зря все это затеяла и теперь попусту теряю время, то жаловаться будет не на кого – только на собственную глупость. Кто знает, может быть, этот неизвестный (или неизвестные) и не рискнет приблизиться к двоим путникам, у одного из которых на поясе висит к тому же устрашающего вида тесак. На Лаурине же не написано, что пользоваться этой штуковиной он не умеет (тесаком орудовать – это не шпагой махать), а сам тесак не точили со времен той самой войны, с которой его привез хозяин!

Но судьба все-таки решила смилостивиться надо мной, потому что, стоило мне окончательно соскучиться и начать вполголоса напевать старинную песенку самого непристойного содержания (Лауринь делал вид, будто не слушает, но сам разве что ушами не шевелил, а уж краснел!), как моя лошадь фыркнула и запрядала ушами. На лесного зверя она бы среагировала совсем иначе, свою кобылу я хорошо изучила, стало быть, впереди, за изгибом лесной дороги, нас поджидали люди из плоти и крови, а не какие-нибудь призрачные создания. Да и какие там призраки средь бела дня!

– Лауринь, – негромко сказала я, – что бы сейчас ни происходило, не лезьте на рожон. Говорить буду я.

Лауринь мотнул лохматой головой в знак того, что понял, а минутой позже мы миновали поворот и оказались нос к носу со встречающими. Их было всего лишь двое, пешие, но, судя по всему, лошадей они привязали где-то неподалеку. Кроме того, за придорожными кустами определенно прятался еще кто-то, причем прятался не слишком умело: слышно было сдержанное сопение и приглушенный шорох листьев. Тоже мне, засада называется!

– Эй! – окликнул один из встречающих. – Господа проезжающие, не торопитесь так! Подорожную заплатить надо бы!

– С какой стати? – поинтересовалась я склочно. – Твоя дорога, что ли?

– Здесь частные владения! – заявил второй мужчина.

– Это с каких это пор? – подбоченилась я. – Сколько здесь ни езжу, лес ничейный был, а уж дорога тем более!

– Это раньше они были ничейные, а теперь вовсе даже хозяйские, – сплюнул себе под ноги первый. – Так что платите-ка за проезд, господа хорошие!

– Да я ж тебя сейчас!.. – Я потеснила было невежу лошадью, но тот проворно отскочил назад. В руках второго появился небольшой арбалет, вполне недвусмысленно нацеленный мне в грудь.

Чудна?я сцена. Если это и разбойники, то какие-то совершенно дикие, раз не разобрали хорошо понятного всем более-менее приличным преступникам знака – того самого замысловатого узла на моей косынке.

Арбалеты я никогда не любила, а с тех пор, как меня не так давно чуть не приколотили к двери парочкой болтов, невзлюбила их еще больше…

– Не дергайтесь, уважаемая, – сказал арбалетчик. – И пацан ваш пусть за оружие не хватается, не поможет.

– Ну что, теперь крикнешь «кошелек или жизнь»? – не собиралась уступать Фелиция Нойрен. – Так ведь ты и промазать можешь, милый, а пока перезарядишь, я тебя и сама успокою!

Воцарилось недолгое молчание. Очевидно, стрелять без прямого к тому повода этот парень не мог, а давать ему этот повод я вовсе не собиралась. Неизвестно, сколько бы мы еще изображали этакую скульптурную группу, но внезапно в кустах затрещало, и на дорогу выбрался еще один участник этого фарса. Одет он был немного получше той парочки, что загораживала нам дорогу, а физиономию имел самую что ни на есть продувную. Из особых примет у него имелись яркие веснушки, маленький шрам на подбородке и плохо выведенная татуировка на тыльной стороне левой кисти. Что она изображала в незапамятные времена, понять было невозможно.

– Так! – сказал он, обращаясь к двоим стражам дороги. – Вы что это себе удумали, олухи? Вы здесь зачем поставлены?

Арбалетчик промычал что-то невнятное и опустил оружие, второй парень хмуро уставился себе под ноги.

– Вы, госпожа, их извините! – обратился ко мне выбравшийся из кустов мужчина. – Дурни дурнями, сказано же, с приличными людьми и обращаться прилично, а им хоть кол на голове теши, так и норовят кого-нибудь грабануть!

– Ты, любезный, кто таков будешь? – мрачно спросила я. – И что за чушь несли эти двое? Лес, мол, теперь не бесхозный, дорога тоже. С каких пор, интересно знать?

– Так то не чушь, госпожа! – расплылся в улыбке веснушчатый. – Раньше же здесь усадьба была, так вот теперь хозяева вернулись, всё, как полагается, и грамоты все есть. Только про то вам лучше сама хозяйка объяснит, мы-то люди маленькие, за дорогой следить поставлены. Я вот старший над этими олухами, Винчем кличут…

– Да не трандычи ты! – оборвала я трескотню Винча. – Говори толком!

– Так я толком и говорю, – не обиделся Винч. – Хозяйка приказала, ежели приличный человек по дороге едет, со всем обхождением встречать и к ней провожать. Только этим долдонам разве ж вдолбишь! – Он кивнул на мрачно переминающуюся с ноги на ногу парочку. – Им что крестьянин косорылый, что знатная госпожа – все едино. У-у, обормоты… Так что, госпожа, милости просим за мною, провожу в лучшем виде…

– Куда это ты собрался нас провожать? – подозрительно спросила я. – Я в гости к твоей хозяйке не собираюсь, у меня своих дел по горло.

– Госпожа, ну не откажите, сделайте милость! – очень правдоподобно взмолился Винч. – Время уж к вечеру, что ж вам, в лесу ночевать? Хозяйка наша страсть как гостей любит…

«Надеюсь, не на ужин», – с мрачной иронией подумала я. Дальше отказываться смысла не было, я ведь все равно собиралась выяснить, что происходит в этих краях. А эта невесть откуда возникшая «хозяйка», возможно, знала ответы на некоторые мои вопросы.

– Ну… – протянула я. – Если так… Далеко ли ехать?

– Да рядышком тут, – обрадовался Винч. – Сейчас я только лошадь приведу, мигом доберемся!

Ехать в самом деле пришлось недалеко: вскоре нашим глазам открылась совсем недавно проложенная просека, уводящая в сторону от дороги. Винч ни на какие мои вопросы прямо не отвечал, обещая, что, дескать, хозяйка сама расскажет, что гостям полагается знать, а он, по своему скудоумию, может сказать какую-нибудь глупость, за что его потом хозяйка со свету сживет.

Лауринь ехал чуть позади меня, и чувствовалось, что ему явно не по себе. Я могла его понять: очень уж ситуация напоминала страшные сказки, в которых наивных путников заманивали в гостеприимный дом, а потом проделывали с ними всякие ужасные вещи. Я, правда, себя к разряду наивных путников не относила, а что до Лауриня, то он мог бояться сколько вздумается, лишь бы приказы выполнял. А в том, что, даже будучи перепуганным насмерть, лейтенант своему служебному долгу ни за что не изменит, я уже имела удовольствие убедиться.

Наконец деревья расступились, и нашим глазам открылось прелюбопытнейшее зрелище. Оказывается, деревенские охотники не привирали: в глубине леса в самом деле сохранились старинные постройки. Это же строение не только сохранилось, но и было недавно отремонтировано, что можно было заметить невооруженным взглядом. Довольно большой, добротный каменный дом, старой архитектурной традиции, ровесник замков Лагарсты и Лиссель, старше королевского дворца. От тех времен, в которые он был возведен, в густонаселенных местах осталось немногое: развалины старинных храмов, иногда фрагменты крепостных стен и еще каких-то укреплений. Разве что за?мки еще держались… Но этой усадьбе повезло, выглядела она хоть и старой, но не ветхой. Крепкое строение, в котором и гостей принимать не стыдно, и можно выдержать небольшую осаду. Ну, во всяком случае, осаду временем этот дом пережил вполне успешно.

Винч соскочил с коня, открыл перед нами ворота, а пока мы спешивались и передавали лошадей подоспевшим слугам, куда-то испарился. Впрочем, он почти сразу же вернулся.

– Прошу за мной, госпожа, – сказал он. – Хозяйка вас уже ждет. Да так удачно поспели, ужин скоро!

Здание было выстроено в форме незавершенного квадрата, во внутренний дворик и проводил нас Винч. До этого места руки рабочих еще явно не дошли: кое-какие из плит, которыми был вымощен дворик, треснули, раскрошились и ждали замены, у стены нахально выросло несколько кривоватых деревьев, а в чаше фонтана, некогда украшавшего центр дворика, угнездился роскошный развесистый куст, сплошь усеянный алыми ягодами. Я бы на месте хозяйки так и оставила, уж больно экзотично выглядела эта композиция.

Впрочем, долго осматриваться нам не пришлось.

– Простите, что заставила вас ждать! – раздался звучный женский голос.

Я обернулась. К нам приближалась, очевидно, хозяйка усадьбы, довольно высокая, крупная дама лет пятидесяти на вид, а то и больше. Одета она была по последней столичной моде, что выглядело несколько странно в этом запустелом месте (в здешнюю обстановку больше вписались бы наряды трехвековой давности). Из ткани, что пошла на пышное платье этой дамы, по моим грубым прикидкам, можно было бы сшить пару армейских палаток или, к примеру, парус для морского корабля. Драгоценностей же, украшавших порядком увядшую шею, уши и пальцы этой женщины, хватило бы на то, чтобы снарядить небольшую армию. Крайне любопытно…

– Я должна извиниться перед вами за грубость своих людей, – церемонно произнесла женщина. – Увы, я вынуждена довольствоваться теми, кто имеется в наличии, а учтивость отнюдь не является главной из их добродетелей.

Я помалкивала, беззастенчиво разглядывая хозяйку усадьбы. Пускай выговорится, тогда придет и мой черед. Лишь бы Лауринь что-нибудь не ляпнул невпопад! Но лейтенант, помня, видимо, мое предупреждение, молчал, словно воды в рот набрал, и делал вид, будто разглядывает выщербленные от времени статуи, стоящие по углам дворика.

– Позвольте же представиться, – сказала дама, – Сания Дараи, хозяйка этого чу?дного местечка, к вашим услугам. Арнайя Дараи, – добавила она многозначительно. Могу ли я поинтересоваться вашими именами?

– Да отчего же нет, – хмыкнула я и, демонстрируя полное отсутствие хороших манер, почесала в затылке. – Меня звать Фелиция Нойрен, торгую помаленьку чем придется. А это недоразумение, – я ткнула пальцем через плечо, – Лауринем кличут. Послало небо помощничка! – Я склонилась к даме и доверительно прошептала: – Внучатый племянник моего последнего мужа, пришлось взять с собой охламона, хотя толку с него как от козла молока, только и умеет, что под ногами путаться!

– Вы, тетушка Фелиция, зря не наговаривайте, – неожиданно встрял Лауринь, а я от неожиданности едва не подпрыгнула. – Много ваши хваленые подручные наработали, скажите на милость? Как напились, так, поди, и лежат вповалку на постоялом дворе! А если бы дядюшка меня с вами не отправил, так и ехать бы вам одной, стыд и срам для такой уважаемой госпожи!

– Ладно, твоя правда, племяш! – Я отвесила Лауриню ласковый подзатыльник, но слегка не рассчитала усилия, и парень едва не сунулся носом в землю. За эту самодеятельность он у меня еще получит! – Представьте, арнайя Дараи, эти олухи, подручные мои, как дорвались до браги и девок, так не оттащить! Плюнула я на них да и поехала дальше, как проспятся, догонят, а нет – туда им и дорога, на жалованье сэкономлю. Да и не впервой мне, по молодости я и без всяких подручных прекрасно обходилась!

– Теперь так сложно подыскать хороших слуг, – сочувственно кивнула та. По-моему, наш балаган возымел действие, и арнайя Дараи была уже не рада, что ушлый Винч залучил к ней в гости такую престранную парочку. Очевидно, торговка лошадьми была все-таки не самой подходящей компанией для благородной дамы. Однако же за ворота нас не выставили.

– Что же я держу вас во дворе! – спохватилась арнайя Дараи. – Идемте, госпожа Нойрен, вы, должно быть, хотите умыться с дороги. Вам сейчас приготовят комнаты, а скоро уже подадут ужин. Вы ведь не откажетесь разделить со мной трапезу?

– Тетушка Фелиция покушать за чужой счет никогда не откажется… – пробормотал Лауринь явно с таким расчетом, чтобы Дараи его расслышала. Да что с ним такое? На подвиги потянуло?

– С удовольствием присоединюсь! – воскликнула я. – Надеюсь, арнайя Дараи, готовят у вас получше, чем на постоялом дворе. Давненько мне не доводилось пробовать такой пакости!

– Ну что вы, у меня отменный повар, – несколько натянуто усмехнулась Дараи, и подозванный щелчком пальцев Винч проводил нас в дом.

Внутри здания следы запустения были еще более заметны. Очевидно, въехав в этот дом, Сания Дараи приказала привести в порядок несколько жилых помещений, прочее же оставила до лучших времен. В доме было пыльно, под ногами кое-где хрустели осколки стекла, какие-то черепки. Лестница, ведущая на второй этаж, оказалась, правда, чисто выметена, а перила цветного камня даже носили следы недавней полировки.