Элита

Мама побелела как снег:

– Америка, ведь это шутка? Скажи, что ты не набрасывалась на принца.

Не знаю почему, но слово «набрасывалась» стало последней каплей. Мы с Мэй и папой согнулись пополам от хохота. Мама только глазами захлопала.

– Мама, прости, – выдавила я.

– Ох, боже милосердный.

Тут она вдруг резко засобиралась познакомиться с родителями Марли, и я не стала ее удерживать.

– Значит, принц предпочитает девушек, которые не боятся дать ему отпор, – произнес папа, когда мы все успокоились. – Теперь он нравится мне еще больше.

Отец принялся оглядываться, любуясь дворцовым великолепием, а я задумалась. Сколько раз за те годы, что мы с Аспеном тайком встречались, они с папой оказывались в одном помещении? Как минимум с десяток, если не больше. И меня не волновало, одобрит он Аспена или нет. Я понимала, что получить от него согласие на брак с представителем низшей касты будет нелегко, но всегда была уверена, что в конечном счете он его даст.

Но почему-то на этот раз напряжение не оставляло меня. Несмотря на то что Максон был Единицей и брак с ним гарантировал нашей семье безбедное существование, я вдруг осознала, что он может не понравиться моему отцу.

Папа не принадлежал к числу повстанцев, он не поджигал дома и все такое прочее. Но я понимала: он недоволен существующим положением вещей. А вдруг он перенесет это недовольство на Максона? Вдруг заявит, что я не должна выходить за принца?

Однако прежде, чем я успела с головой погрузиться в эти размышления, Максон поднялся на несколько ступеней по лестнице, чтобы видеть всех собравшихся.

– Я хочу еще раз поблагодарить вас за то, что приехали. Мы счастливы принять вас во дворце не только для того, чтобы отпраздновать первый Хеллоуин в Иллеа за многие десятилетия, но и для того, чтобы познакомиться со всеми вами. К сожалению, мои родители не смогли присутствовать здесь, но в самое ближайшее время вы с ними встретитесь. Сегодня вечером матери и сестры Элиты, как и сами девушки, приглашены на чай к моей матери. Прием состоится в Женском зале. Ваши дочери проводят вас туда. А джентльменам будут предложены сигары в обществе моего отца и меня самого. За вами будут посланы слуги, так что можете не бояться, что заблудитесь. Сейчас горничные проводят вас в комнаты, отведенные вам на время вашего пребывания во дворце, и снабдят всей одеждой, необходимой как для приема, так и для праздника, который должен состояться сегодня вечером.

Принц быстро помахал нам рукой и удалился по своим делам. Рядом с нами практически мгновенно материализовалась горничная.

– Мистер и миссис Сингер? Я пришла проводить вас и вашу дочь в ваши комнаты.

– Но я хочу жить вместе с Америкой! – уперлась Мэй.

– Милая, я уверена, что наша комната ничуть не хуже, чем у Америки. Разве ты не хочешь взглянуть на нее? – попыталась уговорить ее мама.

Мэй обернулась ко мне:

– Пожалуйста, я хочу пожить точно так же, как живешь ты! Хотя бы немножко. Можно, я буду жить вместе с тобой?

Я вздохнула. Что поделаешь, придется на несколько дней отказаться от возможности побыть в одиночестве. Сказать «нет», глядя в эти глаза, я не могла.

– Вот и славненько. Может, когда нас станет двое, моим служанкам наконец будет чем заняться.

Мэй немедленно задушила меня в объятиях, так что моя жертва перестала мне казаться такой уж большой.

– Что еще нового ты узнала? – поинтересовался папа.

Я взяла его под руку. Непривычно было видеть отца в официальной одежде. Если бы я не наблюдала его тысячи раз за работой в заляпанном красками комбинезоне, то могла бы поклясться, что он Единица по рождению. В этом строгом костюме он казался таким молодым и элегантным. Даже словно бы вырос.

– По-моему, я пересказала тебе все, что нам поведали о нашей истории. И про то, что президент Уоллис стал последним главой Соединенных Штатов, а потом возглавил Американский штат Китая. Я про него вообще не знала, а ты?

Папа кивнул:

– Ваш дедушка рассказывал мне о нем. Слышал, он был достойным человеком, но в сложившейся ситуации поделать ничего не смог.

Правду об истории Иллеа я узнала, только попав во дворец. Историю нашей страны почему-то передавали главным образом из уст в уста. Я кое-что о ней слышала, но все эти сведения были весьма отрывочными. За последние несколько месяцев я получила прекрасное образование.

Соединенные Штаты потеряли независимость в начале Третьей мировой войны, после того как не смогли выплатить долг Китаю, достигший астрономических цифр. Вместо того чтобы вернуть себе деньги, которых у Соединенных Штатов, впрочем, и не было, китайцы ввели на территории США свое управление, основав Американский штат Китая, и стали использовать местное население в качестве рабочей силы. В итоге Соединенные Штаты восстали не только против Китая, но и против России, которая тоже хотела заполучить американских работяг, объединившись с Канадой, Мексикой и несколькими странами Латинской Америки. Так разразилась Четвертая мировая война, и хотя мы не только выстояли в ней, но и основали новое государство, ее экономические последствия оказались разрушительными.

– Максон рассказывал, что перед самой Четвертой мировой у людей практически вообще ничего не было.

– Он прав. В том числе и по этой причине наша кастовая система так несправедлива. Многие попросту ничего не смогли предложить в качестве помощи, поэтому столько народу оказалось в низших кастах.

Мне не очень хотелось погружаться в эту тему, потому что от таких разговоров папа обычно распалялся. Не то чтобы он был неправ – система каст действительно несправедлива, – но это посещение было нечаянной радостью, и мне не хотелось тратить время на дискуссии о вещах, изменить которые нам не под силу.

– Кроме основ истории, нас учат главным образом этикету. Сейчас пошел уклон в дипломатию. Думаю, скоро придется иметь дело с иностранными послами, если на это делают такой упор. Я имею в виду – тем из нас, кто останется.

– Останется?

– Выяснилось, что одну из девушек отправят домой вместе с родителями. После знакомства со всеми вами Максон должен будет кого-то отчислить.

– У тебя грустный голос. Ты думаешь, он отправит тебя домой? – (Я пожала плечами.) – Так-так. За столько времени ты уже должна была понять, нравишься ты ему или нет. Если нравишься, тебе не о чем тревожиться. А если нет, зачем тебе здесь оставаться?

– Наверное, ты прав.

Он остановился:

– И как обстоит дело?

Мне было как-то неловко обсуждать эту тему с папой, но беседовать об этом с мамой я бы тем более не стала. А уж от Мэй ждать разумных суждений относительно Максона вообще смешно.

– Думаю, я ему нравлюсь. Во всяком случае, он так говорит.

Папа рассмеялся:

– Ну, значит, твое дело в шляпе.

– Да, но в последнее время он держится немного… отчужденно.

– Америка, милая, он ведь принц. Может, он озабочен принятием каких-нибудь законов или еще чем-нибудь в этом духе.

Я не знала, как объяснить ему, что на всех остальных, судя по всему, время у него находится. Это было слишком унизительно.

– Наверное.

– Кстати, о законах. Вам уже об этом рассказывали? О том, как пишутся законопроекты?

Эта тема тоже меня не вдохновляла, зато, по крайней мере, не имела отношения к моим сердечным делам.

– Пока что нет. Но мы читаем кучу таких законопроектов. Иногда в них сложно разобраться, но Сильвия, та женщина, что была внизу, – она наша наставница или что-то вроде того – пытается объяснять нам разные вещи. И Максон тоже никогда не отказывается помочь, если его попросить.

– Правда?