На адреналине

Чтобы вернуть самообладание и вновь вспомнить причины, по которым я обязана испытывать к этому человеку антипатию, достаю своё неизменное оружие – телефон. В любой непонятной ситуации я начинаю листать всё подряд, чтобы напустить на себя отрешённость от окружающего мира и создать видимость насыщенной личной жизни. Обычно в ход идут иконки главного меню: ленты соцсетей, заметки, календарь, иногда и настройки. Сейчас под руку попалась галерея. Как на зло, напарываюсь на снимок, сделанный исподтишка пару дней назад.

Киллан вернулся с тренировки по мотокроссу, как обычно, сердитый, но необычно притягательный благодаря слегка взъерошенному виду. Есть в его небрежности и мрачности нечто манящее. Может, моя уверенность в том, что где-то глубоко внутри скрывается мальчик, который заигрался в прятки? Вот только найти я его не смогу, потому что в этой игре я, как и он, засела в укрытии.

Почему нас с тобой никто не ищет, Киллан?

Скинув с плеча спортивную сумку, он промаршировал к раковине, чтобы налить воды. В спешке он не заметил меня, сидящую прямо на полу возле огромного панорамного окна в зоне гостиной. Да и дома меня не должно было быть. В тот день не завёлся мой Buick, и я решила пропустить теннис.

Осушив стакан, Кроу взялся за ткань футболки на спине и лихо её снял. Мне тоже стало жарко и ужасно захотелось пить. Я сидела, затаив дыхание, потому что момент был упущен: если выдам себя сейчас, он поймёт, что я наблюдала за ним не одну минуту.

Когда он успел так конкретно подкачаться? Его атлетическое телосложение примагничивало мой взгляд: чётко прочерченный рельеф в верхней части спины, глубокая линия позвоночника, глядя на которую возникла острая потребность провести вдоль неё пальцем. В то мгновение, когда он опёрся руками на стол и устало опустил голову, я и сфотографировала его. Мне он показался таким ранимым, таким человечным. Я сгорала от желания узнать, что его беспокоило, и решила это запечатлеть, чтобы позже пересматривать и строить свои версии.

– Адриана, пойдём, – голос моего мучителя прорезается сквозь воспоминания.

Быстро прячу смартфон в карман его пиджака и залезаю в салон. Киллан садится спереди рядом с водителем, демонстративно меня игнорируя. Обходительность – это не про него. Скорее, разверзнутся небеса, чем он откроет мне дверь машины.

Вольготно развалившись на сиденье, Килл начинает по-хозяйски тыкать пальцем по сенсорному дисплею, выбирая нужную радиостанцию. Уже через минуту пространство дрожит от басов хардкора. Вкус у моего небрата под стать ему: смысла песни не различить, но впечатление производит устрашающее.

Опять лезу в карман за телефоном, чтобы переложить его в сумку, и нащупываю небольшой свёрток. Не помню, чтобы он был здесь в начале вечера. Немедля достаю его и сразу распознаю, что именно попало в мои руки.

Мне впервые очень сильно захотелось улыбнуться. На краткий миг показалось, что даже щёчные мышцы дрогнули.

Я уже знаю, что там.

Пока раскручиваю зелёные бумажки, пульс ускоряется, а по организму расстилается лёгкий трепет, потому что ими оказались ровно десять стодолларовых купюр. Мой приз в случае проигрыша Кроу в пари.

Без зазрения совести убираю деньги в кошелёк, стараясь не думать о причинах его поступка. Я заслужила их за все издевательства, и точка.

Пьяный Киллан – щедрый Киллан. Надо запомнить.

Глава 6 Начало

Адриана

– Неужели вы поладили? Господи, ты услышал мои молитвы! – Лили смеётся над тем, как я сооружаю на прямоугольном хромированном подносе целый натюрморт.

Завтрак Мистера «Угрюмая Задница» сегодня состоит из яичницы с беконом, украшенной помидорами черри, капучино с ложечкой сахара и творожной запеканки, политой солёной карамелью. Я питаю слабость к готовке, поэтому, положа руку на сердце, эта часть обязательства будет даже приятной. Люблю создавать красоту из простых вещей.

– Не стоит спешить с выводами, Лили. Это просто результат спора, – отмахиваюсь я, выкладывая последний крохотный томат. Я изобразила помидорами сердитый эмодзи с бровями в стиле красной птицы из «Angry bird».

– Худой мир лучше доброй войны, – изрекает она, добродушно улыбаясь. – Спасибо за завтрак, детка. Ты, как всегда, на высоте. – Мягко обхватив голову, она звонко целует меня в лоб, что каждый раз неизменно оказывает согревающий эффект. Такое же проявление материнской любви относится и к Киллану, когда ей удаётся его поймать. – Чуть не забыла. Звонил мастер из автосервиса. Твой Бьюик пробудет у них до среды, поэтому придётся поездить на учёбу с Килланом. Очень вовремя у вас наладилось общение! – И, подмигнув, упархивает в свою спальню, должно быть, будить Макса.

Чудесно. Их сын меня живьём сожрёт после того, как я озвучу эту новость.

Взявшись за ручки на подносе, держу курс на комнату вышеупомянутого Мистера, но, дойдя до двери, понимаю, что из-за занятых рук не могу ни постучать, ни открыть дверь. И вообще, не имею ни малейшего представления, спит он ещё или нет. Обычно после вечеринок Киллан дрыхнет до обеда, но в обед у меня свои планы, так что пусть ест холодный завтрак. Его проблемы.

Поставив поднос на пол, прислоняюсь ухом к двери, пытаясь уловить шорох или любой другой звук, сигнализирующий о том, что парень проснулся. Тишина. Так, зверя лучше не будить, чтобы насладиться ещё несколькими часами спокойствия. Тихонько опускаю ручку и сначала приоткрываю дверь лишь слегка. Увидев в щель мирно спящего Киллана, открываю её полностью и, снова взяв поднос в руки, прохожу внутрь.

Его спальня отличается от моей наличием грязищи и разбросанных вещей и огромным стеллажом, в котором гордо красуются кубки разной величины. В остальном, у нас абсолютно идентичные комнаты, но в зеркальном отражении. Подхожу к кровати, стараясь не смотреть на спящего, и бесшумно ставлю завтрак на прикроватную тумбочку, расположенную ближе ко мне.

Честное слово, я не планировала здесь задерживаться. Даже мысли такой не было. Наверное… Я уже сделала шаг назад в сторону двери, но какая-то сверхъестественная сила заставила взглянуть на Кроу.

К лицу тотчас приливает раскалённый жар, будто я совершаю нечто постыдное, неправильное, аморальное, но отчего-то не могу оторвать глаз от Киллана. В спящем состоянии его лицо выглядит особенно красивым. Расслабленным. Брови, которые он обычно сводит к переносице, сейчас образуют аккуратные изломы над сомкнутыми веками. Следом изучаю чувственные розовые губы чуть дольше положенного. Хотя кого я обманываю? Мне вовсе не положено заниматься подобным!

Желание смочить горло становится невыносимым, но я боюсь лишний раз сглотнуть, чтобы не выдать себя. Продолжаю бесстыдно вести взгляд всё ниже и ниже. Тонкой простынёй прикрыты лишь его бёдра, поэтому вид на голый торс открывается умопомрачительный. Редкие завитки волос украшают мускулистую грудную клетку, сходясь под рёбрами в тонкую дорожку, убегающую вниз. Туда же бесконтрольно движется и мой взор, пока не застывает на выпуклости, с каждой секундой увеличивающейся всё больше.

Готова поспорить, мои глаза сейчас стали похожими на блюдца. Он… он что, без трусов? Совсем-совсем голый? Задерживаю дыхание, собираясь бежать отсюда, сломя голову, но до меня доносится еле слышный стон, и я вся обращаюсь в камень, молясь всем святым угодникам о том, чтобы Киллан сейчас не проснулся.

На его висках проступают мелкие бусинки пота, и он начинает учащённо дышать, словно его лихорадит. Словно он пытается противостоять сладостной пытке, которой его подвергли в сновидении. Член под тонкой тканью приобретает чётко различимую форму, и меня она всерьёз пугает. Нет, не так. Меня пугает всё: начиная от толщины и заканчивая длиной. Надо погуглить, до какого возраста растут пенисы.

Боже, о чём я думаю? Я сошла с ума? Нужно бежать отсюда без оглядки, но я продолжаю обворовывать Кроу, лишая самого сокровенного: той стороны жизни, которая была мне неведома. На которую установлен негласный запрет не только из нравственных принципов, но и из собственных железных убеждений.

Моё тело – мой предатель и самый злейший враг: между ног против воли становится очень влажно, внутри всё полыхает адским пламенем, разжигающим преступное желание коснуться себя. Или вновь почувствовать его касания. Налившийся клитор начинает болезненно ныть из-за незажившего прокола, но возбуждение, наоборот, нарастает со стремительной силой. Боль повышает восприимчивость, и мне это очень нравится. В какой-то момент она достигает такого непреодолимого пика, что любые болезненные ощущения обращаются в ничто. Они просто-напросто притупляются.

Прикусываю указательный палец, чтобы не издать ни звука, и воровато оглядываюсь на не до конца закрытую дверь. Хорошо, что спальня Макса и Лилиан в противоположной стороне квартиры, иначе я не представляю, как бы объясняла это недоразумение. Как объяснить самой себе всё, что я сейчас испытываю?

Киллан закидывает левую руку над головой, а правой ныряет под простыню, с шумом выдыхая. Он что, проснулся?

«Нет, нет! Только не открывай глаза» – умоляю его про себя, пока мягкой поступью отхожу к дверному проёму. Опускаю взгляд в пол, чтобы сбросить это проклятое наваждение, и с облегчением перевожу дух, когда стопа касается прохладного паркета в коридоре. Прикрываю дверь и несусь к себе, как ошпаренная, прикидывая в уме, какая формула теории вероятности подойдёт к моей ситуации. Хочется верить, что я попаду в тот процент преступников, которые никогда не окажутся уличёнными.

***

Киллан

Тёплый завтрак на тумбочке не оставляет сомнений: Адриана была здесь какие-то минуты назад. Проведя пальцами по волосам, бегло анализирую обстановку в комнате, сам не понимая, какие изменения ожидаю увидеть. Взгляд останавливается на неплотно закрытой двери, и в мозг тут же прокрадывается догадка. Эта злюка обычно так бабахает дверями, что стены дрожат. Успела рассмотреть что-то интересное, поэтому свинтила, даже не захлопнув её?

Комкаю простынь, осквернённую спермой, и швыряю на пол, чтобы закинуть в стиральную машину после завтрака и душа. Нет, в обратном порядке, учитывая обстоятельства. Совместные тусовки с Адри на меня плохо влияют. И дело не в похмелье благодаря таблетке, которую я стащил у отца Доминика, пока гостил летом в Барсе. До последнего сомневался в её эффективности. Был уверен, что неправильно понял подслушанный разговор про «волшебный эффект» препарата, нейтрализующего воздействие алкоголя, но результат на лицо: победу в пари я одержал. Пусть и несправедливую, да простит меня Ник. Что поделать, совесть – не то, чем я могу похвастаться.

Но головная боль с утра всё равно была бы меньшим злом по сравнению с измотавшим меня сном, по ощущениям почти не отличимым от яви. Мне снился вчерашний долбаный танец, только на стуле сидел я, а крутила своей задницей возле меня она. К чему это привело, лучше не вспоминать, потому что всё, что я перед собой теперь вижу – это голую Адриану, которую я трахал, как одержимый, прямо на глазах у всех. Прямо на сцене! Чтобы каждый видел: она – моя. Идиот… Извращуга. Во сне я совсем слетел с катушек, закончив начатое в нём уже в реальности.

А теперь пусть Линден молится, чтобы я не смог выбить из неё правду. Пусть лучше соврёт, чем сознается, что познакомилась со мной ближе, чем я того желал.

Держись, чертовка. Я научу тебя стучаться в дверь.

***

Спустя почти час подхожу к спальне Адрианы, ещё сильнее разозлённый новостью о том, что я несколько дней буду катать её на учёбу и тренировки. Поэтому, не церемонясь, врываюсь в комнату, мгновенно находя взглядом свою жертву. Судя по мокрым волосам и полотенцу, машинально прижатому спереди при моём появлении, она только что пришла из ванной.

– Ты сдурел? – первоначальный испуг в глазах молниеносно сменяется яростью. – Быстро вышел отсюда!

– А то что? – спрашиваю издевательским тоном, надвигаясь на неё размашистым шагом.

Она отступает по мере моего приближения, пока не упирается в дверь гардеробной. Жаль, за Адрианой нет зеркала, иначе удалось бы рассмотреть упругое сокровище, над которым она все эти годы так усердно тряслась. Заодно сравнил бы и убедился, что во сне всё было куда лучше.

Воинственный запал Адри слегка угасает, когда я упираю руки по обе стороны от её головы, оставляя между нами критическое расстояние. Не собираюсь её трогать, но она же этого не знает? Линден загнана в ловушку и не может меня оттолкнуть, так как руки заняты удерживанием махровой тряпки, не доходящей даже до середины бёдер.

– Отодвинься, – предпринимает слабую попытку решить всё мирным путём. – Я сделала завтрак. Что ещё тебе надо?

– Пришёл сказать спасибо, – притворно улыбаюсь напротив её лица. Обманчиво невинного из-за отсутствия косметики.