Вне кадра

Первым делом я схватила телефон. Сначала Алекс. Сердце бешено колотилось, пальцы дрожали. Мне нужно было узнать, добрался ли он домой целым и невредимым, убедиться, что он тоже в порядке, что эта встреча для него не стала катастрофой. Каждое слово набиралось с трудом, каждое смайликом я пыталась передать облегчение и радость.

– Привет… ты нормально добрался домой? Всё в порядке?

– Да, всё хорошо. Спасибо, что спросила. Ты сама цела?

– Да… да, всё нормально. Просто… мокрая немного.

– Ха-ха, я видел. Куртка пригодилась?

– Да, спасибо тебе. Я даже не ожидала… Куртка как обнимашка.

Потом друзья. Нужно было написать Аурелии, Нико и Лори. Сказать, что я жива, что ничего страшного не произошло, что Алекс вовсе не серийный маньяк, как я иногда боялась представить в панике. Их поддержка – как мягкая броня, которая защищала меня от тяжести слов бабушки, от боли и страха.

– Эй, я жива. Всё прошло… Алекс не серийный маньяк, на всякий случай. Мы даже бегали по лужам под дождём.

– Я прям вижу тебя вся мокрая и счастливая, Сиера. Прям как героиня из романа. – ответила Лори в своем стиле.

– Уф, главное что цела – прокомментировала Аурелия, – Дождь это пустяк, а вот здоровье и настроение важнее.

– Ну я же говорил, нельзя было так торопиться – вмешался Нико, – Но хорошо, что справилась и всё закончилось без происшествий.

– Да, я сама в шоке – ответила я. Сердце бешено колотилось, а руки дрожали.

– Ахахаха. И он не испугался, что ты вся промокла? – подколола Лори.

– Нет, наоборот, он дал мне свою куртку, и мы бегали по лужам, смеялись как дети – ответила я. Он такой… аккуратный, но при этом весёлый.

– Вот это доверие, Сиера – сказала Аурелия, – Молодец, открыться непросто.

– Ты проверила сама, значит, он не маньяк – добавил Нико,– Отлично, что проверила.

– Я хочу знать все подробности! – снова воскликнула Лори, – Что говорили, как смеялись, о чём болтали?

– Разговаривали обо всём подряд: лето, школа, смешные моменты из жизни. Он даже вспомнил, что видел меня в школе раньше, и я честно призналась – ответила я.

– Вот это шаг к доверию, Сиера – добавила Аурелия, – Прям горжусь тобой.

– Главное, что урок доверия пройден – сказал Нико, – Будь осторожна, но наслаждайся.

– Завидую! – снова Лори, – Надеюсь, скоро будет ещё встреча, и дождь опять не помешает.

– Да, он сказал, что хочет повторить. Даже если снова пойдёт дождь , – ответила я.

– Сиера, ты выглядишь прямо счастливой, даже через текст это чувствуется,– мягко отметила Аурелия.

Выключив телефон я мысленно тяжело вздохнула, глядя на закрытую дверь своей комнаты. Всё это чувство облегчения, смех под дождём, доверие к Алексу – а рядом с бабушкой даже мысли поделиться этим не было. Я не могла рассказать о том, как смешной ливень обернулся игрой, о том, как он обернул меня в свою куртку, как нес через глубокие лужи, чтобы не промочить обувь.

Нельзя. Бабушка не поймёт. Она не знает о Алексe, да и не должна знать. В её глазах любая прогулка с парнем без спроса – преступление, нарушение правил, повод для бесконечных упрёков. Я чувствовала, как внутри сжимается грудь: хочется кричать, плакать, рассказать всё без утайки, а нельзя.

«А если я скажу хоть слово, она снова начнёт говорить, что я слишком легкомысленная, что я слепо слушаю чужих людей, что всё это ошибка. И я снова окажусь в её строгих руках… а может, ещё и матери на слух попадёт. Нет. Это моя маленькая тайна. Моя радость. Моя свобода».

И вместе с этой мыслью в груди росло странное чувство: впервые доверилась кому-то другому – и это было так тяжело и одновременно так освобождающе. Я поняла, что иногда счастье нужно хранить в себе, даже если это значит молчать перед тем, кто всегда рядом.

Я села на кровать, обняла подушку и на мгновение закрыла глаза, пытаясь отпустить всё, что накопилось за день – смех под дождём, лёгкую панику перед бабушкой, странное ощущение доверия к Алексу.

Ноги всё ещё дрожали, но внутри стало немного спокойнее. Я тихо перевернулась на бок, потянулась и устроилась поудобнее под одеялом. Тёплое чувство облегчения, которое пришло после честного признания Алексу, медленно разливалось по телу.

«Всё будет хорошо», – думала я, и, несмотря на оставшуюся тревогу за бабушку и все мелкие неприятности, это ощущение как будто окутало меня мягкой оболочкой. Снова вдох – и выдох. И ещё один.

Я закрыла глаза окончательно, позволив себе расслабиться, и вскоре погрузилась в сон. Сны были лёгкие, почти прозрачные, словно дождь, смывший все переживания дня, оставляя лишь маленькие искры радости и предвкушения следующей встречи.

Глава 13. Трепет любви

Я проснулась с лёгкой улыбкой на лице. Первым делом в голове всплыл образ Алекса: его улыбка, тепло взгляда, та куртка, которую он накинул на мои плечи, и смех под проливным дождём. Сердце невольно ускорило ритм, а во рту появился привкус лёгкой радости.

Солнце только начинало просачиваться сквозь занавески, окрашивая комнату мягким светом. Я лежала на спине, обхватив подушку руками, и мысленно прокручивала каждую деталь вчерашнего дня: бег по лужам, его заботу, чувство лёгкости, которое возникло впервые за долгое время. Всё ещё чувствовалось тепло от его рук и лёгкая дрожь от волнения, когда он поднял меня через глубокую лужу.

Но тут я ощутила странное тяжёлое тепло в голове и неприятное жжение в горле. Вчерашняя суматоха под дождём явно дала о себе знать: я явно простудилась. Лёгкая дрожь, которая раньше казалась только волнением, теперь сочеталась с усталостью и ломотой в теле. Я тихо вздохнула, ощущая, как предвкушение снова растёт внутри, смешиваясь с лёгкой тревогой за здоровье. Но это явно стоило вчерашнего дня.

Достала телефон, проверила сообщения и не удержалась – написала друзьям:

– Доброе утро, ребята. Вчера я промокла под дождём и, похоже, слегка простудилась.

–– Ахах, мокрая девица и ещё болеешь? – хихикнула Лори.

– Главное, что с сердцем всё в порядке – добавил Нико. – А как с остальным?

– Горло болит, лёгкая ломота в теле, – ответила я. – Но настроение не испорчено.

– Ой, Сиера, аккуратнее с дождём, – написала Аурелия. – Ты же себя береги!

– Мы вчера совсем забыли спросить, как выглядит этот твой Алекс? – хихикая написала Лори

– Вдруг он страшный и низкий, – добавила Аурелия.

– Вообще-то я низкий! – душно вмешался Нико.

Я рассмеялась, глядя на экран, и набрала:

– Нет, не страшный и не низкий. Я бы даже сказала… симпатичный.

– Это уже совсем другой разговор, – написала Лори. – Опиши его нам!

Я прижала телефон к груди, мысленно собирая детали, словно вытаскивая их из памяти по крупицам.

Его волосы… коричневые, как тёплый каштан, слегка растрёпанные от ветра и дождя. Его глаза… такие же тёмно-коричневые, почти золотистые на солнце, и когда он смотрит на тебя, создаётся ощущение, что весь мир сосредоточен только на тебе. Лёгкая улыбка, немного кокетливая, но такая искренняя, что невозможно не улыбнуться в ответ. Лёгкая щетина на подбородке, аккуратная, не отталкивающая, а наоборот – добавляющая взрослости. Его руки, когда он держал меня на руках через лужу, сильные, уверенные, и в них было что-то защищающее, будто я могла полностью довериться.

Я набираю друзьям:

– Волосы каштановые, глаза тёмные, глубокие, взгляд такой, что сразу чувствуешь себя важной. Улыбка… лёгкая, но искренняя. А когда он смеётся, даже дождь кажется весёлым.

– Вау, – ответила Лори. – Прямо романтичная сцена!

– Похоже на героя из фильма, – добавила Аурелия. – Сиера, ты влюблена?

Я покраснела, хотя они этого не видят. Внутри же тихо и честно:

– Не знаю… Может быть. Но просто весело и легко рядом с ним.

– Ахахаха, Сиера, я завидую, – написала Лори. – Надеюсь, будет ещё встреча, и дождь не помешает.

– Я тоже надеюсь, – тихо подумала я, улыбаясь. – Ещё не знаю, когда…

Хочется снова ощутить это тепло, этот смех, ту лёгкость, от которой кружится голова. Вчерашний день будто отпечатался внутри меня, и я ловила себя на мысли, что хочу проживать его снова и снова.

Как будто чувствуя это, на экране вспыхнуло сообщение от Алекса:

– Доброе утро, промокшая. Не заболела из-за вчера?

Я сразу же улыбнулась, хотя горло и вправду неприятно першило. Пальцы сами забегали по экрану:

– Как будто знаешь меня. Заболела!

Его ответ пришёл мгновенно:

– О нет. Теперь у меня будет вечное чувство вины за содеянное!

И тут же – картинка: грустная собачка с огромными глазами.

Я фыркнула со смехом и, прикусив губу, набрала:

– Не вини себя. У меня же есть своя голова на плечах. К тому же… этот прекрасный день стоил того.

Сердце дрогнуло – я будто специально позволила словам прозвучать чуть теплее, чем обычно. Маленький намёк, крошечная игра.

– Ооо, так тебе всё-таки понравилось! – ответил Алекс, и я почти видела его хитрую улыбку.

Я нахмурилась и, не удержавшись, набрала в ответ:

– Конечно. Знаешь, как зацепить… У тебя же был опыт!

Внутри кольнуло лёгкое чувство – даже не ревность, а скорее желание знать, что он не просто так сказал это вчера. Не то чтобы его слова тогда сильно меня задели… и, не то, чтобы я имела право ревновать. Но… что-то во мне ёкнуло. Всё же хочется узнать Алекса ближе, глубже, чем позволяют лёгкие переписки и намёки.

Отправив это сообщение, я отложила телефон в сторону, будто обожглась экраном. Щёки вспыхнули – не от температуры, а от стыда за собственные мысли. Я даже не знала, как назвать это чувство. Симпатия? Влюблённость? Любовь?.. Мне казалось, что каждое из этих слов слишком велико для меня, слишком серьёзно, и всё же – что-то во мне явно менялось.

До Алекса у меня никого не было. И вряд ли мог быть: слишком тяжело даже представить себе «интрижку», когда над тобой нависают две тени – мать и бабушка. Эти женщины будто стояли за моей спиной круглосуточно, высматривая любую слабину. Но, наверное, я и правда выросла. Выросла настолько, чтобы не хотеть больше подчиняться их правилам. Чтобы захотеть свободы – настоящей.

И тогда в голове вспыхнула мысль: месть матери.

Как же я могла забыть о своём маленьком расследовании? О своём плане – испортить её жизнь так же, как она испортила мою. Вся эта встреча с Алексом, его улыбка, это странное тепло – всё это закружило меня так сильно, что я на время потеряла из виду то, что всегда казалось главным.

Может, бабушка была права? Может, любовь действительно мешает? Я всё чаще ложусь поздно, проваливаясь в переписки и мечты, а не в учебники. Я, отличница, которая всегда держала всё под контролем. Хотя… если честно, я училась только потому, что больше было нечем заняться. Когда тебя прячут в четырёх стенах и велят не высовываться – остаётся лишь зубрить параграфы, чтобы чувствовать себя хоть кем-то.

А теперь появился Алекс. И пустота, которая раньше наполнялась скукой и учебой, вдруг заполнилась им. Я ловлю себя на том, что экзамены уже не так пугают, что учёба перестаёт быть смыслом – потому что у меня появился другой смысл.

Но именно сейчас мне нужно сосредоточиться. Именно сейчас, когда впереди экзамены, когда я мечтаю поступить в университет оффлайн. Настоящий университет, где стены не прозрачны, где можно ходить на лекции, сидеть в аудиториях, разговаривать с людьми. Я не знаю, как собираюсь этого добиться, если бабушка даже в онлайн-школу меня записала без согласования со мной. Но… если я поступлю куда-то далеко, за тысячу километров, у неё не останется выбора. Ей придётся отпустить меня. Она ведь всегда за учёбу, всегда за знания. Возможно, это мой единственный шанс.

Но тогда в груди снова сжимается: а если я уеду, а Алекс останется здесь?

Я слишком сильно забегаю вперёд. Будто бегу быстрее самой жизни. Это плохо. Я знаю – мне нельзя надолго оставаться наедине со своими мыслями. Они засасывают меня в воронку, где нет воздуха, где я начинаю бояться и себя, и будущего.

Подумав обо всём этом, я поплелась на кухню. Там уже сидела бабушка: строгая осанка, привычная складка на лбу. На столе стояла кружка чая, и рядом аккуратно сложенные блины, ещё тёплые.

– Блины на столешнице, – сказала она сухо, даже слишком твёрдо для утра.

– Что-то случилось? – осторожно спросила я, чувствуя, что её настроение будто колет воздух острыми иголками.

– Я слышала, как ты кашляла, – голос стал ещё грубее. – Доигралась? Видимо, я вчера мало тебя отругала.

Я сглотнула. Вот оно – утро по-нашему. И снова мысль: да, точно, какой-нибудь крутой университет подальше отсюда, и она меня больше не увидит.

– Что молчишь? Стыдно? – не отступала она.

– А за что мне должно быть стыдно? За то, что я пытаюсь жить? – вырвалось у меня.

Бабушка резко повернула голову. В её глазах мелькнуло что-то мягкое, почти виноватое.

– Бери блины и садись за стол, – сказала она уже тише.

С удивлением я взяла тарелку, присела напротив. Блины пахли молоком и чем-то знакомым, почти детским.

– Прости меня, внученька, – бабушка тяжело вздохнула. – Я лишь беспокоюсь. Заболела ты, а лечить мне.

О да, манипуляции, – мысленно закатила глаза я. – Как же я их люблю. Но сил на ссоры не было. Внутри жило другое желание – хотя бы на миг вернуться в то время, когда дедушка был жив, и бабушка умела быть доброй. Когда она не колола словами, а смеялась вместе со мной.

Не только ты тут умеешь играть в манипуляции, бабуль, – подумала я и вдруг решилась:

– Бабуль… а как ты познакомилась с дедушкой? Он был твоей первой любовью?

Я и сама удивилась этим словам. Но ведь правда – мне впервые в жизни было интересно. Я впервые что-то чувствовала к кому-то, и даже спросить совета у меня было не у кого.

Бабушка замолчала. На секунду её лицо стало другим, как будто время стёрло с него строгость. Она задумчиво провела пальцем по краю кружки, потом улыбнулась – той самой улыбкой, которую я помнила из детства, редкой и настоящей.

– Ох, внученька, – тихо начала она. – Да, он был моей первой любовью. И, наверное, последней. Мы встретились на танцах. Тогда ещё у клуба, помнишь, где сейчас аптека? Я пришла с подругой, а он стоял с друзьями у стены и всё смеялся над нашими шагами. Но как только заиграла медленная музыка, он вдруг подошёл ко мне, не к кому-то другому – ко мне. И спросил, можно ли пригласить.

Голос бабушки стал мягким, почти певучим. Она продолжила:

– Он наступал мне на ноги, я краснела, мы оба смеялись. Но в тот вечер я поняла: это мой человек. Никто другой так не смотрел. В его глазах я видела всё: и нежность, и силу, и то, что он никогда не даст меня в обиду. Я была совсем молодой, но сердце сразу всё решило.

Она улыбнулась уголками губ, и в её глазах мелькнули слёзы, которые она тут же сдержала.

– Мы тогда не имели ничего. Но мне казалось, что у нас есть всё, пока мы вместе. И знаешь… я ни разу не пожалела, что выбрала его.

Я слушала, затаив дыхание. В её голосе было столько тепла, что я едва сдерживала улыбку. И в то же время где-то внутри кольнуло – странное, новое чувство.

Никто другой так не смотрел… – эхом отозвались слова бабушки.

Разве не то же самое я чувствовала вчера, когда смеялась с Алексом? Когда он смотрел прямо в экран, а у меня внутри всё сжималось от счастья и странного волнения?

Я не хотела признавать это даже себе. Слишком рано. Слишком опасно. Я ведь знаю – любые чувства могут стать оружием в руках матери или бабушки. Но всё равно… это похоже. Очень похоже.

А вдруг у меня тоже есть шанс на такую историю? – мысль пробежала, лёгкая, как солнечный луч. Я почти тут же отогнала её. Глупости. Сказки.

– Спасибо, что рассказала, бабуль, – тихо сказала я, пряча глаза в тарелку с блинами.

Она только кивнула, будто ничего особенного не сказала. А у меня сердце билось чаще, чем обычно.

Поев, я вернулась в свою комнату и почти машинально потянулась к телефону. Экран вспыхнул новым уведомлением. Сообщение от Алекса:

Принести тебе лекарства и фрукты? Хочу искупить свою вину за вчера – писал он.

Я замерла, глядя на экран. Сердце радостно подпрыгнуло, а потом тут же сжалось. Я даже не знала, что ответить.

Сказать «нет»? Но как… Я не хочу отталкивать его. Не хочу, чтобы он подумал, будто я холодная или неблагодарная. Но и впустить его сюда я тоже не могу. Это место, где всё под контролем бабушки. Он увидит, и тогда… всё разрушится.

Я закусила губу, перечитывая сообщение снова и снова. Внутри боролись две силы: желание хотя бы раз позволить себе слабость и страх потерять то хрупкое, что только начало рождаться между нами.

Что же ответить?..

Я долго вертела телефон в руках, пальцы дрожали, будто я держала в руках не экран, а оружие. Сотни вариантов приходили в голову, но ни один не казался правильным. И всё же я набрала:

– Приходи ночью. Вот адрес, – и тут же прикрепила точку.

Сердце ухнуло куда-то вниз. Господи… если мама или бабушка узнают, что я дала кому-то свой адрес, они просто меня уничтожат. Я бы никогда не решилась на такое. Но, видимо, правда говорят, что любовь толкает на поступки, которых сам от себя не ждёшь.

Я не думала, что смогу когда-нибудь доверить свой адрес кому-то чужому. А теперь… теперь всё изменилось.

– Ночью?! Ты уверена, промокшая? – написал Алекс.

Да… Я… Просто не хочу, чтобы кто-то видел. Я не хочу, чтобы бабушка узнала – быстро ответила я, чувствуя, как сердце стучит быстрее.

– Ты знаешь, я понимаю тебя… У меня дома тоже строгие правила – написал Алекс.

– Правда? – быстро ответила я, немного облегчённо.

– Да… Мама с отчимом почти всё контролируют: когда ложиться спать, что есть, сколько тренироваться… Но знаешь, есть и плюсы. Эта дисциплина помогает мне в баскетболе. Я понимаю, что без усилий и режима не достигну высот. Так что иногда строгие правила – это и тренировка характера – прислал он, и я представляла, как он сидит с телефоном, задумчиво морщась, но с лёгкой улыбкой.

– Значит, строгие семьи могут быть полезными? – спросила я осторожно, не желая обидеть его.

– Не всегда, но иногда… да. Главное – найти баланс и понимать, что всё ради твоих же целей. А ты стараешься? – ответил Алекс, и я почувствовала лёгкое тепло от того, что он меня понимает.

– Иногда трудно… особенно когда хочется делать что-то просто ради себя – написала я.

– Точно… Но именно такие моменты делают нас сильнее. Ты сильная, Сиера – прислал он, и я почувствовала, как внутри разливается странная, почти спокойная радость.

Я отложила телефон, сердце всё ещё ёкало от его слов. «Сильная, Сиера…» – эти слова застряли в голове, как лёгкая мелодия, которую хочется напевать снова и снова. Но мысль о ночной встрече заставляла меня действовать. Нужно было всё сделать идеально, чтобы не облажаться.

Я встала перед зеркалом и долго смотрела на своё отражение. Тонкие черты лица, немного усталый взгляд из-за вчерашнего дождя и лёгкой простуды, но внутри уже пылало волнение. «Нужно привести себя в порядок», – подумала я.

Начала с кожи: смыла остатки дневного крема, умывала лицо холодной водой, пытаясь взбодриться. Затем – лёгкий тон, чтобы скрыть бледность от болезни, чуть румянца на щеки, чтобы добавить свежести. Каждый штрих кисточки заставлял сердце биться быстрее, словно готовясь к чему-то важному.

Глаза. Ах, глаза – зеркало настроения. Я аккуратно провела карандашом по линии ресниц, чуть подкрутила их щипцами, чтобы взгляд выглядел мягким, но выразительным. Немного туши – и уже казалось, что я готова завоевать мир… или хотя бы внимание Алекса.

Я остановилась, вздохнула. «Не переборщить… просто естественно», – напомнила себе. Но каждое движение было наполнено маленьким волнением, смешанным с желанием показать себя с лучшей стороны.

Я собрала старую юбку и блузку, аккуратно уложила волосы, проверила, чтобы сумка была с необходимым. Каждый шаг был будто маленькая репетиция, и весь день пролетел, словно я шла к важной премьере.

Сборы заняли почти весь день, поэтому телефон уже в моих руках завибрировал – сообщение от Алекса. Сердце ёкнуло. Я знала, что уже почти вечер, а за окнами сгущалась ночь, и скоро наступит момент, которого я ждала целый день.

С лёгким дрожащим вдохом я направилась к двери, готовая к ночной встрече, к тому теплу и смеху, которого так сильно хотела.

Я осторожно открыла дверь и вышла в прохладный вечер. Сразу почувствовала, как воздух немного пробирает до костей, но в груди бурлило ожидание. И тут он был рядом. Алекс, как будто материализовавшийся из моих мыслей, обнял меня. Тёплое плечо, запах куртки – и все мои тревоги на мгновение улетучились.

– Бедняжка, – сказал он, слегка качнув головой и улыбнувшись, – но жизнь ничему не учит. Опять в чём-то коротком вышла. На тебя курткой не напасёшься!

Я чуть смутилась, но улыбнулась в ответ.

– Кстати о ней… – я вытащила из сумки его куртку и протянула ему, слегка дрожа от волнения. – Держи.

Он взял её, с лёгким удивлением посмотрел на меня, потом снова улыбнулся и прижался ко мне на мгновение, словно хотел убедиться, что всё в порядке.

Я чувствовала, как сердце колотится, и лёгкая дрожь пробегает по телу. Этот момент – тёплый, тихий, почти сокровенный – был тем, чего мне так не хватало.

– Спасибо, – тихо сказал он, принимая куртку, – ты сегодня… особенная.

И в этих словах, в этом взгляде, я поняла, что ночь только начинается.

Он слегка отступил, улыбаясь, и протянул мне небольшой пакет:

– Держи, – сказал Алекс. – Фрукты и лекарства. Чтоб искупить чувство вины за вчерашнее.

Я взяла пакет, чувствуя лёгкую неловкость: с одной стороны – забота, с другой – страх, что могу его оттолкнуть.

– Спасибо… – тихо сказала я, не зная, что ещё добавить.

Он пожал плечами, слегка смеясь:

– Не стоит благодарности. Просто хочу, чтобы ты была в порядке.

Я посмотрела на него и внезапно ощутила тепло внутри, которое растопило остатки тревоги. Но и чувство ответственности выросло: я не могу позволить себе оплошать, не сегодня. Эта ночь для нас, и я хочу, чтобы всё прошло идеально.

– Ладно, – произнесла я, собирая мысли, – пошли.

Он кивнул, и мы двинулись вдоль тихих улиц. В пакете – фрукты и лекарства – символ заботы, доверия и того странного, нового ощущения, которое было только между нами.

Мы шли, смеясь над какими-то мелочами, и я заметила, как Алекс иногда останавливается, прислушиваясь к звукам парка – шаги, ветер в листьях, даже лай собак вдали. Он словно ловит каждый момент, будто ничего не пропустить.

– Ты всегда так внимателен? – спросила я, слегка удивлённо.

– Наверное, – ответил он, улыбнувшись. – Просто люблю видеть детали. Люди часто спешат мимо, а я люблю замечать. Даже когда тренируюсь или учусь, маленькие вещи помогают сосредоточиться.

Я посмотрела на него, и вдруг поняла, что в этом что-то особенное: он не просто забавный или заботливый, он умеет замечать жизнь вокруг, её мелочи. И это заставляет меня чувствовать, что рядом со мной не просто Алекс, а кто-то, кто может сделать любой момент значимым.

Мы шли, и я невольно замечала его привычки – как он слегка наклоняет голову, чтобы лучше слышать, как он играет пальцами с курткой, пока идёт. Всё это маленькие штрихи, которые делают его живым, настоящим, и каждый раз тёплым.

И вот, не замечая, мы дошли до того самого места в парке, где вчера был фонтан. Всё вокруг знакомо, но теперь ощущается иначе – словно мы уже не просто гуляем, а проживаем момент, который станет особенным.

Мы подошли к знакомому фонтану. Вода тихо журчала, отблески света играли на мокрой каменной поверхности. Алекс поставил фрукты и лекарства рядом на скамейку и посмотрел на меня с той лёгкой улыбкой, которая заставляет сердце биться быстрее.

– Ты выглядишь усталой, – тихо сказал он, с лёгкой заботой в голосе. – Надеюсь, я не слишком поздно пришёл.

– Нет… всё идеально, – ответила я, чувствуя, как смущение смешивается с радостью. – Спасибо тебе за всё это… – я кивнула на фрукты и лекарства.

Он присел рядом, и между нами возникла тихая пауза. Я заметила, как он слегка нервничает, перебирая пальцами край куртки.

– Знаешь… – начал он, – мне нравится, как ты улыбаешься, когда волнуешься. Даже в дождь вчера… это было… как магия.

Я почувствовала тепло в груди и тихо рассмеялась:

– Магия, да? Ну, тогда ты тоже магический – заставляешь меня забывать обо всём остальном.

Он улыбнулся и наклонился чуть ближе, его глаза искрились мягким светом. Я замерла на мгновение, ловя каждый вздох, каждый взгляд.

– Может… я могу ещё раз проверить? – тихо спросил он, словно ища разрешение.

Я кивнула, не в силах произнести слово, и он осторожно приблизился. Наши губы встретились в лёгком, нежном поцелуе. Вода фонтана тихо плескалась рядом, ветер слегка колыхал волосы, а мир словно замер вокруг нас.