Отвернись. В плену у зверя

– Моя, – успокаивал я её, когда почувствовал, что самочку трясёт.

Так, а вот это вообще ненормально. Она малышка совсем, нужно скорее проверить, не причинил ли ей вреда, пока был не в себе.

Осторожно ощупывал тело, стараясь не задевать когтями. И параллельно зализывал ранки на коже от своих же зубов. Вот долбоёб! Разве так можно с такой странной самочкой. С другой, что приняла бы сразу и была бы покрепче – можно, а с этой надо иначе же…

Нельзя обижать. Моя.

Когда трогал её грудь, едва снова не утратил самоконтроль. И вдруг, раздвинув стройные ножки, опять почуял кровь. Оттуда. А она болезненно вскрикнула.

Медленно, боясь заметить непоправимое, я обнюхал её живот, а потом и сокровенное местечко между ножек. Паника охватила все мое существо, и разум, и тело. Я порвал её! Свою нежную самочку. Знал же, что она не крепкая. Аккуратно нужно было брать. Накинулся как дикарь…

Опустив её на пол, склонился ниже, извиняясь и собираясь залечить. Малышка дернулась, пытаясь отползти. Не тут-то было. Зачем? Лечить же буду.

Ухватив её бедра ладонями, развел их в стороны и принялся зализывать. Тщательно. Дурея от вкуса и самого приятного запаха на свете. А сам пристально наблюдал за её личиком, надеясь, что оценит заботу. Лапу положил прямо на животик, чтобы не уползала. Мелькнула мысль – что откормить бы её.

Всё оказалось не так страшно, и повреждения были не сильные. Я точно знал. Чувствовал. Только когда закончил, отстраниться сил найти смог не сразу. Прежде сделав ещё несколько размашистых движений языком, чтобы сделать приятно нам обоим. Моя же.

– Чего выделываться, – ухмыльнулся.

Теперь, когда её здоровью ничего не угрожало, отнес девчонку на солому. И снова не удалось положить осторожно. Снова забыл, что она неправильная, хрупкая. Ударилась.

И так жаль её, болезную, стало. Прямо сердце сжалось внутри. Но что я мог сделать? Если даже не понимаю, что с ней не так.

Отрезвила мысль, что ей силы нужны. Нужно поохотиться и накормить.

Да.

Только когда я вернулся, она уже спала. Съел дичь сам. Ей завтра свежего принесу. Пусть отдыхает, бедолага. Испугалась в лесу. Меня ещё не понимает. Натерпелась.

Постоял, полюбовался на неё мирно-спящую, спокойную. Свою. От радости шальной аж прыгать хотелось. И рычать во всю глотку.

Но вместо этого лишь тихо прилег рядом с ней. Хотелось быть как можно ближе. Вдыхать её аромат. Чувствовать тепло. К тому же сейчас она совсем не боится. Ну почти. Скромная, пугливая самочка мне попалась. Но всё равно буду беречь.

Моя.

Глава 4

Лежа рядом с самочкой, пытался понять, кто я, где я и что происходит. Не выходило. Часть воспоминаний, при том большая, словно стёрта начисто. Вообще ни в чем не уверен. И не помню ничего.

Знаю одно – из забытия меня вытащила именно эта хрупкая девочка. И она же – моя судьба. Вся моя жизнь с ней связана. Разгадать бы – почему. Только это вопрос второстепенный. И не особо важный.

Что делать, благодаря ей, и так знал. Обживать жилище, кормить её, заботиться, ну и регулярно… Хотелось бы ещё чтоб не боялась.

Только подумал, как она задрожала и открыла глаза. Я в темноте видел отлично. А вот сломанная самочка, похоже, нет. Терла веки ладошками. Потянулась и чуть приподнялась. Холодно ей что ли, раз дрожит?

Схватил и к себе прижал, чтоб согреть. Я горячий. Со мной не замерзнет. Гордился собой, что могу позаботиться. Только это тоже странно, что она мерзнет. Ну что поделать – больная.

Она начала дергаться в сторону от меня.

– Раз мерзнешь, погрейся, куда?

Сообразила, наконец, что ли? Умолкла. Замерла. Вот и правильно. Что от меня отодвигаться-то. Наоборот бы…

И вот наконец она расслабилась, даже чуть прижалась. Когда её попка вжалась в мой пах, пришлось прикладывать массу усилий, чтобы не повторить свои фантазии наяву. И так слюной её уже почти залил.

Но у неё даже запах изменился, страх почти пропал. Это хорошо. Нельзя пугать больше. Не буду. Так приятно её в руках держать. Сразу мысли глупые об отсутствии памяти не лезут. Вообще все мысли в паху. И вся воля направлена на то, чтобы себя сдерживать.

Она закрыла глазки и засопела снова. Уже не дрожит, и теплая вся. Вот. То-то же. А сначала уползала… И мне хотелось снова растянуть это время до утра, чтоб подольше с ней вот так полежать.

Хорошо.

Задремал совсем немного. Всё налюбоваться не мог. И жалел.

Проснулся с первыми лучами солнца. А рядом – это чудо. Чуть не взвизгнул от счастья. Нюхал её, трогал осторожно, чтоб не будить, прикусывал совсем немножко, аж слюна капала. Приятно, ммм…

И так обидно стало, что она, проснувшись, притворилась, что дальше спит.

Опять не нравится ей что-то? Я же с лаской. Глупая самка.

Чтобы не сорвать на ней свое раздражение, подорвался в лес. На охоту. Покормить надо. Может голодная – от этого и злая?

Далеко не пойду. Быстро надо. Да и кабана она не съест. Ей бы что поменьше, помягче, вкуснее. Ну и вдруг испугается опять одна-то.

Времени на то, чтобы отловить длинноухого и прикончить ушло совсем ничего. Но я не торопился сильно. Пусть осмотрится, обживется, осознает, как ей повезло. А я приду с пищей. Порадую.

Смотрю, а она в дверь высунулась. Встречает. Хорошая девочка.

Но тут же внутрь забежала обратно, спряталась. Поиграть хочет? Бодрым шагом шел к жилищу. Даже не подозревал о том, что у нас дальше выйдет.

А как вошел, застыл сначала от неожиданности. В угол забилась и зверем на меня смотрит. И снова запах страха. Да что с ней не так-то?!

Кинул ей добычу. Пусть увидит, какой я. Поймёт.

Но она и этого не оценила. И судя по недоумевающему взгляду, который от дичи переводила на меня и обратно, и не понимала, что к чему. Оглядывалась вокруг зачем-то, будто искала что. Да что тут можно искать. Она, да я.

И заяц.

– Ешь, бестолковая, – подвинул тушку к ней ближе.

Она, будто готовясь к чему-то страшному, глубоко вдохнула и что-то там прощебетала. Голос – ну чисто ручеек свежий переливается, лучше иволги в лесу. Слушал бы и слушал. Ни хрена не понятно, но очень приятно.

А она глаза опускает, не смотрит на меня. Обидное что ль что-то сказала, раз так испугалась? Сжалась вон опять. Ох, натерплюсь я с ней.

Присел поближе. Может неудобно есть ей? Кожу содрал и сам попробовал. Острые зубы привычно рвали свежее вкусное мясо. Ну нормально. Что ей не так? Или она, что, не понимает, что это есть надо? Дичь ни разу не видела? Да ну. Невозможно.

В её глазах отразился ужас. И направлен он был на меня. Снова боится. Вздохнул устало. М-да, дела. А она ещё и отодвинулась от меня.

– Ты совсем что ль?