Закрой глаза и смотри

От Марго одно за другим летят сообщения.

«Яна Star».

«Яна Presle».

«Яна Смит».

«Оо, а может, как у вашего завотделением? Маршал. Яна Маршал. Крутая фамилия».

«Хотя нет, звучит так, будто ты в военном хоре поёшь».

«Яна Джоли».

«Яна Джексон».

«Яна Золото. Как цвет твоих волос – золотой. Или Яна Медь. Оо, круто!»

Меня уже смех душит. Записываю голосовое сообщение для подруги:

– Всё… Всё, остановись! Мне нравится моя фамилия. И вообще, я здесь пытаюсь учиться.

«Новгородская, ты с такой фамилией на этапе отбора вылетишь».

Ну спасибо…

«Ваша фамилия, конечно, звучная, но подходит лишь для названия клиники. Она тяжёлая, как звук барабана. А ты у нас певчая синичка. Или соловей. Оо… Может, Яна Соловей?»

Никаких Соловьёв, это уж точно.

Золото, Медь… Чушь какая-то. Не буду я брать себе псевдоним.

«Ладно, учись. Потом созвонимся».

Марго наконец от меня отстаёт, но тут же приходит сообщение от мамы.

«Янчик, помощь твоя нужна».

Вздохнув, захлопываю крышку ноутбука. Иду в комнату брата, но его, конечно, нет.

Вот кто должен стать медиком. Ромка. В свои семь лет он уже готов препарировать лягушек и разглядывать их внутренности под микроскопом. А я в обморок почти падаю, читая лекции, которые дал мне отец. В университете мне ещё далеко до курса хирургии, но отец настаивает, что я должна уже сейчас расширять границы своих знаний. А я за эти границы ну совсем не хочу заходить.

Могу быть сиделкой, как мама. Волонтёром. Заниматься обучением собак-поводырей… Не знаю. Наверняка для меня найдётся какое-нибудь подходящее занятие в нашей офтальмологической клинике имени В.А. Новгородского.

Покинув семейные апартаменты, шагаю к зданию больницы. Наша семья живёт скромно, свой дом мы давно продали и обитаем теперь здесь. Мама с папой всецело посвятили себя своим незрячим пациентам. Ромка в школу ещё не ходит. А я учусь на заочном, чаще всего дистанционно. А ещё готовлюсь к вокальному конкурсу втайне от родителей. Отец наверняка меня не отпустит…

Моя школьная подружка Марго сейчас вовсю наслаждается студенческой жизнью. А я обитаю тут, в стенах клиники, и обязана помогать.

Маму нахожу в приёмном покое. Она общается с родственниками тяжёлой пациентки. Стою в сторонке, не мешаю. С самого утра у нас тут нервно.

– Яна, – подзывает меня мама. – Пожалуйста, найди Рому, он мешает отцу. И загляни в седьмую палату. Там Гольдману нужно в процедурку, а у него посетители.

Возмущённо раздуваю ноздри. Брата я найду, само собой. Могу даже на поводок посадить, чтобы не убегал. А вот к мажору Гольдману не пойду. Видела я его посетителей, час назад сталкивались тут, в приёмном. Один пытался меня приобнять, а второй ущипнул за бедро.

– Ян, ну сходи, а? Тамара Борисовна зашивается. А Эвелину временно отстранили.

Отстранили, потому что клеилась к пациенту. Да, я уже знаю.

Мама выглядит очень уставшей. Да и у отца с утра уже было две операции.

– Ладно… Схожу.

– Спасибо, моя девочка, – чмокает меня в лоб и вновь переключается на родственников пациентки.

Я обшариваю все уголки приёмного покоя.

– Ромку ищешь? – улыбается мне Алёна Юрьевна – старшая медсестра.

– Ну конечно, его, – вздыхаю.

– Примерно час назад просвистел мимо меня на второй этаж.

Ясно…

Иду искать брата на втором. Пару раз прохожу мимо палаты Гольдмана, так и не решаясь заглянуть. Из палаты прям разит сосредоточением тестостерона. Страшно туда заходить. Я – девушка совсем неопытная по части противоположного пола.

Поднимаюсь на третий, ищу Ромку возле хирургии и реанимации. Выясняется, что тут он тоже был, но уже давно убежал.

Да где же ты, маленький демонюга?

Вновь спускаюсь на второй и подхожу к седьмой палате. Всё же нужно выполнить хоть одно поручение мамы. Приоткрыв немного дверь, слышу, как кто-то говорит:

– Так давай мы тёлочку сюда вызовем, а? С персоналом договоримся, ночью её к тебе пропустят.

– Да подожди ты! Пусть его хоть из палаты переведут. Какой персонал проститутку в больницу пустит?

Уши мои сворачиваются в трубочку. Тихо закрыв дверь, начинаю пятиться от неё.

Что я только что услышала?

– Сказала?

Вздрагиваю. Обернувшись, смотрю на маму с мольбой и безмолвной просьбой не заставлять меня заходить туда.

– Ну что ж ты у меня такая робкая, Яньчик?..

Дотрагивается до моей косы. А я просто пожимаю плечами.

Вообще-то, я не робкая. Могу выйти на сцену и спеть для большой публики. А вот в палату к парням-футболистам войти почему-то не могу. У всех свои заморочки, верно?