Попробуй меня остановить

Видеть Остапа в классе или в коридоре и знать, что теперь мы не вместе и не можем подойти к друг другу – выше моих сил. Мне нужно переварить всё то, что произошло. И прокрутить в памяти все его слова, которые он сегодня сказал, раз сто. Возможно, я просто что-то не поняла…

Мама сидит в моей комнате до тех пор, пока я не закрываю глаза и не притворяюсь спящей. Но даже оставшись одна, не испытываю спокойствия и начинаю расхаживать кругами по комнате. Время от времени проверяю телефон, особенно вотсап. Но там так же пусто, как и в моём сердце.

Я же всё правильно поняла, верно?

Сама себе всё придумала! Потому что не бывает серьёзных чувств у несерьёзных людей. Мы просто ещё очень молоды, вот и всё!

Я глупая, наивная девчонка, которая решила, что встретила своего «раз и навсегда» в семнадцать лет. Остап, конечно, был со мной мил и нежен, но по-своему он прав – когда мы не вместе, у него больше шансов остаться в этой школе. Потому что хотя бы Аверин от него отстанет, а возможно, и директор тоже. За Нестерову я не ручаюсь, там тёмный лес.

Мама тщетно зовёт меня к ужину, но я отказываюсь от него так же, как раньше от обеда. Старательно погружаюсь в подготовку к экзаменам. Увидев это, она сама выступает инициатором пропустить уроки в ближайшие дни.

– Готовься к экзаменам дома, – предлагает мне, в очередной раз посетив мою комнату. – Вряд ли вы сейчас будете проходить что-то новое. На тебя больно смотреть… Ну какая школа?

– Нужно предупредить хотя бы классную, что я не приду, – отзываюсь слабым голосом, снова хватаясь за живот.

– Не переживай, я позвоню, – она с нежностью гладит меня по волосам, встав сзади.

Недолго изучает тетрадь, которая сейчас раскрыта перед моим лицом, а потом уходит, убедившись, что я занимаюсь.

Я добилась того, чего хотела – легально прогуливаю школу. Только вот мне совсем не хорошо…

Весь четверг нехорошо. И пятницу. А когда наступает день собрания в школе, и до него остаётся около трёх часов, мне становится и вовсе дурно.

Мы созваниваемся с Васькой. Она сначала долго разглагольствует о последних школьных сплетнях, которые никак не связаны со мной, а потом, вдруг опомнившись, успокаивает меня последними действительно важными новостями: директор собрание отменил, и уже этим вечером Вася со своей мамой придут к нам в гости. Об этом визите мама договорилась сама и за моей спиной.

Отлично, чёрт возьми! Хотя… Общество подруги – не самый плохой выбор. Мне полезно немного отвлечься от страданий по Остапу, ведь Васька всегда меня веселит.

Проходит около двух часов, и их машина въезжает в наш двор. Из-за руля выпархивает очень молоденькая с виду фифа – похоже, мама Василисы. Туфли на высокой шпильке. Юбка-карандаш, обтягивающая безупречные бёдра. Короткий пиджак тёмно-малинового цвета. Распущенные светлые волосы выглядят как в рекламе дорого шампуня. Лица Васькиной мамы я пока не вижу, уж больно большое расстояние, но мне уже хочется восторженно присвистнуть. А когда я спускаюсь вниз и, наконец, вижу её лицо в сочетании с ярким образом, то отчётливо понимаю, о чём говорила Вася совсем недавно. Рядом с её мамой и правда можно обзавестись комплексами. Она действительно безупречна. Макияж, ногти, кожа, зубы… Её муж наверняка вложил кучу денег, чтобы она выглядела именно так и никак иначе.

Васька незаметно толкает меня в плечо, намекая, что я слишком откровенно пялюсь на её мать. Моя мама тоже явно шокирована, но старается быть гостеприимной и активно приглашает всех пройти к дивану. Там уже стоит всё для чаепития на невысоком журнальном столике.

– Кстати, я Анжела, – представляется мама Василисы, располагаясь на диване.

Это она говорит мне, потому что с моей мамой они успели познакомиться, когда говорили по телефону в тот самый первый раз. Когда Вася отпрашивала меня для Остапа…

Стоп! Это неправильные мысли.

Только не о нём!

А ещё неправильно то, что Анжела вообще мне представляется. Ведь мы же должны быть знакомы, раз я ночевала у них. На выручку мне приходит Васька:

– Мам, ну что ты говоришь? – фыркает она. – Варя помнит, как тебя зовут.

– А-а, да? – хлопает ресницами Анжела. – А-а… Ну да, прости. Конечно… Конечно, Варя!

Интересно, а она вообще знает, что я тогда не ночевала у них? Или не обратила на это внимания ровно так же, как не замечает собственную дочь.

Бедная Васька… Лично я не хотела бы, чтобы моя мама выглядела или вела себя так же.

Когда наши матери, зацепившись наконец языками, начинают обсуждать соседей, мы с Васькой сбегаем наверх в мою комнату. Хорошо, хоть Аверина не видно. Последние дни он занят с машиной во дворе. Кажется, что-то с двигателем. А сегодня явно избегает гостей…

– Ты хреново выглядишь, – бесцеремонно заявляет Васька, плюхаясь на мою кровать. – Сама расскажешь, что случилось? Или мне рассказать?

А вот это уже интересно!.. Неужели Вася что-то знает? Неужели Остап рассказал?

– Хорошо, давай ты, – махнув рукой, позволяю ей говорить первой.

– Ты и Остап расстались, – без долгих сантиментов заявляет подруга.

И, словно снайпер, одним выстрелом бьёт сразу в цель.

Я пожимаю плечами и сажусь с ней рядом. Бросаю небрежно:

– Мы и не были вместе…

– Для всех остальных! – перебивает меня Василиса. – Но я же не все. Я же знала, что это спектакль. А вот теперь уже нет.

– Ну и как ты это поняла?

– Пф-ф! – фыркает она, надувая губы. – Ну только идиот не сможет понять, что Остап теперь полностью свободен. Со всеми вытекающими, кстати.

Я не понимаю, к чему она клонит, но мне уже больно. Непроизвольно морщусь.

– Что это значит? – голос непроизвольно дрожит.

– Вытекающие? – уточняет Вася и тут же даёт пояснения: – Это – Звёздная, которая тут как тут. Да и другие. А ещё в наш класс вернулся тот Остап, которого никто не видел уже две недели. С тобой он был… – она щёлкает пальцами, подбирая слова. – Ну-у… таким живым, дышащим. Другим! А сейчас это машина. Машина, которая пусть и начала хорошо учиться, но в остальном всё в ней вернулось на круги своя. Остап – пуп земли, к нему на сраной козе не подъедешь.

– Таким он был, да?

– Да. Иногда мрачный, иногда чересчур агрессивный. И всегда со всеми недружелюбный. Разве что с близким окружением. А фанатки всё равно толпами стелются. Словно им нравится быть униженными. Скажи мне вот что: надеюсь, ты сама его бросила?

Я снова морщусь от боли в груди. Качаю головой.

– Нет. Это он.

– Бли-ин… – протягивает Василиса, и её лицо становится виноватым. – Прости, Варь! А я тут разглагольствую о девицах Войнова. Представляю, как тебе неприятно.

– Да, неприятно, – тихо соглашаюсь я с ней. – Давай лучше поговорим о том, каким он был раньше. Он прям всегда таким был? Или с ним что-то случилось?

Василиса задумывается, устремив взгляд в потолок.

– Ну-у… первый класс, второй, третий – он был обычным мальчишкой. Да и последующие тоже, не считая его лидерства в спорте. Войнов учился на «отвали», но учителя его любили. А потом вроде как его отец бросил его мать, и Остапа как подменили. Сначала стал закрытым. Потом злым. Потом надменным. Дальше уже никто не следил за этими переменами. Парни боятся с ним связываться, а девчонки влюбляются без устали. Плохая компания за пределами школы. Сомнительные заведения, которые он посещает. По учёбе он начал конкретно отставать ещё в прошлом году. Ну а в этом скатился окончательно. Да ещё и Нестерова избил. Мне продолжать?

– Нет, не надо…

Я поднимаюсь с кровати и подхожу к окну. Кутаясь в руки, обнимаю себя за плечи. И просто смотрю бездумным взглядом в окно. Вася подходит ко мне незаметно и неуверенно обнимает.

– Хочешь поплакать? – спрашивает она с неподдельным участием.