Бездушная

Сосредоточенность. Наверное, так можно было назвать игру мышц на красивом лице, выглядевшую странно в сочетании с непроницаемым взглядом цвета весенней листвы. Ровно в тот момент, когда я посмотрел на неё, Бездушная подняла голову, и наши глаза встретились.

– Так кому вы отдаёте чувства, которые забрали? – повторила она свой вопрос, и показалось, смотрит Финира прямо мне в душу.

Я не отвёл взгляда, не собираясь её обманывать. Она пока не может меня судить, ну так пусть видит таким, какой есть. Не плохой, не хороший, просто… Каратель. Тот, кто помогает сохранять равновесие.

– Их забирают те, кто может их впитать, – честно объяснил, как мог, то, что происходило между мной и девушками из гарема. – А потом отпустить, не накапливая в себе. Это редкий дар, и проявляется он довольно редко.

Дальше по мосту мы шли некоторое время молча, и я подумал было, что вопросы у Финиры закончились, но – нет, ошибался.

– Прежний хозяин забирал у нас эмоции через близость, – заговорила она снова, глядя вперёд. – У вас так же, да?

– Да, – кратко ответил я, вспомнив, что вычитал в дневнике того психа из Костяной башни.

Что именно он делал с Бездушными, чтобы изъять у них накопленные эмоции. Меня чуть не передёрнуло, и я поспешил добавить к своему ответу:

– Только я не издеваюсь над девушками, не связываю их, не бью и не… принуждаю, – перед последним словом запнулся, вспомнив дневную встречу с Рахиной.

Ну нет, принуждением я бы не назвал то, что произошло между нами! Там всё сложнее. Мой взгляд скользнул по ажурным стенам Собора, ставшим совсем близкими – мы почти перешли озеро. Мелькнула ещё одна неожиданная мысль, когда я посмотрел на гладкую, безмятежную бирюзовую воду.

– Финира, ты умеешь плавать? – спросил девушку, ступив на землю острова.

– Не знаю, – огорошила она ответом. – Хозяин не водил туда, где можно плавать.

– Хм, – я кашлянул, не спеша отпускать мысль от себя.

Список вещей, с которыми я собирался познакомить Ниру в надежде спровоцировать её на эмоции, пополнился ещё одним пунктом. Во Дворце был свой закрытый пляж, выход на берег озера, где можно позагорать и покупаться, и никто посторонний не увидит.

– Вы хотите, чтобы я научилась? – уточнила Финира, разглядывая Собор.

– Посмотрим, – обтекаемо ответил я, спрятав улыбку и с облегчением переведя дух, радуясь, что девушка сменила тему.

Слишком уж серьёзные вопросы она начала задавать, если честно. Тем временем, мы подошли к входу в Собор и вступили под прохладные, высокие своды. Финира оглядывалась всё с тем же непроницаемым лицом, а потом снова начала расспросы, пока мы шли через просторный общий холл, тянувшийся вперёд и украшенный рядами тонких резных колонн по бокам.

– Зачем Чувствам забирать лишнее у людей через вас? – вопрос Бездушной чуть не застал меня врасплох, признаться. – Что они получают с этого?

– Они хотят, чтобы люди жили в гармонии с собой, – начал терпеливо объяснять я, свернув направо, в ту часть, где обитали Счастье и Радость. – Для этого и нужны Каратели. Чувства помогают людям стать немного счастливее в этой жизни, – я всё-таки улыбнулся уголком губ, покосившись на Финиру.

– Они – боги? – простодушно уточнила она, скользя взглядом по расписным стенам, мозаичным панно, витражам.

Я негромко рассмеялся, и как-то так само получилось, что мои пальцы погладили ладонь Финиры, лежавшую на моём локте.

– Нет, что ты. Это слишком громко. Чувства – это, скорее, проекции, воплощения. Они ощущают сильные всплески своих чувств в городе и оставляют кому-нибудь из нас задания, – пояснил я.

– Как они появились в мире? – Финира проводила взглядом яркую птичку, бесшумно пронёсшуюся над нашими головами – мы приближались к владениям Радости.

– Это бывшие жрицы богини, когда-то присматривавшей за нашим миром, – начал рассказывать я, пока мы неторопливо поднимались по широкой пологой лестнице, красивым завитком приникшей к мозаичной стене. – Её имя не сохранили ни легенды, ни летописи. Также, как и причину, по которой богиня покинула наш мир. Но перед уходом она решила, что нехорошо оставлять мир без присмотра. А ещё, она считала, что все беды людей от несдержанности и чрезмерной эмоциональности, – я помолчал, рассеянно скользнув взглядом по витражу на стекле. – Поэтому прежде, чем покинуть наш мир, богиня предложила своим жрицам принять от неё дар, воплощение одного из Чувств и помогать поддерживать равновесие. Согласились все жрицы, – я свернул в красивый арочный коридор, сделанный в виде оранжереи.

По стенам вились причудливые цветы, отделанные эмалью и полудрагоценными камнями, среди них прятались и настоящие, наполняя воздух тонким ароматом, откуда-то доносилось тихое журчание воды – в конце коридора, если правильно помню, прямо из стены выбивался звонкий ручеёк, красиво спадая из стока снаружи небольшим водопадом в маленький пруд внизу, во внутреннем дворике Собора. В нишах прятались удобные диванчики, на которых можно посидеть, отдохнуть, насладиться тишиной и красотой этого места.

– И с тех пор они помогают поддерживать гармонию, – закончил я рассказ о Чувствах.

– Сколько их? – пальчики Финиры осторожно коснулись стены, провели по выпуклым лепесткам, покрытым алой эмалью.

– Восемь, – я продолжал внимательно наблюдать за подопечной, уже привычно пытаясь уловить отблески эмоций на её лице, и начал перечислять. – Радость, Счастье, Любовь, Печаль, Злость, Ненависть, Страх и Ревность.

– И со сколькими из них ты знаком? – Нира медленно шла по коридору, не отрывая свободной руки от стены, и не смотрела на меня.

– Со всеми, конечно, – уверенно ответил я, следуя на шаг позади неё, заложив руки за спину. – Мы же общаемся…

– Ты не понял, – девушка остановилась и повернулась ко мне, посмотрев прямо в глаза, серьёзная и отстранённая. – Не с воплощениями. С настоящими чувствами. Ты знаком с радостью, счастьем? Печалью, злостью, остальными? Ты испытывал когда-нибудь любовь, Аллард?

Её вопрос настолько обескуражил меня своей глубиной, что я не сразу заметил, что она обращается ко мне на «ты». Стоял и как дурак, смотрел на неё, силясь найти подходящий ответ. Казалось, даже вода притихла, ожидая его, мир вокруг замедлился, грозя застыть каплей смолы в пространстве. Ох, девочка, что ж ты делаешь со мной, зачем так глубоко заставляешь заглядывать к себе в душу? Или… На это и рассчитывала Любовь, вручая мне Бездушную?

– В той или иной степени – да, я знаком со всеми этими чувствами, – наконец медленно ответил я, не опуская взгляда. – Почему ты спрашиваешь?

Моя ладонь так же медленно поднялась и дотронулась её лица, пальцы провели по гладкой, тёплой щеке. Немного странное ощущение, мне почему-то казалось, кожа Финиры прохладная, как фарфоровая маска. Хорошо, что оно оказалось обманчиво, прикасаться к ней оказалось приятно. А ещё приятнее, что она не отшатнулась, не попыталась избежать моей внезапной ласки. И пусть лицо её так и осталось бесстрастным, я подметил, как расширились зрачки в красивых, ярко-зелёных, как изумруды, глазах.

– Если ты не знаешь, что такое радость, как ты можешь научить меня чувствовать её? – ответила Финира, и меня как пыльным мешком огрели по голове.

Я опустил руку, долго смотрел на Бездушную, понимая, что она права, как ни ужасно звучит, потом без слов взял её за свободную руку и повёл дальше, во владения… Радости, да. Мы молча вышли из коридора на площадку ажурной витой лестницы, похожей на причудливое переплетение живых лиан с крупными бордовыми цветами, и начали неторопливо спускаться.

– Я знаю, что такое радость, – негромко заговорил я, настоятельная потребность донести до Финиры, что у меня получится, была сродни зуду, хотелось объяснить ей, что вдвоём мы справимся. – Я умею радоваться и с удовольствием это делаю, Нира. Это чудесное чувство, я уверен, ты и сама это скоро вспомнишь.

Да, вспомнит. Я намеренно использовал именно это слово, не веря, что Финира совсем не умеет испытывать чувства. Она просто забыла.

– А любовь? – следующий вопрос Бездушной снова задел болезненные струны души. – Ты знаешь, что это такое?

Знаю ли? Какой очередной хороший вопрос, моя слишком проницательная девочка.

– Я любил своих родителей, и до сих пор люблю папу, хотя мы редко видимся, – начал говорить я, глядя под ноги. – Люблю друзей – по-дружески, конечно, без всяких намёков. Да, Нира, наверное, я могу сказать, что знаю это чувство.

– А маму не любишь? – такой немного детский, наивный вопрос, заданный ровным, отстранённым тоном, прозвучал странно, но уже почти привычно.

– Мама умерла давно, – я пожал плечами. – Так что, с печалью я тоже знаком, Нира. Спасибо, что сама решила обращаться ко мне на «ты», – неожиданно даже для самого себя поблагодарил я, покосившись на неё. – Мне приятно.

Кажется, я нащупал стиль общения, наиболее приемлемый сейчас для нас с Финирой, чтобы она лучше понимала, что и как ей делать, не задавая лишних вопросов. Раз пока мы только в самом начале, будем отталкиваться от простых понятий на уровне «нравится-не нравится». С зеркалом вон как отлично сработало, и с платьем тоже.

– А остальные? Ревность, злость? Ненависть? – Финира не собиралась оставлять меня в покое, похоже, вознамерившись до конца узнать, как у меня обстоит дело с чувствами.

Мы дошли до конца лестницы и остановились у двери, покрытой искусной резьбой, изображавшей разные сценки из жизни. Вот чья-то свадьба, вот рождение ребёнка, а вот просто люди веселились на каком-то празднике. Можно было разглядеть мельчайшие детали, которые изобразил искусный резчик – хотя, я склонялся, что это магия, а не чьи-то руки. Уж слишком подробными были картинки.

– Давай пока остановимся на радости и счастье, – решительно заявил я и толкнул дверь, пропуская Финиру вперёд. – Добро пожаловать в царство первой, Нира.

Глава 5

– Как тебя зовут? – с искренним любопытством спросила девушка, сидевшая рядом на скамейке.

Танния посмотрела на неё, отметив и точёную, изящную фигурку, которую почти не скрывали полупрозрачные одежды, и нежные черты лица, обрамлённые локонами цвета карамели. Серо-зелёные, красивые глаза опушали длинные ресницы, а на гладкой коже лица словно кто-то рассыпал крошки от ржаного хлеба. Девушка была красива мягкой, деликатной, какой-то уютной красотой, которая всегда привлекала мужчин. И улыбалась она открыто и доброжелательно, глядя на безучастную Таннию. Лишь привычка подмечать малейшие детали позволила Бездушной уловить в самой глубине взгляда новой знакомой странное выражение, даже его тень, скорее. Настороженность. Или опасение? Или готовность в любой момент… что? Танния безучастно отмахнулась от вопросов: какая разница, что именно отражалось во взгляде собеседницы.