Рожденные в дожде

– Ну, что-то вроде…

– Парень, очнись! Ты кем себя возомнил? Думаешь ты такой один? Да на YouTube полно музыкантов, делающих не менее классные вещи. И на ваших репетиционных базах, если поискать, можно найти немало талантов. Слушай, я признаю, вы играете лучше большинства. Поэтому я и взял вас! Вы умеете зацепить! Вы – редкий товар! Но не эксклюзивный! Знаешь, сколько групп хотели бы оказаться на вашем месте?! Спроси у своих дружков, толпящихся у музыкальных студий! Так что вам крупно повезло, и ты мог бы проявить чуть больше уважения, не разговаривая со мной, как своими знакомыми-наркоманами! А теперь, бери себя в руки, собирай друзей, и бегите радостно репетировать! Ваша жизнь удалась! Не упускай момент и наслаждайся бесплатными закусками, запивая своим любимым говеным пивом!

Слайд бросил трубку.

– Пошел ты!– он смачно плюнул в воду.– Сука!

До него, наконец, дошло, что они с Анатолием не друзья – он их строгий начальник. Суровый босс.

Слайд швырнул раздраженный взгляд в реку, уже не напоминавшую рукоплещущую толпу:

– Я такой один!

Видимо, им предстояло провести десяток лет жизни, изредка собираясь перед очумелыми единомышленниками, застрять в этих узких кругах, пока Кэп не решит освежить свой вольер новыми питомцами.

Слайд с горечью вспомнил Фака – тоже редкостного говнаря и проныру, но готового в любой момент пустить к себе пожить на некоторое время, не задавая вопросов, или сорваться в час ночи, чтобы привезти комбик через всю Москву, потому что твой усилитель накрылся прямо перед концертом.

Порой, соло-гитарист думал, что его «союзники по группе» – единственные нормальные люди в этом мире. Он опасался, что когда они догадаются о словах Кэпа, столь жестко высказанные ему, как он и сам начинал догадываться, еще до звонка, может случиться непоправимое.

Слайд собрался с мыслями. Набрал Воку. Никто не ответил. Попробовал позвонить Насте. Тишина. Он нахмурился, разглядывая экран. Связаться с вокалистом, и правда, оказалось проблематично.

– Хватит трхаться! Возьмите уже трубку! – он потряс телефон.

Набрал Воку еще раз. После долгих гудков – голос Насти:

– Алло?

– Дай мне Вока.

– Его нет. Он не дома,– ее голос звучал как то странно. Слайд не мог понять, в чем дело.

– Он ушел без телефона? Почему? Где он?

– Не знаю. Наверно, в каком-то баре.

– Что?! С кем?! С кем этот черт может выступать?! И почему мы не в курсе?!

– Да ни с кем он не выступает!– голос девушки сорвался.– В бар ходят не только за этим!

– Ты плачешь?! – Слайд окончательно растерялся,– Что у вас случилось? Мне приехать?

– Нет, не надо. Все нормально.

– Слушай, мне надо с ним поговорить. О будущем группы.

– Это срочно? Давай дождемся ближайшей репетиции.

– Э-э-э, ладно…– протянул Слайд, будто поднимая бэнд .– Я забью место на этой неделе…

– Давай, на следующей. Нам нужно немного времени, чтобы разобраться во всем… Можешь пока ничего не говорить остальным?– она всхлипнула.

– Ты уверена, что мне не надо приехать?

– Слушай, это личное.

– Ладно, я понял.

Они попрощались. Слайд опустил голову и потер переносицу.

– Отлично! Только семейных скандалов сейчас не хватало!

Он подул на окоченевшие от телефонных разговоров пальцы и медленно пошел к станции метро «Парк культуры».

Verse 3:

Через темную ночь пролегла автострада,

И не было больше вокруг ничего.

Полоса фонарей асфальт освещала,

Едва пробивая холодную ночь

Ночь была всюду. И сверху, и снизу–

Реален асфальт в полосе фонарей,

И эта дорога, по сути, повисла

В безвременье тихом. В глухой пустоте…

Она медленно шла босиком по асфальту,

И гасли, один за другим, фонари.

У нее за спиной плавно тьма наползала–

Исчезал этот шаткий, асфальтовый мир

Не знаю я, что было в ней уж такого,

Но, стоило ей подойти к фонарю–

Он вспыхивал, словно последнее соло,

Горел неестественно ярким огнем!

И, как только дальше она проходила,