Хлынул сумрак на твою ладонь.
Не художник ты – канатоходец
Между светом и кромешной тьмой.
Растеклась расплавленною ночью
Тушь по белой мякоти листа.
Не рисуешь ты – наводишь порчу,
Ворожишь, бумагу распластав.
Слышишь ли ты Музы шаг летящий?
Чёрный цвет, как Зверь, неукротим.
Оттого ли криком леденящим,
Полнятся глаза твоих картин?
Жёсткой, старой кисти поступь волчья,
Вдохновенья заметённый след…
Почерк ночи груб и неразборчив –
Наизнанку вывернутый свет.
11 декабря 2013
ковчег
Голубь вернулся
цвета известняка.
Не принёс ни известий,
ни масличной ветви в клюве.
Западный ветер –
крёстный отец сквозняка.
Шорох волнистой одежды,
соскальзывающей с ослепительно-обнажённого
плеча моря.
Шевелюра облака.
Доски в горсть сведя,
зачерпнул каждой твари по паре
и нарёк ковчегом.
Ночлег под созвездием Льва.
Скрежет дерева гофер.*
Испарина марева.
День расцветает за днем.
Голубь делает круг над морем
с точностью циркуля
и возвращается в центр.
Мостовая из волн упирается в горизонт.
Вокруг ни обломков,
ни гор плавников.
Бессонница.
Мысли.
Вопросы.
Поиск ответа:
Что чувствует ночь,
оказавшись на том свете?
Мёртвая зыбь.
Отчаянью вопреки,
голубь вознёсся вверх быстрее молитвы
и растворился в палитре рассвета случайным мазком.