Миры отверженных. Таураан

Хильдебальд недовольно поморщился. – А почему здесь кто-то решил, что мы прибыли сюда, чтобы грабить? Мы выполняем приказ Гейзериха о том, чтобы наказать узурпатора Максима, и нашу задачу я только что озвучил. Это организовать южные форпосты защиты.

Ропот в шеренге не унимался. – Мало того, что нас не взяли в основной корпус, так нас и здесь хотят оставить в дураках.

К уху Хильдебальда склонился Трир. – Позвольте капитан, я им сам скажу.

Хильдебальд недовольно кивнул головой. Трир, повернувшись к шеренге, прокричал. – Парни, спокойствие. Никто здесь никого не хочет обмануть. Капитан говорит о том, что все будут работать посменно. То здесь на работах, то в дозоры ходить, – и с улыбкой подмигнул. Сегодня мы проверим, – нет ли римских псов поблизости. А с завтрашнего дня, если выполним все указания капитана, то никто нас не осудит, если мы очень аккуратно пощиплем местных курочек и этих жирных боровов, которые кичатся своим римским происхождением.

Толпа одобрительно загудела, и криками приветствовала помощника капитана. – А Трир дело говорит. Пусть капитан даст своё слово, что так и будет.

Трир повернулся к капитану. – Капитан, дайте им сейчас своё согласие. Пусть они успокоятся. А с особо буйными, я потом сам разберусь.

Хильдебальду совершенно не нравилось то, что Трир перехватывает у него бразды управления командой, но сейчас надо было соглашаться. И как же он мог так ошибиться в Трире? В тех бойцах, которые были давно с ним, он был уверен на все сто процентов, а вот эту матросскую бригаду, которая была на этом корабле, он почти не знал.

Хотя, он и в Трире, раньше был железно уверен, и тут уже поневоле во всех начнёшь сомневаться. Поэтому, если он сейчас объявит об аресте Трира, то не избежать кровавой бойни между двумя группировками. Нужно сделать это осторожно, но уже там, на берегу. А сейчас выбора у него, конечно, не было, и Хильдебальд нехотя кивнул. Толпа радостно взревела.

– Командир, я отобрал уже людей для своего отряда. Это будут парни из корабельной команды. Я просто их неплохо знаю, и они меня слушаются, простите и вас конечно тоже, – тут Трир подобострастно улыбнулся. – Но просто я знаю, как быстрее находить с ними общий язык. На ваших воинов я не претендую, – это ваш выбор командир, кого вы отберёте для высадки. Хотя если скажете, мы перетрясем всё заново, и сделаем, как вы скажете.

Хильдебальду совсем не хотелось иметь вокруг себя предателей, и он кивнул согласно головой. – Ты – отличный помощник Трир. Пусть останется так, как сделал ты.

– Командир, разрешите уже приступить к высадке?

– Да, нам уже давно пора было высаживаться. Значит, ты со своим отрядом – идёте, справа от той дороги, а мы пойдем слева. Через два часа идем навстречу, друг другу, там и обменяемся информацией.

Капитан отправился на нос корабля, а Трир, подозвал к себе Ульрика, стоявшего в отдалении и руководившего высадкой из корабля и посадкой их на шлюпы. – Первых двадцать бойцов из отряда капитана и первых двадцать матросов отправишь вон к той точке, остальных отправишь на берег и организуешь работу по сооружению причала для погрузочно-разгрузочных работ.

Ульрик наклонился вперед и спросил тихим и удивленным голосом. – А разве я не с вами?

– Ты мне нужен здесь, возле корабля. Разведаешь, что тут и как, какие настроения. А потом, возьмёшь еще десяток наших и бегом дуешь ко мне, – сквозь зубы, ответил ему Трир.

– Я понял вас, помощник капитана, – с хитрой понимающей улыбкой, ответил Ульрик.

Хильдебальд, стоял и наблюдал за процессом высадки, когда его тронул за рукав Промиус. – Отец, а ты уже знаешь, что нам дальше делать? А где Ольдих? Я его нигде не могу найти.

Командир, очнувшись от собственных мыслей, повернулся к сыну. – Да, конечно. И тут он увидел, как за ними, наблюдает со стороны, Трир и, переменив тон, для острастки прикрикнул на мальчика. – Воин, а почему вы ещё не готовитесь к высадке? А ну бегом, исполнять приказание.

Промиус не понимая, что это уже была игра для посторонних глаз, недоуменно пробормотал. – А я только хотел спросить, где Ольдих.

Хильдебальд раздражался оттого, что сын не понимает, что от него требуется в данный момент, и оттого закричал еще сильней. – Откуда мне знать, где этот толстяк и пропойца Ольдих? Наверное, на кухне твой друг.

Мальчик уже еле слышно пролепетал. – А я его там не видел.

Но отец его уже не слушал. – А ну, бегом исполнять приказ капитана. Промиус весь бледный и растерянный, присоединился к команде, готовящейся на отплытие с корабля.

Ранее этой ночью.

Ольдих помнил, как подошёл к заговорщикам, чтобы отвлечь их внимание от Промиуса, которого он отправлял к отцу. Помнил, как подсел к ним, как ему налили вина, а потом его кто-то сзади сильно ударил по голове. Когда он очнулся, он сидел на том же месте, но был уже связанным, и с кляпом во рту. Он увидел Ульрика, который к нему склонился.

– Ну, наконец-то очнулся. Ты меня слышишь? Мотни головой, если так. Ольдих энергично замотал головой.

– Вот и славно, – Ульрик усмехнулся. – Неужели ты подумал, что тут сидят одни круглые идиоты? Ты же всё прекрасно слышал, что здесь говорили. Ну, и как нам, с тобой, сейчас, прикажешь поступать? Ты же понимаешь, что мы не можем, отпустить тебя. Мне действительно искренне очень жаль тебя, увалень. Кстати, этот щенок, сыночек капитана надеюсь, ничего не знает?

Ольдих яростно замотал головой из стороны в сторону и замычал.

– Ты что-то хочешь сказать? Толстяк утвердительно кивнул.

– Я сейчас выну кляп из твоего рта, но ты пообещай, что ты орать не будешь. Ольдих послушно замотал головой. Ульрик вынул кляп, и Ольдих закашлявшись, быстро заговорил. – Клянусь, мальчишка ничего не знает. Я специально его разбудил и отправил отсюда, чтобы он по молодости какой-нибудь глупости не совершил.

Ульрик внимательно смотрел в лицо толстяку. – Ну, ничего, Трир как раз сейчас наверху. Он это дело быстро проверит. А вот с тобой нам придется проститься, ты же всё равно все разболтаешь обо всём, Хильдебальду.

В этот момент к ним спустился Трир. – Отбой. Все нормально. Мальчишка ничего не знает.

Ольдих незаметно для всех облегченно выдохнул.

– Трир, а что нам делать с этим? – спросил Ульрик.

Трир повернулся к Ольдиху. – Да, уж прости, толстяк. Мне и самому очень жалко, что так получилось, но ты действительно не оставил нам никакого выбора. Вернее у тебя есть выбор, – либо мы тебя без лишнего шума, не связанного, выбрасываем за борт, и да помогут тебе добрые духи, добраться до берега. Либо мы тебя всё равно выбрасываем за борт, но связанного и с кляпом во рту, и у тебя нет даже шансов успеть прочесть молитву Свянтовиду.

Ольдих тяжко выдохнул. – Трир, это же открытое море. Какой же это выбор? У меня же нет никаких шансов спастись.

– Ну, раз, не видишь разницы, – значит, давай действительно тебя свяжем. Зачем понапрасну мучиться?

Ольдих грустно улыбнулся. – Нет-нет, давайте я еще немного помучаюсь. Только единственную просьбу можно?

– Ну, валяй. Что ж мы звери, какие? – снисходительно улыбнулся Трир.

– А можно мне напоследок, выпить ещё вина, а то море сейчас совсем не теплое, ну чтоб сразу не замерзнуть.

– Конечно, как я могу в этом тебе отказать? А ну-ка, дайте скорее этому славному малому вина. Пусть нормально простится с единственным своим верным другом – бочонком, – под сдержанный смех матросов, распорядился Трир.

Ульрик схватил Трира за руку. – Что ты делаешь? А если он спасется? Он же всё разболтает. Его нельзя так оставлять. Его надо наверняка скормить рыбам.

– Ну, от рыб он и так, никуда не уйдёт в открытом море. А если и спасется, в чём я очень сильно сомневаюсь, то мы уже будем далеко отсюда, и с богатой наживой. Ты же понимаешь, что назад нам дороги нет, – грозно посмотрел на Ульрика, Трир. – А брать на себя лишний грех в виде убийства безвредного толстяка, что-то мне не хочется. А так он просто выпадет пьяным с корабля, а дальше пусть его судьбу, решат боги.

– Хорошо, Трир, – смиренно ответил Ульрик.

Трир, развеселился, глядя, как жадно пьет вино Ольдих. – Ну что, там, в бочонке ещё что-то осталось?

В ответ раздался веселый выкрик одного из матросов. – Да уже меньше четверти, уж точно.

– Ладно, Ольдих, я делаю тебе щедрый подарок, – возьмешь свою подружку с собой. Будет тебе и спасительная соломинка, будет тебе и с кем поговорить в последние минуты.

Матросы уже валились на пол от хохота, стараясь своим смехом не разбудить остальную команду. Трир, взмахом руки прервал ненужное чрезмерное веселье. – Всё, не тяните кота за хвост. Ведите его наверх и выбрасывайте. А ты, Ульрик, отвлеки дозорного. Отнеси-ка ему вина, чтоб больно не вертел головой по сторонам.

Ольдих плюхнулся в воду. Где-то рядом с ним гулко плюхнулся и бочонок, почти весь ушедший под воду, лишь слегка выглядывая над поверхностью моря. Корабль стремительно под напором ветра уходил от него. Ольдих подтянул бочонок к себе и, открыв зубами пробку, перевернув его, начал аккуратно сливать оставшееся вино из бочонка. Бочонок начинал приобретать все большую и большую устойчивость и уже вполне прилично, держался на воде.

Ольдих слил еще чуть-чуть, благоразумно оставив жидкости на дне. Вино ему ещё понадобится, ибо, несмотря на очень жаркую погоду днем, море было не очень теплым. Корабль уже был довольно далеко, и Ольдих, рассудив, что корабль все равно движется к земле, принял решение плыть за кораблем. Через пару часов Ольдих был уже сильно вымотан. Руки, постоянно держащиеся за бочонок, в неудобном положении, уже порядком затекли, но не это было сейчас основным врагом Ольдиха.

Холод. Холод уже полностью подчинял себе толстяка. Если бы он был, менее тучной комплекции, то он давно бы уже окончательно замерз, но приличная жировая прослойка и вино, его спасительная соломинка, – ещё поддерживали в нём необходимую температуру, чтобы двигаться и думать.