Error 01. Обратная сторона

– Ты, конечно, молодец, Сашка… Все вы молодцы – тон патриарха стал более серьёзным. Он распрямил плечи, приподнял голову, взгляд слепых глаз устремился в невидимые дали. – На долю нашей семьи пришлось тяжкое испытание, и мы прошли его с честью. Да, понесли потери – земля тебе пухом, Николай – но всё же доказали, что лучшие. Не совру, если скажу, что счастлив. Ну насколько может быть счастлив старый пень вроде меня с Костлявой за спиной, – он усмехнулся. – Очень надеюсь, что молодое поколение, – его лицо повернулось в сторону Юли. – Молодое поколение вырастет в мире без войн и крови.

Все присутствующие закивали. Последняя крупная война у Чесноковых отгремела в девяностые, после чего наступили сытные и спокойные нулевые. Более пятнадцати лет мира и спокойствия, пока не началась заварушка с Яранскими. Война, прогремевшая как гром среди ясного неба, напомнила, как хрупка человеческая жизнь и как иллюзорна мирная жизнь.

Чесноков-старший отпил из стоявшего рядом стакана и продолжил:

– Сегодняшние переговоры положат начало мирной эпохи в жизни нашей семьи. Саша, ты должен привести наших гостей к послушанию. Но и не дави сильно. Дай им понять, что мы можем сокрушить их в любой момент, но не хотим продолжения войны и желаем закончить дело миром… – он закашлялся, из его рта на столешницу полетели прозрачные капли. Сидевший рядом Черепанов постучал его по спине. – Спасибо, Лев. Совсем я сдал… Так и о чём это я? – Чесноков-старший задумался и опять посмотрел на Юлю. – Когда я внуков увижу, девчонка? Когда ты учёбу закончишь?

– Не знаю! – та показала деду язык. – Папа говорит мне идти на второе высшее!

– Тьфу, молодёжь, – пробурчал Чесноков-старший. – Вся жизнь так и пройдёт за учёбой. Мне вот восьми лет в третьей Московской гимназии хватило с лихвой. А потом я работать пошёл. Вот было время! Ни интернета, ни телевиденья, ни машин! А сейчас? Выйдешь на улицу – и ни одной лошади, одни машины! Прощай экология…

Он что-то забормотал под нос, уже совсем неразборчиво. Александр Чесноков-младший тяжело вздохнул. Отец и без того сильно сдал в начале нулевых, но всё равно решил лично участвовать в боевых действиях. За что и поплатился. «Речь» спасла его от смерти, залечила рану, но рассудок и здоровье в полной мере не восстановила. Провалы в памяти, внезапная сонливость – и это лишь неполный перечень недугов, терзавших патриарха.

Громко всхрапнув, Чесноков-старший пришёл в себя.

– Охо-хо… Я опять заснул? Вот же пень! – ругнулся он на себя. – Ладно, не буду вас больше учить, чай не маленькие, – патриарх махнул рукой. – Надеюсь, я уже сказал что-то умное и мотивирующее. А если нет, сами додумайте. Давайте уже расходится. У меня, кажется, давление подскочило. Надо лекарство принять.

Дрожащими руками он извлёк из кармана пиджака коробку с таблетками.

Александр Чесноков-младший нажал кнопку под столом. В помещение вошла сиделка, ожидавшая всё это время в соседней комнате. Она измерила Чеснокову-старшему пульс и давление, лицо её приняло обеспокоенное выражение. На что патриарх заметил:

– Это во мне остатки старой закваски на белогвардейских пулях играют!

Сиделка помогла Чеснокову-старшему принять лекарство, после чего, укутав старика пледом, вывезла его из комнаты. Колёсики инвалидного кресла, скользя по тканному ковровому покрытию, тихонько скрипнули напоследок.

Чесноков-младший проводил отца взглядом холодных расчётливых глаз. Тому, очевидно, осталось недолго. Несколько месяцев, максимум полгода. Испытывал ли старший сын – старший из оставшихся в живых – какие-то чувства, зная о скорой кончине отца? Да, острая игла тоски каждый раз вонзалась в его сердце, когда отец заходился кашлем. Александр Александрович любил отца, хотя бывали ситуации, особенно в юности, когда он на полном серьёзе хотел убить родителя. Именно Александр Чесноков-старший превратил сына в то, чем он является теперь, в холодного безжалостного тактика и стратега, способного пойти на любые жертвы ради цели. Но такова была цена могущества и процветания. Чесноковы испокон веков уплачивали её до последней копейки.

– Полагаю, на этом всё, – сказал он, оглядев собравшихся. – И ради бога, Юля, надень что-то более подобающее, – укоризненный взгляд Чеснокова-младшего остановился на рубашке дочери. – Тебе на день рождения подарили такое красивое платье, а ты его ни разу не надела.

Юля со скучающим видом кивнула. Вроде бы уже взрослая девушка, а ведёт себя иногда как подросток, подумал Чесноков-младший. Совсем девчонку избаловали.

Виктор, как всегда, глядел сычом, скрестив руки на груди, иногда косился на брата. Алексей вертел в толстых пальцах ручку, уже основательно измазав её серебряную поверхность потом. Судя по отсутствующему взгляду, он о чём-то напряжённо думал – возможно, вспоминал, встречался ли раньше с дочерью Першина, своей будущей женой. Капелька пота замерла на его виске, раздумывая, продолжить путь или ещё повисеть.

Сергей Александрович сидел ровно, по привычке держал осанку. На брата он смотрел внимательно, с почтением на лице – тот являлся для него недосягаемым примером для подражания с самого детства.

Лев Григорьевич ел шефа преданными глазами, чутка растеряв вальяжность. Он прошёл долгий путь от рядового бойца до директора и умел ценить деньги. Пять процентов ЧВК «Арес» гарантировали Льву, его жене и их «львятам» сытую жизнь до самой старости. А кто так же остро жаждет обеспеченную старость как человек, чья работа – игра со смертью в гляделки?

– Отец, а можно вопрос? – подал голос Виктор и, не дожидаясь разрешения, продолжил: – Все-таки, почему мы идём на уступки этим пескарям, прихвостням Яранских? Зачем делимся с ними производством «Речи»? Мы можем забрать себе хоть сто процентов активов и стать непобедимы! Раньше в России «Речь» создавали только мы, Яранские и тайное министерство. Поглотив империю Яранских, мы станем очень сильны, даже министерство будет вынуждено считаться с нами!

Алексей и Юля закивали, полностью поддерживая брата. Даже в глазах преданных Сергея и Льва Александр Чесноков-младший заметил сомнение.

Эх, дети… Сколько же им ещё предстоит понять и освоить, прежде чем они станут ему достойной заменой.

– Тому есть несколько причин, – решил пояснить он. – Во-первых, как я уже говорил, война всем надоела. Сильно бьет по кошельку. Нужно переждать, зализать раны. Даже если придётся кинуть псам пару костей.

«Ничего себе, пару костей!» – говорил взгляд Виктора.

– Во-вторых, тайное министерство не одобрит негосударственную монополию по производству «Речи», – отрезал Александр Чесноков-младший. – А нам только с министерством не хватало сцепиться, особенно сейчас, когда мы обескровлены. За министерством стоит государственный аппарат России, они – Власть. А власть надо уважать.

Сергей и Лев закивали – военные люди, оба прошли школу армии и чуть лучше молодёжи понимали, что и как в России устроено.

– Но у нас же есть друзья в министерстве, – не сдавался Виктор. – Если как следует их подмазать, министерство может и закрыть глаза на небольшое нарушение в антимонопольном законодательстве.

– Ты прав, – легко согласился Александр Чесноков-Младший, чем вызвал недоумевающие взгляды. – Можно пойти и таким путём. Но есть один скрытый факт, о котором никто не знает.

И тут уж присутствующие навострили уши, глаза и прочие органы чувств до предела – неужели сейчас Чесноков-Младший приоткроет завесу своих планов, в которые никого не посвящает?

Александр Александрович взял короткую паузу и обвёл колючим взглядом всех собравшихся, словно подчёркивая важность своей следующей фразы.

– Рынок «Речи» в скором времени рухнет. Все акции обесценятся.

Целую бурю чувств увидел Александр Александрович в пяти парах глаз напротив – от удивления и испуга до недоверия и растерянности – и испытал чувство глубокого удовлетворения.

Глава 3. Новые возможности, новые опасности

– Эм-м-м, я вообще-то занят… эм-м-м… очень важным делом… – пробурчал геймер.

– Каким ещё делом? – недовольно переспросила Юля.

– Ну-у-у-у… аниме смотрю, – на ходу придумал Илья.

– Харе заливать! Если бы ты смотрел аниме, то на весь дом стоял бы ядрёный японский мат, – распахнув дверь, Юля решительно вошла в комнату. Вместо любимых ею джинсов и рубашки на девушке красовалось тёмно-синее платье с кучей блесток. На руках девушка держала маленькую собачку – чихуахуа по кличке Пупс. Зверюшку, как обычно, била мелкая дрожь, выпученные глазёнки горели ненавистью ко всему живому. Из всех домочадцев Пупс проявлял любовь только к Юле, считая её альфой и вожаком их маленькой стаи, всёх остальных псинка хотела убить. Причём методы убийства использовала такие же как у ассассинов из игры "Assassin’s Creed" – пряталась в тёмных углах, а когда жертва проходила мимо, выпрыгивала и наносила смертельный "кусь" в ногу. После чего быстро убегала.

У Юли над головой Илья заметил надпись.

Юлия Александровна Чеснокова, уровень ???

Неизвестный уровень? Интересненько. Что бы это значило?

Илья припомнил, что в некоторых играх уровень некоторых персонажей, монстров или даже предметов тоже до поры до времени оставался неизвестен игроку, когда он только начинал прокачиваться и сильно отставал. Это что же получается, уровень старшей сестры просто на порядок выше чем у него? Несправедливо, ей всего-то двадцать три! На какие-то шесть лет старше!

Но главное разочарование поджидало Илью впереди. Над чихуахуа тоже плавала надпись.

Пупс, питомец Юлии Чесноковой, уровень 16

Что? У унылой недособачёнки уровень выше, чем у него?

Чихуахуа окинул Илью царственным взглядом, каким только может Бог шестнадцатого уровня смотреть на жалкого нуба пятнадцатого, и звонко тявкнул. Дескать, если бы хозяйка не держала, я бы тебя сразу же, как Тузик грелку…

– Ну-с? – Юля выжидательно посмотрела на брата. – Что-то я не вижу нигде твоего аниме.

– А я в наушниках смотрел… поэтому ничего и не слышно… – попытался оправдаться Илья, но было уже поздно. Юля стояла от него в двух шагах, сверля подозрительным взглядом, а наушники валялись где-то под столом. – А ты чего так модно одета? На свиданку собралась?

Юля приподняла правую бровь.

– А вы в курсе, какой сегодня день, молодой человек? – поинтересовалась она.

Илья окинул её страдальческим взглядом из-под прищуренных глаз. Мексиканские эмигранты продолжали пилить его мозг, мешая мыслить ясно.