Квадролиум – Космическая роза

– И ты продолжай, немая пустота обездвиженности, отсутствие полнящееся мной.

– Я умер навсегда, всё, расход по отдельным кульминациям,

Тебе весело, а я смерть, томный яд, нерушимый ужас, умолкающая в бездне глыба.

– Ужас милостив в моменты несущегося мимохода, и даже превосхитителен.

– Это уже живность! Доведётся, увижу во всей красе твою роскошность, коли каменную плоть растоплю, да потечёт лавой красная муть безысходно и парящими дымными смолами развеет скованность души.

– Красный цвет, цвет жизни и буйства, а красота ерунда, затмлённая чувствами явь!

– Полная ерунда, так что уповай на изысканность и чуткость, я проверю, прежде чем пройдут века.

Пышность мысли твоя да будет и в том уверенность, и в том тебя я не выкину из памяти. Бывай!

Приятных сновидений, буйствующий поэт. – Молвит пустота, божественность, любовь и убийственная боль. Но не притворствует ли?

– Я повержен алкоголем и чувством дрянным! – Неудержимый рвётся крик.

– В другой раз. Спать иди! – камень раздаётся хрустом и скрипом.

– Ветер, чеши мою разнузданную главь, угомонюсь в пору позднюю напоследок, когда навсегда.

Самая высшая точка бытия пестрит всегда здесь, непосредственно, рядом. И ты, пустота до смерти немая, обнажай свою прелесть, пока тебя не узнаю во всеобъемлющей ипостаси. Всё человечество изощрялось, вся жизнь вилась кровавыми струями, рвущейся плотью металась, дабы ты сейчас осмыслял и в сопутствии том внял вопль безрассудный!

– Какую прелесть в сей миг вы разумеете?

– Ты пользуешься моментом и мной! Я тебе дам во всею преисполненность!

Будешь попусту выть в изгнании, как волчица в лунном свету облизывая свой мех трухлявый с золотом полуночи оседающим на него под веющий пыл паров выдыхаемых вслед туману тянущемуся за смещением масс воздушных.

Слушай меня, я для тебя слишком молод, уходи по хорошему в томление безкрайней тиши.

– Да, ты прав, я всегда ведовал то до поры той, до какой не был прохожим мимо несущегося вселенского вихря.

– Что за лажа?

– Лужа небесных слёз, солёное море прямиком из космоса в космос.

– Мне не хватает волнистой ласки шторма в быту, но похоже я обойдусь.

– Я спать хочу! Сколько можно прощаться? Вечность непробудная!

– Спокойной тьмы, ночи, неутомимая обездвиженностью поза, мысленная пустота ветра, дьяволица скалой притворствующая, любовь, но не тут и не здесь, словно на вылет сквозной в брачных узах волокшаяся прелесть, не успеть за которой увидывать силуэт житейский должным образом.

– Прекрасно. Я умолкаю, впереди неограниченная ничем безконечность.

– Ты меня лучше вылечи безвозвратно.

– Обязательно, ты уже мой пациент.

– И я умру, на большее не годен.

Нет, сейчас уймусь, значит гожусь.

– Ну ладно, соизволю твоей милости исчезнуть этой ночь, но ты забудешь под утро, что вечность коснулась роли житейской, словно укутавшись хворью за жизнь свою дерзать побредёшь и найдёшь нечто непревзойдённое.

– Остряк каменного надлома в натуре, вот это упоение.

Был ли? Может буду пьян. Вся жизнь мечется, подобно мечется веер меж увесистостью воспоминаний и лёгкостью забвения.

Тьма, сон, красочные существа переливаются светом и исцеляют меня, они есть я, я их порождение, я их игра, их божественный дар, средь вселенских пустот вожделение.

– Доброе утро. – Раздаётся в солнечных лучах голос мне неведомый.

– Кто же это? Соизволь явиться!

– Не обращай внимание, меня здесь нет, не было и не будет.

– Я ожидаю живого общения, визуализируй свои переживания не посредством голоса в моей голове, неявленное и безсмертное, ведь поэт никогда ничего не забудет! Предлагаю поправить это живой обстоятельностью несметно.

– Это невозможно, хотя реализуемо!

– Нет ничего невозможного в рамках вселенских закономерностей.

– Но нет желания, каково в основу бытия уложено, вездесущего и всемерного.

– Возжелай и иди съешь тогда покуда вожделеется.

– Пойду и сожру полностью.

И накрыло приливом валун, он ещё немного булькал, раздавался резонерством каменный стук, но шелест волн берег смывающих утром, смывает и прошлую ночь, засохшую на ладонях соль и с глаз мерцающий блеск звёзд сквозь ушедший сон.

Девица персоной мне неведомая прогуливаясь по Солнца отблескам поёт, напевает неслыханные мелодии, гласом их завивает. И всё то, что было сном, откровениями онейроса рассеялось, и я тяготея уклоном с их обрыва в бездну утренней были, пробуждаюсь, погружаюсь в явь легкостью падающего срыва, подобно плод поспевший.

– Какое платье красивое.

– Спасибо!

– Лишнее, сказал бы.

– Что вы подразумеваете?

– Зачем вам намерение игривое в виде произвольного обозначения, это предлог завить продолжение? Я из самых лучших побуждений, не подумайте, или не простите, если сыщете в сим оскорбительность.

А в свободное время вы заняты?

– Свободное время отсутствует.