Потомокъ. Фабрика мертвецов

– Все же маленький, – укоризненно покачал головой дядя. – Мальчик, твои предки, один за другим, служили в полиции. Поговаривают, еще в Разбойном приказе при Иване Грозном один Меркулов подвизался.

Почему дядя пытается навязать ему этих предков? Все Белозерские, вся родня его матери были военными, а по отцовской линии кто? Дед – городовой да прадед – сторож-будочник?

– …чудовищная слабость полиции.

Кажется, он что-то пропустил.

– За нашим императором… – Голос дяди прозвучал глухо, он помолчал и еще глуше добавил: – За моим другом охотились… мы знали… и не сумели предотвратить убийство. Нынешний государь живет в страхе. Веришь ли, господин Победоносцев, обер-прокурор наш синодский, поучает императора, как двери перед сном собственноручно запирать и под кровать заглядывать: не затаился ли там нигилист с бомбой. – Дядя криво усмехнулся. – Не смогли спасти царя, что будет с простым обывателем? Организации у полицейских служб нет – Департамент полиции появился в столице, а по губерниям жандармы по-прежнему плюют на полицейских, те мрачно отмалчиваются да гадят жандармам при любом случае. Железнодорожной полиции и вовсе никто не указ. Уездные исправники заняты выколачиванием недоимок. Городские полицмейстеры, те больше богатых купцов визитируют – собирают от них положенное… Так, кажется, это называется?

– Положение, – невольно поправил Митя.

– То есть взятку положить? – заинтересовался дядя. – Ты думаешь, откуда я это все знаю? Твой отец рассказал. Мы с ним последнее время много разговаривали. Он едет в Екатеринославскую губернию не только потому, что там – выделенное ему в награду имение. Твой отец едет в Екатеринослав главой первого губернского Департамента полиции. С особыми полномочиями и подчинением даже не губернатору, а столичному департаменту и Министерству внутренних дел. Он знает полицейскую службу с самых низов…

Митя опять покраснел: ну сколько можно?

– Этот самый Екатеринослав – место отнюдь не простое, важное для империи место. Если твой отец сумеет наладить настоящую полицейскую службу там… нам будет что ответить Победоносцеву. – Князь стиснул кулак. – Не буду говорить тебе сейчас о пользе для державы, но, если все удастся, отец твой вернется в Петербург уже статским советником. Пятый ранг, от него и до действительного статского с представлением ко двору и всеми прочими привилегиями недалеко.

– Статский? Статский! – Митя вскочил, тут же позабыв о дядюшкиных небезопасных откровениях. – От коллежского до статского советника обязательные четыре года выслуги! Мне торчать в этой дыре четыре года? Дядюшка, четыре года!

Дядюшка одарил Митю безнадежным взглядом.

– Предпочитаешь прятаться… на чердаке бабушкиного особняка?

– Почему… на чердаке? – растерянно спросил Митя.

– Потому что стоит тебе высунуть нос хоть в одну светскую гостиную – и сцена, которой я был свидетелем только что, повторится. Не имея возможности добраться до твоего отца, ревнители государевой чести отыграются на тебе.

Митя медленно опустился обратно в кресло. Понимание приходило – четкое и безжалостное осознание того, что все его отчаянные метания по Петербургу с самого начала были обречены на провал.

– Впрочем, если уж ты так страстно хочешь остаться… – В голосе князя зазвучали опасные нотки, но Митя все же вскинул голову в отчаянной надежде… и встретился с насмешливым взглядом дядюшки. – Ты знаешь, что надо делать, чтобы стать выше их всех. Чтоб даже великие князья лишь скрипели зубами от злости, но сказать ничего не осмеливались. Столь любимый тобой свет и двор – все станет тебе доступно. Хочешь? Поедем, сделаем все прямо сейчас – есть вполне подходящий… предмет. На Петроградской стороне выловили.

– Я знаю, – мрачно буркнул Митя. – Видел. А… там всего один мертвяк был?

– Поверь мне, одного вполне достаточно, – насмешливо приподнял брови дядя.

– На пятерых полицейских одного мертвяка тоже оказалось достаточно. Кажется, один из них ранен.

– Малокровные… – зло ругнулся дядя. – А может, и вовсе бескровные, сейчас их в полиции все больше. А кровных потомков Мораны, готовых исполнить свой долг, все меньше. Говорят, не comme il faut Кровной Знати превращаться в жандармское рыло.

Митя кивнул: конечно же, не comme il faut! Какой даже не Кровный, а просто дворянин согласится…

– Ну, или прикрывают цветистыми словесами свое малокровие, – презрительно закончил дядя. И почти шепотом добавил: – Сила Крови истощается.

– Да, все говорят, – согласился Митя.

– Кто говорит? Где? – стремительно обернулся дядя, и глаза его так блеснули, что стало понятно: болтунам не позавидуешь. – Здесь, в Яхт-клубе?

«Донести на Николаева? – подумал Митя. – Фу! Мелко».

– Каждый извозчик говорит. Во всяком случае, тот, что меня вез.

А что – правда ведь.

Дядя стиснул пальцы в кулак:

– И после такого ты по-прежнему отказываешься? Поехали, Митя… Да и для второго… скажем так, шага… найдем кого подходящего. В тюрьме хотя бы… Мне не откажут, – теперь тон князя Белозерского стал откровенно искушающим.

– Нет! – хрипло выдохнул Митя и по-простецки, ладонью, отер текущий по лбу ледяной пот. Его оказалось так много, словно он водой из графина в лицо плеснул. – Нет, я… не хочу…

– Твоя судьба, мой мальчик… – мягко начал дядя.

– Моя судьба! – отрезал Митя.

– Хотелось бы мне знать: принципиальность это… или слабость, – откидываясь на спинку кресла, хмуро процедил дядя.

– Полагаете, я трушу? – звенящим от обиды голосом спросил Митя, но удостоился в ответ лишь равнодушного взгляда – дядя смотрел на него так… как только что на свитских великих князей, и это было… отвратительно.

– Тебе решать… Хотя жаль. Бабушка была бы довольна.

Митю затрясло. Он знал, что дядя говорит вовсе не о той бабушке, с которой он еще утром пил чай в особняке Белозерских.

– В таком случае собирайся. Отец тебя ждет, – и дядя поднялся.

Мите не осталось ничего другого, кроме как вскочить.

Глава 4

Прощай, столица, навсегда!

Стараясь идти ровно и не пошатываться, Митя следовал за лакеем к выходу. В душе у него все онемело настолько, что он даже не боялся снова наткнуться на великих князей или на кого из свитских, волею дяди изгнанных из Яхт-клуба.

– Пст… пст… – свистящий звук заставил его оглянуться.

Ротмистр Николаев выглядывал из-за двери робко, точно мальчишка, отправленный в комнату «подумать над своим поведением».

– Димитрий! – Ротмистр огляделся по сторонам и поманил Митю за собой. Не сдержав любопытства, тот подошел. – А вот его светлость… господин генерал… – еще раз оглядевшись, свистящим шепотом спросил Николаев, – он из клуба-то только свитских выгнал? Про меня ведь не говорил?

– Мне кажется, он вас даже не заметил, господин ротмистр, – с усталым безразличием ответил Митя.

– Именно так-с! – тут же повеселел ротмистр. – Главное, в ближайшие недели ему на глаза не попасться, а там, верно знаю, его из Государственного совета в отставку попросят.

Митя вымученно улыбнулся. Отставка, о которой сам дядя еще только догадывался, была уже доподлинно известна ротмистру. Вот что значит светский человек.

– Не иначе как к армии уедет, тут-то я снова и появлюсь. Мне без Яхт-клуба никак нельзя, я ж не Кровный, чтоб на меня милости государевы сами собой сыпались, – доверительно сообщил ротмистр.

Отставка, ссылка в отдаленную губернию, возвращение к армии… И впрямь сыплются… милости.

– Тогда, наверное, и свитские смогут вернуться, – вымученно улыбнулся Митя.