Народная диверсия

– Сейчас, только провизию возьмем. Да и дробовик с укромного местечка достать надо...

Старик ушел в дом и вскоре вернулся с какими-то мешками и свертками.

– Здесь – жрачка, а здесь – посуда. Тут вот еще тебе лежак старенький, подушка...

– Да зачем, Арсений Матвеевич?

– Сгодится... Все, можно отправляться.

Они ехали по лесу по такой дороге, что едва виднелась в траве среди деревьев и кустов. Если бы не Арсений Матвеевич, Володя ни за что не рискнул бы ехать по ней: дорога – не дорога, тропа – не тропа... Запросто можно застрять в каком-нибудь валежнике или густых зарослях кустов. Но хуторянин обещал провести Володю к избушке таким путем, что не всякий человеческий глаз найдет.

Вот и Володино временное жилье. Из старых почерневших бревен, с соломенной крышей. Интересно, кто сюда насыпал солому в последний раз и когда это было? Она уже превратилась в труху. Оконце маленькое, зато со стеклом. Дверь из покосившихся черных досок на заржавевших петлях. Мужчины поднялись на крохотное, в две ступеньки крыльцо.

– Вот тебе твои хоромы! – Арсений Матвеевич широким жестом обвел комнату и положил на деревянную лежанку мешки. – Располагайся. Печка работает, я года два назад сам ее чистил... Растопить-то сумеешь?

– Соображу как-нибудь... Только зачем она мне? Жарко ведь.

Володя прошелся по комнате, где царил полумрак, и сел на широкую деревянную скамью возле стола.

– Да, это, конечно, не «Гранд-Отель», но ничего, жить можно.

– Удобства – во дворе, под каждым кустом, выбирай любой. А помыться захочешь – приходи к нам, я тебе баньку натоплю. Уж попаримся!

Володя достал из кармана купленный сегодня мобильник и протянул Арсению Матвеевичу.

– Это что? – спросил тот подозрительно.

– Телефон.

– Я же не умею всем ентим пользоваться.

– Здесь нет ничего сложного, я вас научу. Вот смотрите...

Через десять минут ликбеза Угорцев старший мог более или менее прилично обращаться с мобильником.

– Главное, не забывайте время от времени ставить его на зарядку, – напомнил Володя.

– А, это я помню, помню. Вот здесь, в верхнем углу три полосочки...

– Да. И Татьяну Семеновну научите им пользоваться. А то мало ли...

Арсений Матвеевич бережно положил в карман старых брюк красивую игрушку и посмотрел на Володю вопросительно:

– Ну, что, будем прощаться, ешкина вошь?

– Будем. Я вас немного провожу, заодно огляжу окрестность, чтобы ориентироваться.

Мужчины вышли из домика.

– Вон там, в той стороне – Дубровино. Хутор – вон там, если напрямую через лес чапать, а вон в ту сторону – километров пять будет, там еще одна дорога в город, через деревню Песочную.

– Что, прямо так и называется – Песочная?

– Так и называется, родимая. Там земля – сплошной песчаник, и грибы растут – одни песочники... Токмо лично я не любитель до них, невкусные они. Мы с Татьяной Семенной все больше подосиновики да лисички собираем...

– М м! Лисички я тоже люблю.

Они шли некоторое время по лесу, потом Володя остановился.

– Дальше я не пойду, скоро ваш хутор покажется. Не надо, чтобы нас кто-то случайно увидел. Если все получится, как я думаю, то я сегодня буду ночевать у вас.

– Тогда я баньку натоплю.

– Я не против.

Проводив Арсения Матвеевича, Володя вернулся в избушку и стал готовиться к ночной диверсии...

* * *

Всем известно, что летом дни долгие. Уже десять часов вечера, а все еще светло. И тепло. Нет дневной жары, хотя настоящей прохлады тоже нет: за день солнце так нагревает землю, что та еще долго отдает свое тепло ночному воздуху.

Володя, сидя в кустах, наблюдал за стройплощадкой. Сумерки постепенно сгущались, скоро будет совсем темно. Рабочие давно уехали в город: за ними пришел микроавтобус и увез всех в сторону трассы. Но он все равно выжидал. Это была привычка, многолетняя привычка, которую он выработал еще в армии: не светиться понапрасну. Он ждал до тех пор, пока озеро совсем не пропало в темноте. Теперь пора! – скомандовал он себе и вышел из кустов.

Ему приходилось водить БТР, и он не просто водил его, а водил хорошо. Открыть кабину бульдозера тоже не составило для Володи большого труда: у него при себе был так называемый универсальный ключ для всех видов транспорта. Такие ключи у них в роте изготавливали некоторые «народные умельцы». Ими время от времени приходилось открывать двери всевозможных машин, а также эти машины заводить.

Володя довольно быстро завел бульдозер, техника зарычала и затряслась мелкой дрожью. Он развернул ее в сторону чернеющей в темноте воды. Машина послушно следовала туда, куда ее вели человеческие руки. Едва почувствовав, что бульдозер пошел с горки сам, по инерции, Володя выпрыгнул из кабины на песок, сгруппировался, перевернулся через голову и вскочил на ноги. Он смотрел, как машина так и шла себе, пока не скрылась полностью под водой. Рычанье стихло. Володя понял, что мотор заглох. Он повернулся и пошел к воротам дома Угорцевых.

Арсений Матвеевич уже натопил баньку и теперь, сидя на крыльце, ждал гостя. Володя подошел к калитке и лихо перемахнул через нее. Дружок залился лаем, но Володя подошел к нему и тихо пожурил:

– Чего своих не узнаешь? Смотри, не дам тебе больше мосла.

Дружок виновато замолчал и залез в свою будку, а мужчины отправились в баню. Они превосходно попарились, выпили домашней наливки и легли на веранде спать.

– Володь, что же завтра будет? – тихо спросил Арсений Матвеевич.

– Что будет, то и будет, – сонно пробормотал гость. – Давайте спать, мне вставать рано...

Едва рассвело, Володя ушел в лес, в охотничью избушку.

Глава 4

Утром в начале девятого на берег прибыл микроавтобус с рабочими. Они высыпали из него и направились было к своим рабочим местам, как вдруг кто-то из них громко ахнул:

– Блин дырявый! А где бульдозер-то?

Все повернулись и посмотрели на то место, где вечером оставили свою технику. Берег озера был пуст. Разровненный желтый песок, тихая гладь воды, отражающая небо и кусты. Это все, что предстало перед взором обалдевших рабочих.

– Нет, ну, в натуре, где бульдозер-то? – растерянно спрашивали друг друга рабочие.