Русые бороды. Безмолвный цветок

– Хренов болотник!

– Нет болотник. Тролль.

– Тролли живут далеко отсюда.

– Раньше далеко, теперь тута.

– Я заплатил тебе за переход.

– Э….?

– Свинцовые шарики, покопайся у себя в ноге, они должны быть там.

Чудище присмотрелось к кровоточащим дырочкам в своей ляжке, после чего послышался второй выстрел, разнёсший ему башку.

– То есть как это, Он был одним из вас?

– Кирюха ловил слишком любопытных, или просто очень порядочных милиционеров, а его жена их варила. Ты лишил нас хоть и тупого, а всё же члена нашей команды, так что получишь в два раза меньше.

Хан был странным бандитом – одет он был в приличный костюм, практически, не использовал блатной жаргон, да и не воняло от него пивом и дерьмом, как от его подчинённых.

– Неделю назад Саня Перо завалил Лёху Шмеля и Толика Попу.

– То есть я тут из-за ваших разборок с другой бандой?

– Саня Перо был моим человеком. Неделю назад Перо, Попа и Шмель возвращались с «прогулки». Попа и Шмель были навеселе, а вот перо был тих, бормотал всякую ахинею и, вместо того чтобы делить деньги, заперся в толчке. Где-то через час вышел, вернее вышло. Овощ овощем – слюни текут, зенки белые, рот двигается, но звуков не издаёт. Ребята подумали, что он прикалывается, ну и давай угарать. Дальше было не до смеха – Перо топориком рубанул попу, затем оторвал Шмелю его «жало». Я остался один, так-как все остальные были на «прогулке». Рванул в свой кабинет, схватил со стены декоративный меч. Возвращаюсь, а тот стоит, смотрит на свои окровавленные руки и, на вроде как, не понимает чего наделал. Налетел я на него, рубанул, со всей дури. Меч хоть и бутафорский был, а всё же сделал своё дело. Упал Перо на колени, упал и обделался. Гляжу в глаза и вижу: зрачки на месте.

– Что ты называешь словом «прогулка»?

– На первый взгляд, кажется, что Буйнореченск обыкновенная дыра. Так оно и есть, но в здешних лесах водится невообразимое количество бобров. Каждый год эти паскуды строят свои плотины, и посёлок превращается в маленькую Венецию. Однако есть от этих сволочей и польза, на их шкурах можно неплохо заработать. Охотой, собирательством и рыбалкой занимается местное население. Мы же следим за порядком, защищаем их, и за это полагается платить своеобразный налог. Сбор этого налога с обитателей Буйнореченска и всех прилегающих к нему хуторов называется «прогулкой». Перо Попа и Шмель совершали «прогулки» здесь в Буйнореченске.

– И с кого они собирали налоги?

– Тут есть чудесная церквушка и не менее чудесный бордель. Располагаются они на одном участке. Между ними баня. Хозяин борделя – мягкотелый кусок говна. Берёт с проституток только за аренду помещения, а потому не может заплатить мне уже третий месяц подряд.

– Ты его не подозреваешь?

– Нет – он слишком туп, чтобы сотворить такое.

– Никакой человек не способен на такое, пускай даже очень умный.

– Ты знаешь, что это было?

– Пока нет, но скоро узнаю. Мне надо осмотреться.

– Скажи местным, что ты от меня – так будет легче с ними договориться.

Когда-то этот дом был синим. Теперь же, сквозь потрескавшуюся краску, отчётливо проглядывались серые доски и брёвна. Внутри воздух был спёртым, вонял сигаретным дымом и ещё Бог знает чем. Однако интерьер был милым – везде на стенах весели ковры, а в комнатах апельсиновые шторы заставляли всё принимать оранжевый цвет. Небольшой квадратный коридорчик, больше напоминающий прихожую, был пуст. Издалека доносился скрип пружин матраца. Пару минут спустя в коридорчик вошла слегка полноватая женщина, в сопровождении молодого парня лет шестнадцати, державшего её за одно место, пониже спины. Услышав, что Ермак от Хана и хочет видеть сутенёра, она заволновалась и пропала в одной из дверей. Желая хоть как-то убить время, Ермак разглядывал жирную дохлую муху в оконной раме. Как только муха ему наскучила, взгляд перешёл на паренька и его весьма не скромные пожитки.

– Плеер хороший американский, рублей семь минимум, кожанка, джинсы, да и женщину ты себе взял, наверное, лучшую в этих краях.

– Думаете, я мажор?

– Все мажоры тусуются в Великороссийске. Да и к тому же у тебя руки все в рубцах. Ты работаешь, но вот только на охотника или грибника ты мало похож.

– А вы шарите. Меня Егор зовут.

Он приподнялся и протянул руку.

– Не пойми меня неправильно, но ты сейчас такими вещами занимался, что я даже думать не хочу, где побывали твои руки.

– Ха! Умно, умно.

– Ну, так ты расскажешь, кого ограбил?

– Я сдаю лом.

– Ого, и где тут такая жила, если не секрет?

– Да нет тут секрета, все про это место знают, правда, не все знают, где оно находится. Это заброшенная, ещё со времён Союза, военная база. Дед Митрич мне её показал. Место не тронутое совсем. Работаю через день, металла набираю рублей на пять минимум.

– То есть в месяц ты зарабатываешь рублей семьдесят пять минимум?

– Если бы… Каждую ходку Митричу отдаю рубль, чтобы провёл меня туда и обратно – сам дороги не знаю и не помню. Кроме того, каждый месяц, отстёгиваю десятку Хану.

– Что с тобой такое? Как только ты заговорил о работе, руки твои затряслись, ты стал оглядываться по сторонам и изредка заикаться.

– Нет… Этого я рассказать не могу. Пытался уже, так меня едва в дурку не упекли, еле откупился.

– Тебе повезло. Я работаю над явлениями, после встречи с которыми, люди частенько попадают в психушку. С одним из них я встретился сегодня утром.

– Так это ты завалил Кирюху?

– Так уж вышло.

– Ну ты крут. Значит, и впрямь сможешь мне помочь.

* * *

После пары-тройки часов блужданий по лесу, Митрич таки привёл шестнадцатилетнего мародёра в пункт назначения. Дед облизнулся и протянул руку, после чего в ней послышался шелест заветного рубля.

– Баа, храниботя парень!

– Ага, спасибо.

– К вечёру обернуся.

Дальше он двинулся один. Бетонная дорога вела его прямо к центру заброшенной военной базы, на которой располагалось несколько невысоких зданий. Одно из них мародёр даже не удостоил взглядом, так-как там кончились залежи драгоценных меди и вольфрама. Несмотря на то, что в следующем он даже ни разу не бывал, запасы и там были очень скудны. За пару часов он излазил всю бетонную коробку вдоль и поперёк. Это время, проведённое за разламыванием старых непонятных приборов, кое-что да принесло. Принявшись за очередную непонятную хреновину, похожую на огромную вытянутую лампу, Егор был чем-то ослеплён. Этим чем-то был солнечный зайчик, отбрасываемый с третьего этажа соседнего здания. Там под советским агитационным плакатом стоял здоровый титановый ящик. Парень буквально обезумил от счастья. Если его каким-то образом получится сдать, то можно будет смотаться в Крым на пару недель, а после этого ещё и посетить все лучшие увеселительные заведения Великороссийска! Недолго думая, он рванул на третий этаж соседнего здания. Но какого было его удивление, когда ящика не оказалось! Вся комната была покрыта осыпавшейся штукатуркой. Однако под тем самым плакатом виднелся участок прямоугольной формы, на котором штукатурки не было. Подумав, что попал не в ту комнату мародёр обошёл всё здание, но ящика не нашёл. Ему пришлось вернуться обратно в бедную на металл коробку для того, чтобы приметить комнату с ящиком. И он приметил её. Ту самую комнату, но уже без ящика. Не уж то померещилось? Минут десять назад, на том самом месте, стоял титановый ящик. От обиды, Егор накинулся на стену и принялся молотить её руками. Немного успокоившись, он присел на пол и решил немного погрустить. Досаду его прервал выброс адреналина, вызванный странными звуками. Исходили они из коридора. Казалось что-то едет. Что-то большое и тяжёлое. Мародёр посмотрел на часы, до прихода Митрича оставалось ещё около полутора часов, да и на базу он никогда не заходил. Всякое говорили об этом месте. И люди тут, якобы, пропадали без вести, и странные огни по ночам летают, и души умерших родственникам являются. Он не верил в эти слухи, до этого самого момента. В комнату въехал тот самый здоровый титановый ящик. Егора сковал животный страх, тот самый, что сковывает зайца, перед тем как его переедет машина. Титановый ящик медленно подъехал прямо к нему. В ящике что-то щёлкнуло, открылась небольшая дверца, из которой высунулась облезлая собачья голова, которая тут же принялась громко и злобно лаять. Как только мародёр почувствовал ноги, тут же рванул к окну и сиганул вниз. Прыжок с третьего этажа на бетонную дорогу, по идеи, должен был его убить, но долететь до дороги ему помешал козырёк, расположенный над входом. Если б не выброс адреналина, падение было бы весьма болезненным.